От самой малости он классно себя почувствовал, добавил — и змей вонзил в него ядовитые зубы. Сначала он мельчил порошок бритвенным лезвием, выкладывал его дорожками и втягивал в ноздри. Получалось недурно, но он знал способ получше. В медицинском чемоданчике нашлась упаковка одноразовых шприцев со вставленными иглами. Для растворения чистого кокаина хватало нескольких капель воды. Собрать раствор ваткой размером со спичечную головку, вытянуть его из ватки иглой, а иглу всадить в густую сеть вен на внутреннем сгибе локтя. Тут не промахнешься. Рука уже превратилась в сплошной синий кровоподтек с чешуйками коросты от прежних инъекций. Майка на Бешеном Псе была выпачкана кровью — он то и дело вытирал изнанкой кровь с руки. Ну и что? Все херня в сравнении с кайфом. Когда игла проникала в вену, шприц наполнялся кровью. Он надавливал еще, потом снова впускал в шприц кровь.
Почувствовав внутри жар, он опять нажимал на шприц. Что за кайф! Если бы можно было немного его продлить… Боже, ооо… Как здорово! Тело и мозг пронзал клинок охуительного наслаждения.
Стоп. Наполнить шприц, вколоть опять. Повторить, пока шприц не останется пуст.
Он зажмурился, тихо застонал, возносясь к небесам. Сейчас он сливался со всем сущим.
Взяв из пепельницы на тумбочке окурок, он расправил его, чтобы засмолить. Взгляд упал на письмо от Троя из тюрьмы Сан-Квентин, лежавшее на куче нераспечатанной почты. Хорошая новость. Через три месяца Трою светило досрочное освобождение. Как только Трой выйдет, у них быстро заведутся денежки. Трой был самым хитроумным преступником из нескольких тысяч, знакомых Бешеному Псу. Да, котелок у Троя варит, что и говорить. Отлично придумано — грабить торговцев наркотиками и шушеру, корчащую из себя гангстеров: эти ни за что не побегут в полицию. Здорово будет заиметь деньжат. Он бы купил Шейле тряпки, которые она вечно разглядывает в женских журналах и каталогах. Можно даже подарить ей открытый «мустанг». Вот радости-то будет! Неплохая телка, и собой недурна, особенно если сбросит фунтов пятнадцать — двадцать. Хотя сам он далеко не Том Круз… От этой мысли он мелко захихикал, как смеются под кокаиновым кайфом. Зубы у него были щербатые, а там, где раньше красовался вставленный в тюрьме протез, зияла дыра — последствие удара бутылкой из-под пива «Будвайзер» в баре для сезонных рабочих в Сакраменто. Тот вечер, ясное дело, этим не завершился. Он дождался на стоянке, когда заведение закроется, пряча в рукаве нож аквалангиста. Когда придурок, размахавшийся в баре бутылкой, отпер дверцу своей машины, Бешеный Пес вышел из тени с пустыми руками, будто бы предлагая выяснить отношения на равных. А когда они сошлись, два или три раза всадил нож противнику в брюхо. Тот побежал, пытаясь удержать руками внутренности, чтобы не вывалились наружу…
Бешеный Пес ухмыльнулся приятным воспоминаниям. Славно он проучил того засранца — будет знать, к кому цепляться. Если выживет. На всякий случай Бешеный Пес перебрался после этого в Портленд, а там повстречал Шейлу.
Он оглядел комнату. Она находилась на втором этаже, окна выходили на лестницу, дальше шумела улица. Обстановка была классическая для берлоги наркомана: месиво из газет, носков, одежды, постельного белья. Белье он сорвал с кровати, когда выронил сигарету и поджег матрас. Он смотрел по телевизору, как «трейл-блейзеры» надирают задницу «лейкерсам», когда почуял дым. Воды из аквариума оказалось недостаточно, чтобы потушить огонь, — пришлось разодрать матрас и выковырять тлеющую вату. Он заткнул дыру полотенцем, но в комнате по-прежнему воняло. Что скажет Шейла, когда вернется?
Велика важность, подумал Бешеный Пес. Да пошла она на хер, жирная сука. Куда, кстати, она запропастилась? Должна, кажется, припереться вечером домой со своей пышкой-доченькой.
Бешеный Пес провел рукой под мышкой — мокрой, скользкой, зловонной. Наркотик выходил наружу через поры с мерзкой вонью. Ему требовалось принять душ. Черт, ему много чего требовалось, но первым делом — новый впрыск кокаина.
Спустя полчаса, еще через две дозы, он выключил свет и застыл, глядя на уголок шторы и дальше, в дождливую ночь. Сначала от одной-единственной дозы кокаина он целых полчаса, а то и дольше парил на седьмом небе, дальше происходило медленное, легкое приземление. Теперь цикл убыстрился. Радость гасла в то мгновение, когда игла покидала вену. Через считанные минуты возобновлялся голод, нарастал страх, паранойя, ненависть к самому себе. Средство против всего этого было одно — новая доза.
Он пялился на улицу из окна старого каркасного дома, торчавшего на склоне холма, у железнодорожного моста. Из-за склона и подпорной стенки от его взгляда был скрыт тротуар на этой стороне улицы, виден был только верх лестницы.
Проехала машина, и снова бесконечный хмурый дождь, мгновенный проблеск дождевых капель в свете уличного фонаря. Кокаиновый голод превратился в нестерпимое страдание, выдавливающее глазные яблоки. Он держался сколько мог, растягивал паузы, и вот кокаин почти иссяк. Две унции фармацевтического кокаина за сорок часов — виданное ли дело! От героина он давно застыл бы в наркотическом оцепенении. У героина есть предел, другое дело кокаин: его всегда хочется еще и еще.
Он нашел вену, стал наблюдать, как шприц наполняется кровью. Потом, вопреки привычке впускать понемножку, то и дело прерываясь, впрыснул все разом.
Это было как удар током. Все содержимое желудка мигом выплеснулось наружу через рот. Господи, сердце! Сердце! Неужели он убил себя? Он завертелся юлой, потом забегал по комнате, опрокинул стул, врезался в стену, в комод. Что же это, черт? Ооооо!
Постепенно он остыл, страх прошел. Он закрыл глаза, наслаждаясь ощущением. Больше он такого ни за что не допустит.
По шторе скользнул луч автомобильных фар. Бешеный Пес подошел к окну. Машина развернулась и остановилась у тротуара. Подпорная стенка закрывала все, кроме бампера и фар. Кого еще черт принес на ночь глядя?
Он выключил свет и стал смотреть.
Машина уехала. Такси. Шейла и ее семилетняя дочь Мелисса — имя, подсказанное песенкой, — показались на лестнице. Шейла задрала голову, Бешеный Пес различил ее белое лицо. Он замер, уверенный, что она увидит только черный квадрат окна и решит, что он уехал, потому что у дома нет его машины. Машина дожидалась в мастерской, пока он заплатит за новый генератор, но Шейла этого не знала. Вот и хорошо, он еще успеет вогнать в себя последнюю дозу кокаина, прежде чем она заведет свою волынку. Недавний прилив нежности забылся, вместо этого он вспоминал, как она пилит его за кокаин и за все прочее.
Бешеный Пес слышал, как они топчутся перед входной дверью, как бродят по первому этажу. До него доносилась дробь детских шажков, скрип задней двери. Девчонка кормила кошку. Никудышная малявка не любила его и не слушалась, пока он не грозил ее отшлепать. Тогда она обижалась, дулась, волочила ноги. Одно в ней было хорошо — любовь к кошке. О ней она всегда помнила, всегда была с ней щедрой, однажды даже истратила свой последний доллар на банку кошачьих консервов. Бешеный Пес ворчал, но не мог не оценить такую верность.
Когда снизу раздался механический смех из телевизора, он включил ночник, и тот залил желтым светом наркоманские прибамбасы. Он впрыснул немного воды прямо в пузырек, закрыл его крышечкой, встряхнул. Так он ничего не потеряет. Потом набрал смесь в шприц, надавил и дождался, пока на кончике покажется капелька. Это значило, что в шприце не осталось воздуха. Он медленно ввел в вену дозу, наслаждаясь как можно дольше. Он хотел одного — длить это ощущение без конца.
