Характер Хоули — наиболее тщательно разработанная и в то же время отличающаяся особой сложностью художественная единица в общей образной структуре романа. Борьба противоположных устремлений в душе героя идет постоянно, и этот внутренний надлом становится иногда настолько ощутимым, что перед читателем одновременно предстают как бы два Итена Хоули: один — циничный и беззастенчивый хищник, мертвая хватка которого приводит в замешательство даже самого Бейкера; другой — порядком уставший от жизни, обыкновенный и чуть-чуть простоватый человек, по своей природе в меру гуманный и добрый. Особенно ярок этот контраст в начале романа. В дальнейшем упоение погоней за богатством заглушает у Итена все сомнения, и в короткий, поистине фантастический срок он добивается осуществления всех своих желаний. И здесь волей автора в его облике происходит новая метаморфоза. Стихия добра, символически воплощенная в красноватом камне — талисмане семьи Хоули, — побеждает в финале романа. «В человеке вся сила. От него только все и зависит» — этот завет деда Итена — неистового старика с седой шкиперской бородой, словно сошедшего со страниц романов Германа Мелвилла, возвращает герою книги чувство ответственности и долга, внушает ему волю к борьбе за то, «чтобы не погас еще один огонек».

Последние годы жизни Стейнбека не отмечены крупными свершениями. Окончательно обретя после присуждения ему в 1962 году Нобелевской премии статут «живого классика», он пользуется расположением со стороны официальных кругов США и, в частности, награждается «Медалью свободы». Но Стейнбека ценит и «молодая», бунтарская Америка, для которой книга очерков «Путешествие с Чарли» (1962) становится своего рода путеводителем по многим существенным проблемам, ждущим своего разрешения. Противоречивым в конечном итоге оказалось и его вызвавшее волну протеста отношение к вьетнамской авантюре Соединенных Штатов. Поддержав в корреспонденциях из Сайгона американское вмешательство в войну, он спустя всего несколько месяцев крайне скептически отозвался об усилиях по «умиротворению» вьетнамского народа. «Создалось впечатление, что мы все глубже и глубже увязаем в трясине, — писал Стейнбек в августе 1967 года. — Теперь я полностью убежден, что люди, ведущие эту войну, не в состоянии ни осмыслить ее, ни удержать события под контролем».