Но так или иначе — сегодня у них важный гость! Настоящий Эльвис! А что, может, и он принесёт своему тёзке подарок? Воздух сегодня словно заряжён ожиданием.
В довершение всего цветной телевизор не доставили ровно в четыре, как было обещано!
Привезли его только в половине шестого. Мама была еле жива от волнения. Она беспрерывно звонила по телефону — то в магазин, то папе на службу. Что, если не успеют подключить телевизор до начала передачи?!
В конце концов всё кругом бешено завертелось. Телевизор прибыл, и одновременно приехал папа. Тут уж мамины силы совсем иссякли. И силы Эльвиса тоже. Папа решил, что у него жар: Эльвис вспотел, и щёки у него пылают вовсю.
— Что ты сделала с мальчишкой? — спрашивает папа у мамы. — У него совсем измученный вид.
Но ведь мама ровным счётом ничего не делала с Эльвисом. Просто у неё не было времени заняться им. Мама удивлённо глядит на папу.
Сам Эльвис не жалуется, хотя ему и вправду не по себе. Будто что-то сосёт под ложечкой.
Да и папе сейчас тоже не до него — должен же он помочь подключить телевизор.
Эльвис вышел на кухню и подсел к Сессан. Собачка сегодня тоже весь день мешала маме. Прежде она никогда ей не мешала. Раньше мама всегда защищала Сессан — но сегодня она всё время покрикивала на неё. А Сессан, которая не привыкла к такому обращению, весь вечер скулила и выла. Сейчас Сессан уснула, правда, сон у неё неспокойный, она всё время вздрагивает. Что-то видится ей во сне?
Эльвис сидит и смотрит на собачку. И вполуха прислушивается к голосам, которые обсуждают достоинства цветного телевидения. Вдруг Эльвис вздрогнул и зевнул так, что слёзы покатились у него из глаз, но он ничего не мог с этим поделать.
Скоро он уснул, примостившись рядом с Сессан.
Разбудил Эльвиса папа.
— Пора, Эльвис, передача начинается! — позвал он.
Эльвис протёр глаза. Ах да, конечно! Сейчас будет выступать Настоящий Эльвис!
Папа, мама и Эльвис вошли в гостиную.
Кто-то погасил верхний свет.
Мама зажгла свечи: одну — на столике у дивана, другую— на крышке проигрывателя. И налила в рюмки вина себе и папе, хотя папа предпочёл бы кружку пива, но нынешний вечер неподходящий для этого. Эльвису дали сиропа— вот это подходящий напиток. Тут Эльвис уже совсем проснулся. Сессан тоже. Она улеглась на полу у маминых ног.
Мама так вся и подалась вперёд. Начинается передача! Краски на экране смешались в сплошную кашу, послышался резкий вой.
Потом краски улеглись на место. На экране возникло нечто вроде огромного храма с множеством разноцветных звёзд вверху под сводами…
И вот — сердце быстро забилось в груди у Эльвиса, даже в мочках ушей отдавались толчки — весь он залился краской.
ЭЛЬВИС ЭЛЬВИС ЭЛЬВИС
Всё небо в звёздах, и звёздами выложено его имя — ЭЛЬВИС, звёзды вспыхивают, гаснут и снова вспыхивают. И слагают заглавными буквами всё то же имя: ЭЛЬВИС, ЭЛЬВИС.
Это прекрасно и невероятно! От волнения у Эльвиса подступил ком к горлу, лицо пылает, волосы стоят торчком.
И всё же Эльвис чувствует себя примерно так, как в те минуты, когда мама стоит у окна и громко зовёт его, и кажется, голос её слышен на весь город, и ему всякий раз хочется стать невидимкой, спрятаться в какую-нибудь нору.
— Я просто на седьмом небе! — шепчет мама.
— Чёткость изображения как будто неплохая, верно? — говорит папа. — И цвет отличный!
На экране показалась кучка людей, очень странных на вид, они машут руками и кричат. Но вот… вот, вот! Вот он!
Настоящий ЭЛЬВИС!
Эльвис быстро закрыл лицо руками, а всё же косится сквозь растопыренные пальцы на экран. От увиденного он слегка ошалел. Хоть он и не раз видел Настоящего на портретах, всё же он совсем растерян. И смущён. Смущён и в то же время взволнован.
Пошире растопырив пальцы, Эльвис пристально разглядывает Настоящего.
Мама с папой, к счастью, не глядят на сына. Мама, кажется, вся ушла в телевизор, папа набивает трубку, а Настоящий Эльвис не может видеть своего тёзку.
— До чего же он разжирел! — вдруг произносит папа. — Просто окорок какой-то! Совсем не похож на спортсмена!..
Мама не слышит, что говорит папа, но зато Эльвис слышит. Как это понять? Настоящий не похож на спортсмена?
— А что? Он не умеет играть в футбол? — осторожно осведомился Эльвис.
Папа прыснул.
— Кто? Этот тип? В футбол? Да куда ему! С такими ляжками… Нет, футбол — это не на гитаре бренчать!..
Ах вот оно что! Неудивительно, что Эльвис так скверно играет в футбол, уж если Настоящий Эльвис и тот не может!..
Зато Настоящий умеет петь… И сейчас он уже поёт. Эльвис никогда так не сможет. У него ведь голос пропал…
Откинувшись на спинку кресла, Эльвис глядит на экран. Теперь он уже меньше робеет, начинает привыкать и смотрит поочерёдно на папу, на маму, на Сессан. Но чаще всего на Настоящего ЭЛЬВИСА.
У Настоящего градом льётся по лицу пот. Оказывается, тяжёлая это работа — петь. Разные тётеньки наперебой протягивают Настоящему Эльвису носовые платки, чтобы он мог вытереть лицо. И Настоящий раз за разом из благодарности чмокает этих тётенек. Но тут же с него снова капает пот.
Правда, даже любопытно смотреть, как быстро на его лице вновь выступают капли. Настоящий просто весь взмок. И снова тётенькам приходится его выручать. Они по очереди сменяют одна другую, а то ведь недолго и умаяться.
И ученики его тоже здесь, они все при галстуках и в белых костюмах, только что без золота; в белом костюме с золотом один ЭЛЬВИС. Ученики играют на разных инструментах и подпевают, когда им велит Настоящий. Время от времени они приносят розовые и голубые шейные платки и надевают их на шею певцу. Им то и дело приходится бегать за этими платками, потому что Настоящий раздаривает их тётенькам, которые вытирают с него пот. Правда, временами Настоящий утирается и шейным платком. Кожа у него чешется, понятное дело, хотя… Всё же, наверно, не стоило бы утираться шейным платком! Тем более когда есть носовые платки.
Эльвис покосился на маму: интересно, что она думает об этом, она ведь всегда так строго осуждает любую неопрятность, но нет — мама ничего не замечает…
Мама лишь улыбается и потягивает из рюмки вино. И покачивается в такт музыке. Мама сейчас счастлива. Лицо у неё совсем разгладилось.
— Отличное изображение! — говорит папа. — Высший класс, правда?
— Ага… а только как получается цвет? — спрашивает Эльвис.
— Тише, Эльвис, — говорит мама.
— Я тебе после всё объясню, когда кончится передача, — обещает папа.
От Настоящего Эльвиса на экране исходит сияние, всё сверкает и переливается вокруг него. Конечно, в сравнении с ним какой-то Эльвис Карлссон — просто дрянь.
И мама, конечно, давно это поняла. Да и смешно их сравнивать. Лучше бы уж мама не сравнивала.
Сессан стала тереться о мамины ноги, она хочет, чтобы мама её погладила, но мама отталкивает собачонку, и Сессан начинает тявкать.
— Отстань, Сессан! — говорит мама. И придвигается ещё ближе к экрану.
Сейчас Эльвис не поёт, а говорит, и говорит он что-то очень смешное. Тётеньки, вскинув руки, что-то кричат, некоторых из них Настоящий снова целует в щёку.
— Да выставь ты эту собаку на кухню, Улле! — говорит мама. — С ума она меня сведёт!
Папа встаёт и выводит Сессан. Собачка скулит.
Возвратившись назад, папа в очередной раз повторяет, что изображение — великолепно.
Надеюсь, ты согласна с этим, лучшего я нигде не видел! Этот телевизор много шикарней того, что купили Ингрид и Ёста, — говорит папа.
— Тихо! — повторяет мама.
Снова запел Настоящий Эльвис. Очень серьёзную, торжественную песню. Настоящий стоит в окружении своих учеников, совсем как Иисус Христос на бабушкином образе…
Все люди на экране поют: «Аллилуйя, аллилуйя…»
Маленький Эльвис ясно различает слова, он хорошо знает эту песню, ведь она записана на маминых пластинках, и мама часто проигрывает их и сама подпевает при этом.
«Аллилуйя, аллилуйя…»
Мама хватается за свой платочек, но не для того, чтобы вытереть пот, просто она очень растрогана…
— И звук в этом телевизоре тоже отличный, — говорит папа. — Не то что у Ингрид с Ёстой. Их телевизор хрипит.
— Неужто так трудно помолчать! — вздыхает мама.
Уж очень долго они поют эту песню… Снова и снова одни и те же слова.
А на кухне без умолку скулит Сессан. Но мама будто ничего не слышит. В другое время она пулей помчалась бы утешать собачонку.
А в остальном всё обстоит прекрасно. Гостиная красиво убрана, красиво разливаются по ней волны света, и на экране телевизора тоже красиво вспыхивают и гаснут звёзды. В вазе стоят великолепные цветы из магазина. И мама угощает Эльвиса лимонадом.
Отчего же ему вдруг сделалось как-то не по себе?.. Отчего ему слегка взгрустнулось?
Вот они сидят здесь втроём, так близко друг к другу, мама вся сияет от удовольствия, а папа очень гордится новым телевизором — ведь они заполучили самый лучший телевизор, какой только можно было заполучить. Все довольны, и Эльвис тоже.
И всё же…
Хоть папа и мама совсем рядом — стоит лишь протянуть руку и тронешь их за рукав, — но кажется, будто они где-то далеко-далеко. Будь они на луне, а Эльвис здесь, в комнате, особой разницы он бы не почувствовал. Они так же далеки от него, как Настоящий ЭЛЬВИС на экране телевизора.
