Грейс высвободилась из объятий Джека и подошла к письменному столу, уютно стоящему за высоким книжным шкафом, забитым книгами и журналами. Она нашла то, что искала, лежащим поверх стопки бумаги с расшифрованными записями интервью и принесла Джеку.
Это была газетная фотография ее отца, стоящего позади Линдона Джонсона, который сидел за столом с ручкой в руках. Подпись внизу гласила: "Джонсон подписывает Закон о гражданских правах".
– Это стало возможным благодаря отцу. Именно он протолкнул этот закон, – сказала Грейс, повышая тон. – Он рисковал своей карьерой и поддержкой своих избирателей ради того, во что верил!
Она вспомнила, что ей часто рассказывал отец: о годах, предшествовавших переезду его семьи в Нью-Йорк. Он жил и рос в Теннесси, где к чернокожим относились, словно к домашнему скоту, а иногда и того хуже. И о том времени, когда он служил на Окинаве во время войны командиром квартирмейстерской роты, укомплектованной только неграми, о том, как система, призванная героизировать белых людей, по отношению к цветным использовалась только для их подавления и унижения. Тогда отец поклялся, что никогда не оставит попыток восстановить справедливость.
– Знаешь, что мне однажды сказал отец? Он сказал, что ему выпало счастье, когда он повредил легкие во время пожара. Иначе он, возможно, никогда бы не попал на государственную службу. Джек обнял ее.
– Грейс, не надо убеждать меня в том, что твой отец – выдающийся человек. Но народ больше своих героев любит скандалы вокруг них. Вспомни хотя бы инцидент в Чаппэкуиддике. Кто знает, что там произошло в действительности? Но в одном все мы абсолютно уверены: гибель девушки лишила Тэдди Кеннеди шансов стать президентом.
– Вот потому-то мне крайне важно, чтобы Нола поддержала меня.
– Но она же ни с кем не разговаривает.
– А со мной будет, – сказала Грейс с уверенностью, которой на самом деле не испытывала.
Она не могла забыть враждебности маленькой девочки, которая изо всех сил старалась не впустить ее в дом к Маргарет в тот самый день.
– Надеюсь, ты права. – Джек задумался. – С правовой точки зрения это укрепило бы наши позиции.
– Джек, ты же не боишься разного рода клеветнических заявлений! Если кто-нибудь?.. – Она остановилась, поняв, к чему он ведет. – О, Джек, ты не можешь подозревать, что моя мать оказалась способной на такое. И какую выгоду она получила бы от этого?
Грейс вспомнила, что ее мама постоянно участвовала в каких-то кампаниях, на которых она выбивала деньги, Бог знает с каких пор, на проект создания мемориальной библиотеки имени Юджина Траскотта. Стоило матери только захотеть, и она могла бы сдвигать горы…
Так и произошло после папиной смерти, им всем пришлось переехать в Блессинг, чтобы она смогла ухаживать за несносной, прикованной к постели бабушкой Клейборн, а потом одной, в большом старом доме, заниматься воспитанием двух своих дочерей.
Стоило только появиться легкому намеку на скандал, касающийся отца, как мать тут же ввязывалась в бой, а уж она-то всегда умела за себя постоять. Стоило кому-нибудь только не согласиться с ним, как мать немедленно кидалась на его защиту.
А разве не так вела себя мать и по отношению к Уину, не желая слушать правды о своем драгоценном зяте? Более того, в свойственной ей очаровательной манере она пыталась запугать Грейс, принуждая ее остаться с ним. Подталкивая и подстрекая ее, пока Грейс наконец не вышла из себя. С тех пор они не разговаривали, за исключением тех случаев, когда вынуждены были обмениваться любезностями по телефону.
– Поговори с ней, – мягко, но настойчиво посоветовал Джек, словно подслушал ее мысли. – Объясни ей, почему ты так поступаешь, и увидишь, удастся ли привлечь ее на свою сторону.
– Попробую, – пообещала она, кладя ладони на его грудь в надежде, что ей каким-то образом передастся немного его уверенности и невозмутимости. – Но за это время она, вероятно, убедила себя, что ее версия – та самая, которую они придумали вместе с отцом, – и есть единственно верная.
