P.S. За время, прошедшее между двумя первыми и этим моим письмом, бедную мою матушку призвал к себе Господь, и нижеподписавшийся перебрался в ее освободившуюся квартиру в № 20 по улице Кавура, как Ваше Превосходительство могли заметить, сравнив нынешний мой адрес с предыдущим.

Милостивому государю

Господину Розарио Ла Ферлите.

Площадь Данте, 42.

Палермо.

Вигата, 30 августа 1891 г.

Дорогой Саса,

не дальше как вчера вечером, когда мы были в собрании, дон Калоджеро Лонгитано поминал тебя (заметь, недобрым словом). Он говорил при всех, будто ты, проиграв его брату Нино ни много ни мало две тысячи лир, скрылся неведомо куда. Дон Лолло упирал на якобы известное любому правило, по которому карточные долги положено платить в течение суток, тогда как на восемь часов вечера минувшего дня прошло уже не двадцать четыре, а две тысячи пятьсот семьдесят два часа. Хорошо зная командора Калоджеро Лонгитано, с которым лучше не иметь дела, когда ему моча в голову ударит (вчера вечером как раз был такой случай), я тем не менее, за тебя заступился как за старого друга. Я понимал, что поступаю рискованно: у дона Лолло такой характер, что шутки с ним плохи. Но дружба есть дружба. Вежливо и в то же время весьма решительно я напомнил ему, что люди знают тебя как человека обязательного, и они не ошибаются. Щадя твое самолюбие, я опускаю его ответ, на который я сказал, что ты вот уже два месяца лежишь с тяжелым воспалением легких в больнице в Неаполе. Дон Лолло тут же потребовал адрес больницы, но мне удалось как-то замять разговор. Дома я первым делом выпил три рюмки французского коньяку и поменял рубаху: с меня семь потов сошло, пока я стоял перед доном Лолло. Спорить с ним лишний раз равносильно самоубийству. Уверен, что если уж он задумал вытрясти из тебя две тысячи лир, зажиленные у его брата, то с адресом он от меня не отстанет. Впрочем, я надеюсь, мне и дальше удастся водить его за нос и скрывать твой настоящий адрес, который ты доверил мне как закадычному другу.

Пользуясь случаем, решаюсь просить тебя о пустяковой услуге в обмен на то, что я для тебя сделал и намереваюсь делать в будущем. Ты ведь мне не откажешь? Постарайся через своего брата Джакомино или через знакомого из монтелузской префектуры — забыл его имя — ускорить ответ на три мои письма префекту Парашанно. В последнем письме я чуть ли не лизал задницу этому рогоносцу, этому выскочке из Неаполя. Можно подумать, будто я испрашиваю у него дозволения поставить раком его сестру! А мне нужно всего-навсего узнать, что требуется, чтобы получить разрешение на проводку телефонной линии.

Сделай это для меня.

Твой

Господину Розарию Ла Ферлите.

Площадь Данте, 42.

Палермо.

Вигата, 20 сентября 1891 г.

Дорогой брат Саса!

Позволь тебя спросить, во что ты меня втягиваешь? Хочешь совсем меня доконать? Тебе известно, каково мне содержать наших родителей и каждый месяц платить по частям твои долги. И это твоя благодарность? Ты что, белены объелся? Неужто как жил дураком, так дураком и помрешь?

Получив твое письмо, я попросил командора Парринелло, начальника канцелярии Его Превосходительства Префекта, замолвить словечко за твоего близкого друга Дженуарди Филиппе. Командор Парринелло любезно пообещал, что все будет в порядке. Но на следующее утро он пригласил меня к себе в кабинет, запер дверь на ключ и сообщил, что делом Дженуарди занимается лично Его Превосходительство, ибо дело это весьма непростое. Еще командор сказал, что Его Превосходительство рвал и метал и что лучше мне держаться подальше от всей этой истории, ежели я не хочу беду на себя накликать. Советую и тебе оставить, пока не поздно, эту шальную затею. И не лезь ко мне больше со своим Филиппо Дженуарди.

В ближайшие дни отправлю тебе по почте 300 лир.

Обнимаю.

Дорогой Пиппо,

письмо, которое ты только что прочел, я получил от своего брата Джакомино. Как видишь, по твоей милости он устроил мне хорошую головомойку. Вечно от тебя одни неприятности! Мало тебе самобежного экипажа? Мало фонографа Эдисона? Угомонись наконец! И не засерай мне мозги своим телефоном!

Три дня назад я переехал с площади Данте, но нового адреса тебе не даю, чтобы не ставить тебя в трудное положение при встрече с командором Лонгитано.

Прощай, рогоносец.

Милостивому государю

Командору Калоджеро Лонгитано.

Переулок Лорето, 12.

Вигата.

Фела, 1 октября 1891 г.

Досточтимый Командор,

Вы не раз выказывали мне особое благорасположение, поддерживая делом и словом, что не только делает мне честь, но и выделяет меня из толпы просителей, каждодневно взывающих к Вашему доброму сердцу. Вы не можете даже отдаленно представить себе, каким стимулом и утешением всегда было для меня Ваше доброе отношение.

Недавно в собрании Вигаты Вы отвели меня в сторону и сказали, что слышали от кого-то, будто Саса Ла Ферлита сейчас в Неаполе, где его поместили в больницу с воспалением легких. Если помните, я тут же опроверг эти слухи: историю с больницей выдумал и распространяет не кто иной, как сам Ла Ферлита, чтобы не платить долги. Тогда же я дал Вам его адрес — площадь Данте, 42, в Палермо. Почему я это сделал? Вспомнил латинское выражение, которое всегда приводила мне моя покойная матушка, путая Платона с Пилатом: «Amicus Pilato, sed magis arnica Veritas».[2]

Будучи в эти дни по делам в Феле, я случайно повстречал нашего с Ла Ферлитой общего приятеля, который сказал мне, что, как он слышал, Саса не то поменял, не то собирается поменять квартиру. Спешу поделиться с Вами этой новостью. Если Вы намереваетесь послать кого-то в Палермо с целью воздействовать на Ла Ферлиту, убедив его заплатить долг Вашему брату Нино, советую Вам поторопиться.

Нового адреса Ла Ферлиты мой приятель не знает.

Уверяю Вас в преданности и неизменной готовности к услугам.

P.S. Я пробуду в Феле еще несколько дней, после чего вернусь в Вигату. Не обессудьте, что позволяю себе обратиться к Вам с просьбой. Начиная с середины июня сего года я трижды писал в Префектуру Монтелузы, интересуясь узнать, что необходимо для подачи прошения о проводке телефонной линии.

Не могли бы Вы, опираясь на Ваши дружеские связи, ускорить ответ мне? От одного своего друга я узнал, что Его Превосходительство Префект, без всяких на то оснований, подозрительно отнесся к моей просьбе. Вы хорошо меня знаете и потому найдете, как объяснить господам из Префектуры, что хлопочете за знакомого лесоторговца, коему телефонная линия потребна исключительно для личного пользования.

Благодарный за помощь, в каковой, смею надеяться, Вы мне не откажете, еще раз уверяю в преданности.

Господину Филиппа Дженуарди.

Ул. Кавура, № 20.

Вигата.

Монтелуза, 7 октября 1891 г.

Мы не сочли необходимым отвечать на Ваши письма от 12 июня, 12 июля и 12 августа сего года, ибо не вызывает сомнения, что Вы ошиблись адресом.

Королевская Префектура не справочная контора и тем более не имеет отношения к руководству Королевского Почтово-телеграфного ведомства, в кое Вам надлежало обратиться.

Пользуюсь случаем уточнить, что истинная фамилия Его Превосходительства Префекта не Парашанно, как Вы его упорно называете, а Марашанно.