Комната была наполнена ароматом роз, принесенных из оранжереи герцогини. Теплый ветерок колыхал пламя белых свечей и элегантные кружевные занавески.
Но Индию Деламер била дрожь. Она стояла, обхватив себя за плечи, в одной сорочке перед большим зеркалом.
Индия знала, что ей пора одеваться. Семья уже ждет ее внизу. Цокот копыт и шум колес на улице прекратились, и она поняла, что все гости уже прибыли.
И все же она не могла сдвинуться с места. Она лишь поглаживала тонкий шелк сорочки. Отец рассказывал ей, что его привезли из далекого Китая, где такой материал ткали только для самой императрицы.
Голубой цвет лишь вызывал у Индии воспоминания о прохладном бесконечном небе и мундирах солдат на марше. Он напоминал ей о Брюсселе в конце весны – о безудержном веселье в этом городе, уже ходившем по лезвию бритвы.
А еще он напоминал ей о человеке с упрямым ртом и серыми как сталь глазами. О человек, который поцеловал ее и ушел. И осталось лишь голубое небо.
Девлина считали самым блестящим представителем рода Торнвуд. Среди служивших с ним офицеров о нем ходили легенды. Он был не только красив, но и безрассудно храбр. Индия никогда не забудет тот день, когда она видела его в последний раз. Он только что оправился от лихорадки, но был твердо намерен вернуться в свой полк. И присоединился к нему, когда полк уже был на марше.
В полях, которые будут потом еще долго зваться Ватерлоо.
В те дни всеобщего безумия она предложила Девлину свое сердце. И хотя он не остался равнодушен, честь ее еще долго оставалась нетронутой. Торнвуд ухаживал с той изысканностью, на какую способен был только он, но – и это было известно всем – никто не мог противостоять обаянию мужчины из этого старинного рода.
Индия не смогла. Ни в начале, ни позже, когда в саду, наполненном ароматом роз, пел соловей, поставивший последнюю точку в страсти, ослепившей их обоих.
Индия таяла в его объятиях, и Торнвуд не устоял. К утру они стали любовниками.
Ее невинность и честность покорили его, а смелость восхитила. Если бы у них было больше времени, эта влюбленность, возможно, перешла бы в нечто более глубокое.
Но Девлину Карлайлу были неведомы глубокие чувства.
За всю его жизнь у него было всего несколько таких моментов, приносивших ему душевные муки. Его мать была больше озабочена деньгами, которые муж давал ей на шпильки, чем воспитанием сына, а отец был заядлым картежником, и его не интересовало ничего, кроме карт. Кончилось тем, что Девлин научился бояться чувств, которых не понимал или не мог контролировать. А то, что он почувствовал к Индии Деламер, выходило далеко за рамки и того и другого.
Индия смутно догадывалась об этом. Очень скоро она поняла, что они как мотылек и пламя, как огонь и лед. Она выросла в большой дружной семье, где все любили друг друга, а его воспитывала череда все время меняющихся суровых слуг, призванных заменить ему и мать и отца. Индия и Девлин только-только начали узнавать друг друга, когда его призвали обратно в полк.
Индии пришлось сдерживать слезы и улыбаться. Он поцеловал ее и ушел… чтобы умереть.
И сердце Индии умерло вместе с ним.
– Индия? Ты у себя?
Дверь скрипнула. Индия вздрогнула и увидела, что из гардеробной на нее сердито смотрит бабушка.
– Я здесь, бабушка.
– А эта чертова волчица не прячется у тебя? Индия сделала вид, будто рассматривает себя в зеркале.
– Нет, конечно. Она на конюшне, как ты того потребовала.
– Хм-м. Ты почему еще не одета? К нам явился весь свет, чтобы взглянуть на тебя, а ты о чем-то все мечтаешь. – Старая женщина покачала головой. – И о чем ты только думаешь? Твой брат Люк и его жена уже внизу. Они такая прелестная парочка! Фигура Силвер ничуть не изменилась после недавних родов, – добавила бабушка, расправляя и разглаживая платье Индии.
Все это время Индия пыталась улыбаться и изображать на лице радость, ведь ей предстояло встретиться с целой толпой гостей, собравшихся в зале.
– Я буду так… рада снова увидеть Силвер. А близнецы все еще в деревне?
– Ничего подобного! Люк поместил их в детской с новой няней. Они с Силвер утверждают, что не могут расстаться со своими белоголовыми шельмецами даже надень. Намой взгляд, это как-то неестественно, – фыркнула бабушка.
Но Индия знала, что бабушка на самом деле была в восторге, что ее новорожденные правнуки совсем рядом. Просто властная старая леди считала неприличным открыто признаваться в своих привязанностях.
Пока герцогиня возилась с перчатками, Индия прислушалась к звукам вальса, доносившимся снизу. В зале, должно быть, не менее шестисот человек, которые хотят хотя бы одним глазком взглянуть на ее старшего брата, только что вернувшегося в Лондон после того, как его уже пять лет считали умершим. И, конечно же, посмотреть и обсудить – его прелестную молодую светловолосую жену.
Индия надеялась, что брат хотя бы отчасти оттянет внимание на себя. Ей сегодня было совсем не до пустой светской болтовни и смеха:
Она глянула на себя в зеркало. Слишком бледна. Глаза слишком темные, скулы выпирают, а губы слишком полные. Впрочем, она не раз видела, как мужчины реагируют на ее губы: у них в глазах появлялся голодный блеск.
Ее всегда это раздражало.
Всего один раз было по-другому.
В тот раз один мужчина посмотрел на ее губы так, что она сразу поняла, что он ни на кого не похож. А когда Девлин Карлайл ее поцеловал, ее обдало жаром и ей отчаянно захотелось, чтобы поцелуй повторился.
«Ах, Дев, ну почему ты должен был уйти? Почему ты ко мне не вернулся? Так, как было у нас с тобой, уже больше никогда не будет. Никогда!»
– Индия Деламер, где витают твои мысли? – Герцогиня сунула в руку внучке роскошный сандаловый веер. – Твои бедные братья уже давно внизу и вовсю пытаются сдержать пол-Лондона, а ты все о чем-то мечтаешь!
Индия глубоко вздохнула и запрятала подальше свою боль – туда, где никто не смог бы ее увидеть. Когда она повернулась к бабушке, ее взгляд был холоден, подбородок – высоко поднят. В ней, наконец, заговорила гордость Деламеров.
– Я не знаю, кто он и что он с тобой сделал, – рассердилась герцогиня, – но пора забыть о нем. – Она на минуту сжала пальцы Индии. – Если бы у него была хотя бы капля совести, он вернулся бы к тебе. После Ватерлоо прошло уже больше года!
Индия вздохнула.
Бабушка, как всегда, права. Ватерлоо давно позади, и надо о нем забыть.
Она не допустит, чтобы свет заметил, что ее сердце истекает кровью. Ведь она Деламер, черт побери! Гордость не позволяет ей выставлять напоказ свою боль!
– Братья ждут внизу у лестницы. Они проведут тебя через толпу. Тебя желают увидеть твои друзья Монктон и Пендлворт и друг Люка Коннор Макиннон. Не будем больше заставлять их ждать.
– Ты так добра ко мне, бабушка. И все вы – Люк, Айан, Силвер. Я этого не заслужила.
– Не говори ерунды. Я делаю только то, что хотели бы твои неугомонные родители. Хотя мне кажется, что они достаточно попутешествовали, разыскивая древности, и им пора возвращаться. – Старая леди покачала головой. – А пока просто помни, что мы тебя любим и желаем счастья.
Если бы только оно было возможно, подумала Индия.
Но она гордо подняла голову, тряхнула своими чудесными волосами цвета меди и чуть приспустила с плеч пышные шелковые рукава.
– Что ж, бабушка, думаю, я готова. Отыщем парочку мужских сердец и разобьем их!
Рука об руку они спустились по широкой лестнице в сверкающий огнями зал. Свет канделябров отражался в жемчужном ожерелье герцогини и мерцал в камелиях, украшавших прическу Индии.
При виде безупречно красивого лица и голубых глаз леди Индии Деламер сердца не менее четырех дюжин молодых светских львов дрогнули.
Вечер еще только начинался. Зарвавшийся корсиканец был повержен, и мир, наконец, избавился от его тирании. Сегодня вся Англия была намерена праздновать победу.
И Индия Деламер скрепя сердце улыбалась, как и полагалось почетной гостье блестящего лондонского общества.
Вечер шел своим чередом.
Виконт Монктон был, как всегда, обворожителен и ядовит, а его друг Пендлворт старался рассмешить Индию. Но они не могли даже догадаться, что их присутствие само по себе ранило ее сердце, потому что оба они были близкими друзьями Торна.
