Девушка насторожилась.
– Она скучает по нему, хотя никогда в этом и не признается. Она любила его, Люк. Я уже говорил тебе, что однажды видел их вдвоем в Брюсселе. Я должен был передать донесение и очень спешил, иначе бы остановился. Но это ничего не могло изменить. Они с Торнвудом были словно где-то далеко, в другом мире, и ничего и никого не замечали вокруг.
Значит, Айан знал. Он видел их вдвоем. У нее закружилась голова.
– Я не хочу, чтобы до нее это дошло, Люк. Это было бы жестоко. Сделай так, чтобы она поскорее уехала из Лондона в наше поместье. А я тем временем отправлюсь на Белгрейв-сквер и разузнаю, за каким чертом Торн вернулся в Лондон.
Торн? Вернулся в Лондон?
Индия зажала рот ладонью. Он здесь? Человек, которого она любит, не умер на поле сражений? Значит, он сейчас где-то совсем рядом – возможно, в своем роскошном особняке на Белгрейв-сквер?
У Индии так зашумело в ушах, что она почти не слышала конец разговора.
– Когда ты собираешься ей все рассказать?
– Пока не буду. Сначала разузнаю, что намерен делать Торн. Я не допущу, чтобы Индия страдала. Если он предпочтет все забыть, нам придется найти не слишком болезненный способ сказать ей об этом. Но если дело в другом и Торн в опасности, я хочу оградить Индию, чтобы и она не стала мишенью. Впрочем, нашу озорницу это не слишком расстроит. Опасность ее только подстегивает.
В этот момент Индия оступилась и стукнулась ногой о колено мраморной Дианы.
Мужчины обернулись. Нахмурив брови, Айан подошел к статуе и увидел скорчившуюся в тени Индию. Но он не успел ничего сказать, потому что с лестницы раздался голос герцогини:
– Айан? Люк?
Люк схватил Айана за руку.
– Ты же не станешь ничего рассказывать герцогине? Будет страшный скандал, потому что бабушка захочет узнать все в мельчайших подробностях. Я вообще удивлен, что она до сих пор ничего не выудила у Индии. Случись все в Лондоне, ей давно бы обо всем доложили. Но если Индия не хочет ничего рассказывать, я считаю, что мы не вправе раскрывать ее секреты.
Айан кивнул:
– Согласен. Но если состояние Индии и не улучшится, я не ручаюсь, что смогу долго сдерживать свое обещание. Как ты думаешь, не следует ли написать отцу, чтобы они с мамой вернулись домой?
– Не сейчас, – ответил Люк. – Пусть пройдет еще немного времени. Но я тебя понимаю, Айан. У меня просто сердце разрывается, когда я смотрю на нее. Она совсем не похожа на себя прежнюю. Мне самому хочется прижать как следует Торнвуда и узнать, что происходит.
– Лучше предоставь это мне, Люк.
Айан умолк, услышав, как герцогиня Крэнфорд, сердито стуча тростью, спускается вниз.
Индия видела из своего укрытия, как все трое удалились. У нее снова закружилась голова, и она прислонилась к холодному мрамору статуи.
Торн жив? Но если это так, почему он разыскал ее? Может быть, он болен? Или забыл свои клятвы?
Индия знала, что не успокоится, пока не услышит ответы на свои вопросы от него самого.
Низко надвинув капюшон бархатного плаща, Индия быстро шла по пустынным улицам. Лишь несколько извозчиков дремали на козлах наемных экипажей да пара загулявших денди брела, качаясь, по булыжной мостовой.
Обуреваемая эмоциями, она едва замечала, что происходит вокруг.
Что случилось с Девом? Он болен или страдает от ран? Даже если это и так, почему он не послал ей хотя бы записку? Она шла, спотыкаясь, не замечая восхищенных взглядов и не слыша замечаний, отпускаемых в ее адрес мальчишками-факельщиками или каким-нибудь дворецким, стоявшим у дверей особняка.
Дев описывал ей свой дом, так что Индия знала, где он находится. С бьющимся сердцем она поднялась по ступеням под строгими взглядами двух каменных львов.
Она только успела поднять медный молоток, чтобы постучаться, как дверь открылась и на пороге появился седовласый дворецкий.
– Чем могу служить?
– Мне нужен лорд Торнвуд.
– Он… э… занят. – Карие глаза внимательно осмотрели пыльную юбку Индии. – Вам лучше прислать его светлости записку завтра утром. А теперь позвольте пожелать вам доброй…
– Я должна его увидеть. – Индия оттолкнула дворецкого и вошла в большой холл. Целые ряды Карлайлов улыбались ей с портретов в золоченых рамах. В конце холла серебряный канделябр освещал полуоткрытую дверь. – Нет необходимости докладывать о моем приходе.
– Но, мисс, я вынужден возразить. Так нельзя. Кто вы, чтобы вот так врываться и требовать встречи с лордом Торнвудом?
– Кто я? – Что-то темное мелькнуло в глазах Индии. – Я его жена.
Дворецкий побледнел.
– Жена? – повторил он.
– Жена. Пожалуйста, скажите, где он?
– Э… вот сюда, мисс… э… миледи. – В растерянности дворецкий чуть было не перевернул инкрустированный столик у двери. – Но вы не можете…
– Чилтон, это вы? – раздался из-за двери хриплый мужской голос. – Где же портвейн, который я просил принести?
Индия слишком хорошо знала этот голос. Голос, который она уже никогда не надеялась услышать.
Она побледнела и, покачнувшись, схватилась рукой за стену. Значит, это правда. Человек, которого она увидела на балу, не был привидением. До этого момента Индия была уверена, что ошиблась.
– Вам нехорошо, мисс? – озабоченно спросил дворецкий.
Индия судорожно вздохнула и кивнула. В ее голове промелькнули сотни вопросов. Какой он сейчас? Изменился ли с тех пор, как они расстались?
– Чилтон, где вы?
Снова тот же знакомый низкий голос. Индия вздрогнула, вспомнив, как услышала его в первый раз в шумной уличной толпе в Брюсселе. Высокий офицер поймал шляпку, которую сорвал с ее головы сильный ветер.
– Передо мной жестокая дилемма, – сказал тогда офицер, глядя на нее с откровенным восхищением. – Надо выбрать между двумя преступлениями, и я не знаю, которое из них больше.
Индия зачарованно смотрела на него.
– Неужели? И что это за преступления?
Он ответил не сразу. Лишь на мгновение его пальцы коснулись ее руки, и по ее телу пробежала искра.
Он поклонился и протянул соломенную шляпку, украшенную крошечными цветами земляники.
– Первым преступлением было бы для такой прелестной леди потерять столь восхитительную шляпку. Но еще хуже – для меня – вернуть ее.
– Это почему же? – Индия почувствовала силу, исходившую от него и от взгляда его серых глаз.
– Потому что вы скроете под ней пару самых необыкновенных глаз. И самый красивый рот, какой я когда-либо видел.
Даже сейчас Индия почувствовала, как к горлу подкатил ком. Неужели это были лишь слова? Неужели Торн был галантен только тогда, когда они были вместе?
Индия сжала кулаки. Она не могла этому поверить. Его чувства были такими же искренними, как ее. Должно быть, какое-то другое объяснение его столь долгому отсутствию.
И все снова станет чудесно. Он вернулся, и боль пройдет.
Дверь распахнулась, и в проеме, освещенный сзади, появился силуэт широкоплечей фигуры.
– Чилтон, вы снова пили мой портвейн. – Человек сделал шаг вперед и прищурился. – Кто эта женщина, Чилтон? – спросил он.
Индия замерла, разглядывая худощавое лицо и волевой подбородок мужчины, стоявшего в дверях.
Это был Девлин Карлайл – человек, смерть которого она оплакивала уже многие месяцы и за которого она вышла замуж накануне сражения при Ватерлоо.
Сердце Индии бешено колотилось. Она сделала шаг вперед.
– Дев, это ты?
– Простите?
Индия вышла на свет. Ее глаза застилали слезы счастья. Медленным движением она сняла капюшон.
– Ты жив. Ты, наконец, ко мне вернулся.
Протянув руку, она коснулась его запястья, но Девлин лишь хмуро посмотрел на нее.
– Боюсь, это какая-то ошибка.
Индия вглядывалась в его лицо, в серые холодные глаза, поражаясь, насколько он изменился.
– Ты многое пережил. Выглядишь старше. Я, наверно, тоже. – Она рассмеялась. – Но сейчас это не имеет никакого значения. Ты вернулся, и мне так много надо тебе рассказать. У нас еще будет время для объяснений, а сейчас позволь мне просто прикоснуться к тебе, чтобы убедиться, что ты на самом деле жив.
Она протянула руки, положила их ему на грудь и почувствовала, как его передернуло даже от этого легкого прикосновения.
– Дев?
Он пробормотал какое-то проклятие.
– Меня зовут Торнвуд.
– Только не для меня.
– Мы с вами… близко знакомы?
– Ты мой муж. Человек, которого я люблю, – с тихим достоинством произнесла Индия. – Ты что, меня не узнаешь?
Торнвуд отодвинулся от нее и взглянул на дворецкого, который с интересом наблюдал за этой сценой.
– Можете идти, Чилтон. Оставьте нас.
– Конечно, милорд.
– В чем дело, Дев? Что за жестокую игру ты затеял?
– Это не игра.
Индия все еще ждала, что он раскроет ей свои объятия и его глаза заблестят так, как они блестели в Брюсселе.
Она этого ждала, но почему-то не чувствовала радости, была лишь боль, вдруг пронзившая ее сердце. Как он может смотреть на нее так холодно? Неужели он ничего не помнит и ничего не чувствует?
– Боюсь, здесь какая-то серьезная ошибка, мисс…
– Леди Деламер. А на самом деле леди Торнвуд. Как будто ты этого не знаешь.
– Вы, очевидно, одна из тех особ, которые, сгорая от непомерного любопытства, стараются ухватить хотя бы частичку сплетен о неожиданном возвращении графа? – с нескрываемым сарказмом спросил Торнвуд.
– Я пришла не за сплетнями, а чтобы увидеть человека, которого люблю и который, я думала, любит меня. Человека, за которого вышла замуж в Брюсселе накануне Ватерлоо. – Голос Индии дрожал. – Но сейчас я начинаю сомневаться, что вы тот.
– Моя дорогая леди, сегодня ко мне приезжали с визитом несколько женщин – не менее дюжины. Каждая из них клялась, что первой познакомилась со мной и что мы были в близких отношениях. – Голос Торна был полон цинизма.
Глядя на знакомые черты, которые, однако, принадлежали совершенно чужому и к тому же враждебно настроенному человеку, Индия пролепетала:
– Но это правда.
– Неужели? И где же, позвольте спросить, состоялась торжественная церемония?
Индия оцепенела.
– Не надо так шутить, Дев. Это на тебя не похоже.
– Возможно, вы ничего обо мне не знаете, мадам. Возможно, я не тот, за кого вы меня принимаете.
– Не смей так разговаривать со мной, Дев! Я так долго тебя ждала. Не было минуты, чтобы мне не казалось, что ты появишься из дыма и хаоса Ватерлоо, такой же живой и веселый, как всегда. Но сколько бы я ни ждала, как отчаянно ни надеялась, ты все не появлялся. – Голос Индии сорвался.
