«Прочность, польза, красота» — слагаемые истинного произведения архитектуры. И не случайно именно пользу поставил в центр триединства великий зодчий итальянского Возрождения Леон Баттиста Альберти. Ведь даже самый роскошный дворец создаётся для того, чтобы в нём жить.
Зодчие времён античности, готики, ренессанса представляли себе идеальное здание зримым воплощением совершенных законов мироздания, моделью мира, творец которого — Бог — виделся им «Великим архитектором».
Памятник архитектуры не может существовать в искусственном музейном пространстве, как картина или скульптура. И дело не в том, что размеры и масса постройки не позволяют увезти её с собой какому-нибудь коллекционеру. Например, крепостные ворота города Вавилона были переправлены в Берлин и помещены под музейные своды. Сложность заключена в другом: архитектурный памятник тесно связан с окружающим его миром. И невозможно разорвать это единство, не разрушив целостный художественный образ.
Это в полной мере ощутили европейские архитекторы начала XIX в. Восхищённые искусством мастеров Древней Греции, они попытались в точности воспроизвести шедевры античной архитектуры.
Однако архитекторы не учли, что и яркое южное солнце, освещающее тёплый, золотистого оттенка мрамор, и серый каменистый пейзаж, и даже запахи моря и степных трав были неотъемлемой составляющей красоты греческих памятников. На земле северной Европы сооружения утратили своё очарование и превратились в однообразные унылые здания с колоннами.
Форма архитектурного сооружения также определяется местными условиями.
В странах с тёплым и сухим климатом предпочитают строить дома с плоскими крышами, которые можно использовать как открытые террасы.
В странах, где часто идут дожди, например на севере Европы, — крыши высокие и остроконечные, что облегчает сток воды, а в странах с холодными снежными зимами, таких, как Россия, скаты крыш пологие, и скапливающийся на них снег помогает сохранять тепло в помещении.
Архитектура тесно связана не только с природными условиями, но и с национальными традициями. Например, пространственные представления у южан иные, чем у северян. А это, в свою очередь, определяет размеры внутренних помещений, высоту оконных и дверных проёмов и т. п. Известно, что Пётр I, привыкший к низким потолкам и небольшим горницам, характерным для традиционной русской архитектуры, неуютно чувствовал себя в высоких просторных залах европейских дворцов. Насаждая в государственных интересах европейскую архитектуру, сам он отдавал предпочтение голландской архитектурной традиции. Его личные покои, с небольшими комнатами и низкими потолками, напоминали ему привычную русскую избу.
На архитектурные традиции разных стран влияет также наличие того или иного строительного материала и способ его обработки.
Например, в России на протяжении многих веков основным строительным материалом являлось дерево, а традиционной конструкцией — скреплённые в виде четырёхугольника брёвна (сруб). Когда одного сруба было недостаточно, к нему пристраивался другой.
Шедевром, демонстрирующим художественные возможности такой конструкции, стал дворец царя Алексея Михайловича в подмосковном Коломенском. Сказочный терем состоял из сотен срубов, соединённых замысловатыми переходами и лестницами различной высоты и формы.
От материала зависит и художественный образ архитектурного сооружения. Так, использование местного белого камня, лёгкого в обработке, позволило зодчим Суздаля и Владимира придать плавность очертаниям храмов и украсить их нарядной скульптурной резьбой.
Суровый, лишённый внешней декоративности облик псковских храмов объясняется тем, что их строили из твёрдого неподатливого камня, из которого трудно было даже вытесать блок правильной формы.
Архитектура, в свою очередь, сама способна изменять внешнее окружение. Древнерусские зодчие умели удивительно точно «вписывать» свои произведения в окружающую природу. Так, маленькая церквушка могла придать обычному среднерусскому пейзажу законченность художественного произведения.
