George
Сначала мы стали разговаривать с гитаристом АКВАРИУМА Алексеем Зубаревым про кино, о кинопроизводстве, о его участии как композитора в создании многих фильмов.
В своё время мы с тобой уже говорили о твоей кинодеятельности, это было очень давно – лет сто или лет пятнадцать тому назад...
Алексей: Или сто пятнадцать.
Да, что-то вот такое... Но как я понимаю, твоя кинодеятельность и теперь весьма активно продолжается. В каких формах? Это сериалы, игровые фильмы, детская музыка, инструментальная?
Алексей: Это и сериалы, и видовые, и документальные, и сейчас всё это настолько развилось, что я понял – один уже работать не могу и мы начали работать с Колей Бичаном. Наверное, это началось ещё до двухтысячного года. Я тогда оказался один и не умел на компьютере ничего делать, я даже включать его не умел. А до этого я работал с Никитой Ивановым-Номаном, он делал всё, ну а я считал, что моё дело – это нотки и инструменты, а его – нажимать кнопки и заниматься звукозаписью, он очень хорошо умел помогать с аранжировками, с оркестровками, очень ценный человек, но в какой-то момент он решил действовать самостоятельно и я оказался у разбитого корыта.
Всё это очень здорово и интересно, но я не стану скрывать, да ты это и сам знаешь, что тема моего разговора будет иметь отношение не к кино, а к несколько другой области жизни твоей. И снова вспоминается мне, и тоже это было много-много лет назад, когда после некоего концерта группы под названием АКВАРИУМ в «Юбилейном» тебя выступать не позвали...
Алексей: Да…
И ты тогда был жутко обижен, и ты ругался, и я помню твоё злобное интервью, в котором ты проклинал АКВАРИУМ, и немало ругался... Получалось, что для тебя тогда была поставлена такая чёрная черта в жизни.
Алексей: Ну да, тогда мнений разных было много и я думаю, что даже был прав, хотя мог и переборщить тогда с руганью, что было, в общем-то, наверное, зря. До какого-то момента я очень сильно был уверен... мы все такие интеллигентные и очень этичные люди, которые ежели что и совершают, то, по крайней мере, это обговаривают. Мы, наверное, имеем тенденцию сейчас быть такими, и мы можем быть такими...
Сейчас-то иногда уже и в силу возраста.
Алексей: (смеётся) Главное что, понимаешь, что столь многое на самом деле не так уж и важно. Есть такой момент... когда ты расстаёшься в женой… «хорошо дорогая, иди, только скажи честно… не нужно устраивать, никаких экивоков...»
Ну, аналогия, наверное, близкая, хотя местами спорная, но сколько же лет длилась твоя «аквариумная пауза»?
Алексей: С 1997-го до 2013-го. Пятнадцать полных лет, даже больше.
За эти годы ты хоть как-то наблюдал за деятельностью АКВАРИУМА?
Алексей: Вообще не наблюдал. Я могу сказать, что, наверное, не вспоминал вообще, и при этом как-то удивлялся, что у нас случались перезвоны с некоторыми людьми – и с Борей, и с ребятами, и общались мы при этом совершенно приятственно, и Суротдинов записывался у меня, и Щураков тоже записывался у меня.
Тогда расскажи, как свершился твой теперешний «аквариумный» ренессанс?
Алексей: Во-первых, очень странные вещи стали происходить за последние два года.
С кем?
Алексей: Вот со мной. В плане того, что я одиннадцать лет не был на концертах АКВАРИУМА. Да я вообще на них никогда не ходил. Если уж меня зовут на юбилейный концерт АКВАРИУМА, то я подразумеваю, что иду играть. И вот, однажды, мне позвонила Катя Рубекина, администратор, а я её знаю дольше, чем она работает в АКВАРИУМЕ, и спросила меня, не хочу ли я зайти на концерт. И я зашел, и это оказался концерт, когда впервые играл Титов после возвращения из Англии. И когда впервые вернулся Гончаров.
Какой это был год?
Алексей: Наверное 2007-й или даже попозже... И я как-то... чего ж, думаю, зайду. И она мне билет дала и я сел в зал. И меня Катя спрашивает потом : «Как дела»? А я говорю: «Как было, так и было»; Титов на сцене, Гончик за пультом, я узнаю некоторые свои соло, которые переигрываются в некоторых вещах и было сыграно несколько песен из того периода, когда играл я. Потом мы стали общаться с Сашкой Ляпиным, какие-то концерты с ним играть, а до этого мы с ним никогда вместе не играли, потом Сева пригласил – давайте поиграем вместе с Ляпиным, потом Файнштейн, потом ещё кто-то, и получилось, что за последние годы я поиграл по отдельности с разными людьми. Не говоря уже о том, что и с Щураковым, в его проектах я не играл, но в моей музыке для фильмов он записывался достаточно много. Я вдруг начал ощущать всех людей, которые вроде бы как бы из АКВАРИУМА, что каждый из них самостоятелен и исчезло это старое ощущение, что ты имеешь дело с конкретной группой. Ты общаешься с разными людьми. И я перестал воспринимать это как какую-то тусовку вокруг группы, есть набор совершенно самостоятельных людей... Есть Борис Борисыч, есть Сева Гакккель, есть Ляпин, Файнштейн, есть ты, и у каждого из этого пучка выросла своя ветка. Я даже когда с Борисом общаюсь, то у меня возникает ощущение, что это другой человек. И как-то мы сидели, репетировали, играли какую-то старую аквариумную вещь, хотели её инструментально сыграть и вдруг Сева, который всегда такой принципиальный и играет до конца, остановился и говорит: «Слушай, а наших там больше, чем здесь».
Что он имел в виду?
Алексей: А я так понимаю, что людей, игравших в АКВАРИУМЕ, очень много, целый состав. И он своими словами где-то подвёл черту, потому что всё, ты не воспринимаешь это как какую–то тусовку, пусть и в хорошем смысле – клубную или рокерскую, нет, она уже стала совсем другой. Боря – да, понятно, что он легенда, и он другого масштаба, но ты не можешь думать о том, что это человек – легенда, когда идёшь с ним на сцену, ты играешь просто с партнёром. И что вот этого партнёра я знаю, что он прочный и всегда идёт до конца… И что это человек, который делает. И есть многие музыканты, с которыми я могу выйти играть на сцену. Не иду я играть только с теми, в ком чувствую слабину и неуважение к партнёру. Или он не до конца идёт, вроде бы как ему и хочется сыграть концерт, но вроде и не хочется и он сдаться готов.
Первый раз после многолетней паузы, я увидел тебя на сцене и услышал как ты играешь во время второго концерта весеннего во дворце Белоссельских-Белозёрских, и я был в самом деле в хорошем смысле потрясён, тем как ты играл и что даже в давно знакомые мне аквариумные песни ты внёс свои, индивидуальные элементы исполнения, которые в самом деле сделали эти композиции, их звучание, ещё более удачным и эффектным.
Алексей: Дай Бог.
Ну и потом всё это стало продолжаться, и были концерты и туры. Но вот сейчас у группы немножко другая стадия...
Алексей: Да, мы все так это и воспринимаем. Вот Боря руководит своей жизнью и фактически, это всё и есть его деятельность, его концерты. Если он хочет записаться с пятью музыкантами в Англии или с тремя в Японии, то есть это ровно то, как если я хочу сделать какое-то своё кино.
