Утро даже ещё и не начиналось, когда меня разбудил, тронув за плечо, коренастый юноша в жёлтом комбинезоне: «Одевайся, пора ехать!». На прикроватной тумбе лежали чистое бельё и тёмно-зелёный комбинезон, а рядом стояли лёгкие, выстеленные мехом, полусапожки. Быстро одевшись, я вышел из дома и погрузился в кар, соображая по дороге, как смогу вести машину, ночью, в полусонном состоянии. Однако мои опасения были напрасны, садиться за руль мне не пришлось. На выезде из Холмогорска нас поджидал танк. Я было устроился на сидение рядом с водителем, но он указал на ложе в тыльной части: «Досыпай, другого времени у тебя не будет».
Вторая ходка была немного легче первой, в том смысле, что я меньше измучил сенситивов, понимая их с полу-жеста, но сложнее, поскольку мы двигались колонной из семи большегрузов с прицепами. Под утро следующего дня нас уже везли в цельнометаллическом фургоне, переоборудованном под спальный вагон. После нескольких поездок, я неплохо изучил маршрут и мог бы ездить самостоятельно, когда бы не фантомы и заторы с нападениями. Приезжая в Холмоград, я брал у дежурного ключи и самостоятельно, на каре, добирался до своего спального домика.
Я никого и ничего не пытался выспрашивать, неожиданно для себя поняв, что окружающие знают не более моего. Кто-то, возможно, что и Марго, стремительно, но вдумчиво и основательно, раскручивал механизм спасения, сосредотачивая в Холмограде выживших и материальные ресурсы. Кто бы это ни был, он явно был неплохим психологом и отличным организатором.
Несмотря на то, что теперь я значительно меньше уставал в дороге и возвращаясь в Холмоград готовил себе кушать или шёл в общую столовую, я начал выдыхаться. Дорожное досыпание не давало полноценного отдыха, да и двухразовое питание, второе утром, в дороге, видимо не устраивало организм.
Когда наши рейсы с близняшками совпадали, мы радовались друг другу, как родные. Они, завидев меня, улыбались и робко потянувшись чмокали в щёку, а я в ответ ласково гладил их по коротко стриженным головкам. Рядом с ними словно сердце оттаивало и боль по близким становилась не такой острой. Так было и в этот раз. Дорога не предвещала никаких неожиданностей, и я почти бездумно вёл машину не подозревая, что сюрприз зреет внутри меня самого.
Мы уже ехали за танком, когда я вдруг услышал сумятицу голосов, они передавали координаты, обозначали какие-то точки, сообщали понятные, и не очень, параметры. Я с удивлением оглянулся на девочек и вдруг услышал: «На дороге ничего. Что с ним? Цепочка один прим, стоп! У нас ЧП». И в ту же секунду получил сигнал от близняшек остановиться.
– Прошу двухминутной тишины в эфире, проверка! – возвестил детский голосок.
– Ты слышишь меня? – сидящая рядом близняшка молча заглядывала мне в глаза.
– Если это вопрос ко мне, то слышу, – мысленно ответил я, улыбнувшись девочке.
– Сэн1Сэн – оператору: ЧП Ведущий один прим, полное проникновение.
– Водитель ведущей машины, если вы меня слышите, достаньте из бардачка блокнот с ручкой и записывайте… – я достал блокнот, и записал, последовавший далее, длинный ряд букв и цифр, – а теперь мысленно прочтите их, потребовал тот же голос. И вдруг неожиданно человечно: «М-да… ситуация… слушай, паря, а ты знаешь какую-нибудь хорошую песню? Попробуй напеть её про себя, только тихонько».
Для меня даже то, что я могу мысленно с кем-то общаться, несмотря на опыт с крысой и Марго, было на грани реальности, а уж «тихонько» и вообще запредельно. Но я послушно запел. «Давай другую!» – попросил голос. Хаос голосов в голове возобновился, но я прислушивался к единственному, который отвергал песню за песней, наконец он выбрал подходящую: «Будешь мурлыкать её до конца поездки!» – я почти «увидел», как мой незримый собеседник улыбается. Как ни странно, средство подействовало, голоса стихли, но я, как придурок, всю дорогу повторял мгновенно надоевшие строки, некогда такой любимой песни.
Я встал затемно и, водрузившись в кар, поехал к выезду из города. Однако в фургоне спального места для меня не оказалось. Поначалу я растерялся, но потом вспомнил свой вчерашний опыт: «Чем я рискую?! Или вообще ничего не выйдет, или отругают, или узнаю, что делать… Как они там меня обозначали: Ведущий один прим?! «Прим» – это вероятно колона. Ну что попробуем…» И я мысленно чётко произнёс:
