— Привет, Лиз! — обратилась я напрямую к старой знакомой, неспешно поднимаясь на ноги.
Парни остались неподвижны, однако я знала на что они могут быть способны в случае непредвиденных ситуации, и не менее прекрасно помнила, как ловко они обращаются с припрятанными кинжалами «справедливости». Такое оружие и я часто носила с собой, не уставая на него нарадоваться. Их было довольно мало и получали только самые лучшие из лучших, потому как ведьмы, способной зачаровать предмет для смерти всех магических существ, не попадалось уже давным-давно. Но несмотря на смертоносность кинжалов мы редко прибегали к его полным возможностям. Убивать таким образов ведьм считалось дурным знаком: только огонь мог очистить их проклятые души.
— Привет, Фати, — высокомерно произнесла блондинка, зная лишь моё рабочее прозвище, которым одаривали каждого прошедшего посвящение в охотники. — Что забыла в наших краях? Или ведьму привела какую? Но где тогда твои мальчики и сама ведьма?
— Я пришла одна. Мне необходимо взять дополнительное оружие. Мы поймали ведьму, но она слишком уж неугомонная. Тебе ли не знать, как сложно долго удерживать этих тварей лишь жгутами, не имея возможности прирезать? Кто поверит, что она ведьма, если она не будет выкрикивать свои проклятия на костре? — криво, с некоторой долей недовольства, улыбнулась я, неоднократно убедившись в порывистости блондинки.
Она часто калечила пойманных слишком серьёзно, и однажды её усилия не признали, посчитав полумёртвую ведьму неповинной девушкой. Правда, та девушка не пережила и ночи, будучи незаметно прирезанной разгневанной Лиз. Во всяком случае так до сих пор шептались за её спиной. И этим слухам я предпочитала верить.
— Но почему пришла именно ты? Почему не послала кого-нибудь из своих? — прищурилась она.
Любопытство до добра не доводит, знаешь ли, — мысленно пригрозила я, но проигнорировать вопрос не посмела.
— Ты же помнишь, я сама люблю подготавливать оружие к казни, — напомнила я о своём пристрастии и том дне официального посвящения, когда новоиспечённые охотники должны были выбрать себе оружие с длинного стола.
Именно тогда, с того самого дня наши незначительные перепалки переросли во вражду и её усиленные попытки обогнать меня во всём, ведь именно тогда я ухватила один из лучших кинжалов прямо из-под её руки. Не смотря на нелюбовь к издевательствам мне нравилось следить за её бурной реакцией, когда она несдержанно показывала свою ненависть. Так было и в этот раз лишь с тем различием, что я пыталась не только предугадать её дальнейшие действия, но и действия её мальчиков, желая в любой момент быть готовой к побегу.
Мои ожидания оправдались, и за маской любезности на её лице показалась плохо скрываемая злость.
— Я помню.
— Ну вот, — одобрила я её память, легко улыбнувшись. — Не буду вас задерживать. У вас же наверняка много работы…
— Само собой, — хмыкнула блондинка высокомерно и чуть нахмурилась, будто задумываясь о том, могла ли произнесённая мною фраза иметь скрытый смысл.
Он, в общем-то, был, однако я ни в коем случае не желала, чтобы в этот раз она разглядела его. Поэтому, простодушно улыбнувшись, целеустремлённо двинулась в сторону приобретённой в этом квартале рабочей квартирки, где мы и хранили весь арсенал личного оружия. Я безмолвно ликовала от своей маленькой победы. Как ни крути, а провести стражу здесь практически невозможно: контролёры в обязательном порядке должны запросить показать кольцо. Исключением являлось лишь очень срочное дело и то лишь для тех, кого хорошо в лицо знали сами контролёры. Меня знали многие, и довольно часто стражникам хватало лишь помахать оголённой рукой, без обязательного прямого контакта. Обойти проверку у придирчивой Лиззи было настоящим чудом, и чувство победы почти полностью овладело мной, когда в отдалении раздался её пронзительный голос:
— Постой! Мне нужно посмотреть твоё кольцо, знаешь же как у нас с этим строго. — Их шаги стремительно приближались.
Я бы никому не посоветовала игнорировать просьбу контролёров, однако в подобных ситуациях с превеликим энтузиазмом поддержала бы провонарушенца. Правда, поддерживать меня было некому, и не ожидая ни от кого помощи или снисходительности со всех ног бросилась в ближайший переулок.
Убежать. Спрятаться. Затаиться. Переждать.
Я не могла побежать даже в своё единственное здесь укрытие под крышей: у каждого дома был свой проверяющий, каждый раз требующий знака, который я по своей небрежности оставила в квартире родителей. Думать о других домах не было и смысла, просить помочь прохожих — опасно.
Где? Где здесь можно спрятаться? — крутились в голове мысли, пока я в очередной раз поворачивала в переулок.
Я хорошо осознавала, что не смогу продержаться долго, лишь бегая по кварталу. Их было слишком много для меня одной, и вероятность победы была практически равно нулю. Я вот-вот готова была завернуть за угол, как меня вдруг осенило, и я тут же бросилась в другую сторону.
