Но перед тем как супружеская чета достигла Аяччо, на ее долю выпало еще одно приключение. Мул под будущей матерью, оступившись, свалился с берега в реку. Летиция, как ни в чем не бывало, пустилась вплавь на муле вниз по течению, пока не попалось удобное место и они с Карло не выбрались на сушу. В Аяччо, в день Успения Пресвятой Богородицы (15 августа), Летиция разрешилась мальчиком, который за неимением акушерки появился на свет благодаря усилиям «Мамуччиа» Катерины прямо на диване.
Младенец, отличавшийся крупной головой и непропорционально крохотным тельцем, был наречен Наполеоне, в честь дяди Карло, что погиб в недавних сражениях.
Вскоре после рождения второго сына Карло отправился в Пизу, чтобы раздобыть там столь важное для него подтверждение своему благородному происхождению.
Характерно то, что, вернувшись, он закатил шумное празднество, и, что не менее характерно, супруга до конца своих дней попрекала его тем, что эта вечеринка обошлась им почти в двухгодовой доход. Однако деньги, вложенные в приобретение дворянского звания, стали приносить дивиденды. В 1770 году Людовик XV издал указ, согласно которому тем корсиканцам, что способны были доказать свое благородное происхождение и чьи семейства жили на острове на протяжении не менее двухсот лет, даровались те же привилегии, что и французским аристократам. А то, что Карло оказался в числе счастливчиков, стало возможным благодаря тому, что он имел удостоверения от благородных семейств Аяччо. Когда в 1772 году впервые созванные Генеральные штаты Корсики собрались на свое первое заседание, Карло оказался в числе избранных в Совет Двенадцати Дворян. С этого времени он именовал себя не иначе как Карло де Буонапарте.
Раннее детство Наполеона и его братьев и сестер мало чем отличалось от детства в семьях зажиточных крестьян. Муку, вино, оливковое масло, фрукты семья получала из собственных владений. Их пища состояла главным образом из кукурузной поленты, рыбы, иногда дичи, сыра из овечьего или козьего молока, оливок, инжира, вишен и каштанов. Тем не менее Карло обустроил новую обеденную залу. Ему приходилось принимать у себя важных гостей, среди них самого губернатора Корсики графа де Марбефа, старого холостяка. Босуэлл, который тоже бывал в числе гостей, писал: «Один из приятнейших людей в мире — этот француз, отслуживший не один десяток лет в армии, веселый, но без легкомыслия, и благоразумный без резкости суждений. Таков граф де Марбеф из древнего бретонского рода».
По всей видимости, граф искренне привязался к Карло, который был на четверть века младше его самого, и к его хорошенькой супруге. Карло с его интеллектуальными склонностями, бегло говоривший по-французски, владевший постоянно пополнявшейся библиотекой, был для корсиканца на редкость просвещенным человеком.
Летиция уделяла все свое время детям, четверо из которых умерли во младенчестве, но вскоре на свет появились еще несколько. Когда шел дождь, она запирала свой «выводок» в комнате, которую можно было назвать «детской».
Здесь разрешалось резвиться, бороться, шуметь и даже от души разрисовывать стены. В солнечные дни дети все вместе совершали вылазки в загородную местность верхом на пони в сопровождении тетушки. Случалось, что мальчики присоединялись к своей ровне, к так называемым «аяччини», в борьбе против «боргиждани», или беспризорников, и тогда на улицах городка разгорались ожесточенные драки, где в ход шли палки и камни, а их участники частенько возвращались домой прихрамывая и все покрытые синяками.
Отпрыски Буонапарте впервые научились грамоте от монахинь из Аяччо и своего учителя правописания аббата Рекко, причем все наставники находили Наполеоне самым упрямым и вспыльчивым, готовым наброситься на обидчика с кулаками.
Среди взрослых членов семьи тоже частенько вспыхивали нелицеприятные ссоры. Карло, например, подал в суд на мать и отчима Летиции за то, что те даже десять лет спустя после того, как дочь их вышла замуж, так и не выплатили ее приданого, и выиграл тяжбу. Он опять-таки обратился в суд, когда его кузен Мария Поццо ди Борго, что жил на верхнем этаже «Каса Буонапарте», вылил ему на голову содержимое ночного горшка. Этот внешне комичный эпизод позже вылился в вендетту. Годы спустя сын Поццо, Карло Андреа, нанялся на службу российскому императору и настраивал своего государя против Наполеона.
В лучшие годы Карло с супругой имели годовой доход в 13 тысяч ливров, то есть около пятисот английских фунтов — со своих трех домов, виноградников, земельных угодий, производства оливкового масла и других сельскохозяйственных продуктов (судя по всему, вино у них было отменного качества). Кроме того, они владели мельницей, и за определенную мзду крестьяне перемалывали на ней зерно. Однако гуляка и картежник Карло нередко просаживал огромные деньги.
Раз в детстве Наполеона даже послали в таверну, чтобы он уговорил отца остановиться, который пускал на ветер последние семейные гроши. При таких обстоятельствах Летиция все же учила детей, как важно соблюдать внешние приличия. Не важно, что творится в семье за закрытыми дверями, главное, чтобы окружающие видели тебя принаряженным и верхом на хорошей лошади. А тем временем постоянно увеличивающееся семейство требовало все новых расходов.
В 1775 году на свет появился Лючиано (Люсьен), в 1780-м — Мария Паола (Полина), в 1782 — Мария Аннунциата (Каролина) и в 1784 — Джироламо (Жером).
Принадлежность к дворянству решила все. Скорее всего по совету месье де Марбефа, Карло обзавелся свидетельством о «недостаточных средствах», подтверждающим, что он испытывал недостаток в средствах для обеспечения детям приличного образования. Благодаря этой бумаге французская корона взяла на себя обязательство дать детям Карло образование, подобающее дворянским отпрыскам, во Франции.
