От такого натиска Курусу вмиг позабыл и о привезенном товаре, и о константиновском рубле.
Залпом осушив пару бокалов шампанского, он попросил разрешения снять пиджак. На пиджаке не остановился, стащил и надетый поверх рубашки полотняный пояс с кармашками-ячейками, заполненными часами и золотыми браслетами. С облегчением вздохнул — «кольчуга» весила около десяти килограммов!
В свою очередь Эдита попросила разрешения прилечь на кровать — болит нога.
Вновь предательски распахнулся халатик, обнажив черный треугольник…
Зачарованный Курусу вперил взгляд в манящее лоно. Ленивым движением женщина поправила халатик. Губы ее были закушены, лукавые глаза, источавшие похоть, призывно смеялись.
Запахивая полы халата, Эдита слегка раздвинула ноги и, отрешенно глядя в потолок, стала поправлять прическу. Нет, она просто издевалась над молодым изголодавшимся самцом!
Завуалированный стриптиз стал последней каплей, переполнившей чашу плотских воздержаний японца…
Не в силах более противостоять разбушевавшейся физиологии, он с остервенением рванул брючный пояс и в тот же миг его тело оказалось меж ее ног, голова уткнулась в упругие груди.
Женщина вскрикнула и начала робко сопротивляться. Притворная борьба, а по сути — освобождение от халата, еще больше раззадорили японца. Дрыгая ногами, он и сам пытался освободиться от брюк. Затрещала рвущаяся материя — лопнули по шву брюки — и нетерпеливый член азиата птенчиком впрыгнул в тепло-влажный тюльпан ее естества. Когда он вошел в нее до упора, женщина зажмурилась, сладко и глухо замычала. Тела сплелись в пароксизме страсти, забились в судорогах скороспешного наслаждения, комната наполнилась криками и сладострастными стонами…
Дьявольская пляска достигла апогея, когда хлопнула входная дверь и в прихожей раздались хмельные мужские голоса.
— Боже мой! Муж! — вскричала агентесса, пытаясь столкнуть с себя вошедшего в раж азиата. — Вернулся раньше времени… Что делать? Что делать?!
Забыв, что у нее по сценарию перелом, Эдита, извиваясь всем телом, начала обеими ногами колотить по ягодицам пляшущего над нею японца.
— Иосихису! Да остановись ты наконец’!
— Сейчас-сейчас… я уже!! — обезумев от азарта, заорал японец. И в тот же миг выпростал член из чрева и окатил струей спермы низ живота партнерши…
— Как ты тут без меня, золотцо мое? Что ты там делаешь, почему не встречаешь своего зайчика? — раздался из прихожей голос «мужа».
Только тогда японец осознал всю трагичность момента. Действительно, что делать? Прыгать в окно? Под кровать? В шкаф? Поздно!
Взгляд Курусу беспокойно метался в поисках брюк. А, черт! Распоротые на две половинки штаны валялись на полу. Что толку их надевать?!
На пороге комнаты с букетом красных гвоздик и в сопровождении амбала зловещего вида появился «зайчик» — оперативный сотрудник из Службы Маслова, капитан Еременко.
Амбал — сыщик по профессии, драчун по призванию, московскими «топтунами» прозванный «Витя-выключатель», потому как одним ударом мог сразить наповал трехгодовалого бычка, — был приобщен к мероприятию для оказания на японца психологического воздействия.
…Далее мизансцена развивалась по всем канонам байки о вернувшемся из командировки муже и неверной жене.
Женщина, делая вид, что пытается перехватить инициативу, спрыгнула с постели и, застегивая на ходу халат, со стаканом вина ринулась к мужу.
— Коля, дорогой!
В следующую секунду стакан полетел на пол, жена — на постель.
— Ах ты стерва! — завидев бесштанного незнакомца, стоявшего у разобранной постели, заорал муж и добавил несколько этажей непечатных выражений.
С наскоку он обрушился на незадачливого любовника и влепил ему пару оплеух. Для пущей драматизации обстановки схватил подвернувшийся под руку костыль, копьем метнул его в выбегавшую из комнаты жену и снова бросился к японцу.
Витя-выключатель перехватил входящего в раж приятеля и глыбой навис над иностранцем…
Накал страстей был так высок, актеры настолько вжились в роли, что никто из них не вспомнил, что по сценарию у Эдиты сломана нога и уж бежать никак не может, когда она, спасаясь от праведного гнева «мужа», бросилась на кухню.
Приоткрыв дверь в комнату, Эдита не своим голосом прокричала:
— Коля, не трогай его, он — иностранец, дипломат. Он пришел к нам в гости!
— Дипломаты в гости без штанов не ходют! Ты еще скажи, что он папа римский! Дипломат! Ишь, стоило уехать на неделю, как она здесь международное блядство развела!
Разбушевавшийся Коля схватил початую бутылку шампанского и грохнул ею о пол.
Курусу продолжал стоять посреди комнаты, судорожно соображая, что предпринять. Если бы не штаны, он уже давно попытался бы пробиться к двери, но…
Раздался звонок в дверь.
Эдита сразу вспомнила, что у нее сломана нога, громко застонала и, проковыляв в прихожую, отворила.
На пороге стоял ее оператор, генерал Маслов, в форме майора милиции с двумя людьми в штатском.
— Вам чего? — как можно грубее спросила агентесса.
— Что у вас здесь происходит? — грозно ответил вопросом на вопрос Маслов. — Соседи позвонили в милицию, говорят, убийство…
«Майор» придирчиво оглядел присутствующих и остановил взгляд на Курусу.
— Так-так, значит, не убийство, а разбой! Вовремя мы прибыли. Гоп-стоп только начался! Вы, похоже, только портки успели с гражданина снять! А если бы мы задержались?..
Маслов шагнул к стулу, на котором лежал полотняный пояс, приподнял его. Посыпались часы и браслеты.
Витя-выключатель нагнулся, чтобы поднять один. В ту же секунду «майор» проворно выхватил пистолет, двое в штатском также обнажили стволы.
— Не двигаться! Всем лечь на пол! Быстро! Лицом вниз! Стреляю без предупреждения! Кузькин, вызови подмогу!
Тот вынул из кармана переговорное устройство.
— Седьмой! Я — Пятый! Здесь ограбление! Группу захвата в четвертую квартиру… Второй этаж! Живо!
— Вот оно в чем дело! — произнес Маслов, носком башмака сгребая в кучку раскатившиеся по полу часы и браслеты. — Неплохо поживились бы ребята, опоздай мы на пять минут… Кто хозяин этих вещей?
Японец оторвал голову от пола, но тут в квартиру ввалились дюжие автоматчики в камуфляже.
— Забрать всех в отделение, оставить пострадавшего и ответственного квартиросъемщика… для допроса!
— Я не могу ехать, у меня сломана нога, ко мне врач сейчас должен прийти! — скороговоркой выпалила Эдита.
— Вы останьтесь! — приказал Маслов.
— Вы кто такой? — безапелляционно спросил Маслов японца, когда «мужа» и Витю-выключателя автоматчики выволокли из квартиры.
Курусу пробормотал что-то невнятное.
— Предъявите документы! — скомандовал генерал.
В это время один из оперов уже расстегивал кармашки пояса и с ловкостью фокусника раскладывал часы и браслеты на столе. Другой деловито щелкал фотокамерой.
Агентесса, продолжая игру, сослалась на боль в ноге и прилегла на кровать.
— Я дипломат, — заявил Курусу и трясущимися руками предъявил свою аккредитационную карточку.
— В таком случае, — заявил лжемайор, — я обязан сообщить о вашем задержании в МИД…
Подняв трубку телефона, он стал наугад вращать диск.
— Не надо! — покрывшись испариной, взмолился японец. — Пожалуйста, не надо никуда звонить. — И, указывая на «патронташ» с часами и золотыми изделиями: — Забирайте все… Здесь целое состояние!
В это время один из оперов навел на него фотоаппарат и сделал несколько снимков.
Все поняв, Курусу окончательно сник.
— Часики и золотишко нам не нужны, — примирительно сказал Маслов, — но договориться сможем…
Вербовка состоялась.
Тут же в квартире Эдиты японец в подтверждение своей готовности сотрудничать с правоохранительными органами СССР (какими конкретно, Курусу еще не знал) собственноручно описал известные ему подробности кражи уникальных бриллиантов из квартиры народной артистки СССР дрессировщицы Ирины Бугримовой.
Покончив с сочинением на заданную тему, иностранец поинтересовался, как подписывать его.
— Да чего там… подпишите его одним словом: Самурай! — бодро ответил Маслов и добавил: — Чтоб никто не догадался… ни сейчас, ни впредь! Не возражаете?
Нет, японец не возражал. Любовь зла… Он лишь на секунду задержал взгляд на лице генерала, улыбнулся своей догадке и сделал решительный росчерк.
Перед тем как выпроводить «новобранца» за порог, Маслов детально проинструктировал его о способах связи, обусловил дату и место следующей встречи.
Как только за новоиспеченным агентом закрылась дверь, генерал отправил Эдиту на кухню разбинтовываться и готовить кофе, а сам нетерпеливо сгреб со стола ворох исписанных бумаг и стал вчитываться в каракули японца, более похожие на иероглифы, чем на кириллицу.
Через минуту Маслов схватил трубку и набрал номер прямого телефона Андропова. Вовремя вспомнил, что перед ним не защищенный от прослушивания аппарат городской АТС, в сердцах швырнул телефонную трубку, чертыхнулся и, наспех попрощавшись с агентессой, опрометью выбежал из квартиры.
В тот же вечер Маслов доложил Председателю подробности проведенной вербовки и содержание сообщения, представленного Самураем.
На следующее утро Андропов уведомил Леонида Ильича о «грозящей ему опасности» и заручился его поддержкой в реализации своих планов: под предлогом проведения оперативных мероприятий по защите чести семьи и как следствие — престижа державы Андропов получил карт-бланш на разработку связей Галины Леонидовны, первой в числе которых значилась Светлана Щелокова…
Таким образом, Генсек фактически жаловал Андропова грамотой, позволяющей бесконтрольно держать «под колпаком» самого министра внутренних дел!
Брежнев так и не понял, какую злую шутку сыграл с ним Андропов, получив из его рук исключительное право разрабатывать окружение Галины Леонидовны. Впрочем, Леонид Ильич в то время уже мало что понимал…
Я близко познакомился с Борисом Буряце в 1977 году в Мисхоре, когда по заданию посла выезжал на два дня в Крым. Раньше мы нередко встречались на «бирже» в Столешниковом переулке, но представлены друг другу не были.
Общаясь с постоянными клиентами «биржи», я, как правило, представлялся жителем Ташкента, и мое «среднеазиатское» происхождение ни у кого не вызывало сомнений, так как по-русски я говорю с акцентом, присущим выходцам из указанного региона. Но там, в Мисхоре, я почувствовал, что Борису должен открыть свой реальный статус и свое имя. Почему? Чтобы установить с ним более тесные деловые отношения, так как его я всегда считал одним из основных игроков или, скорее, законодателей цен на «бирже».
Борис оценил мою откровенность, и во время общения со мной всегда старался отвечать тем же.
В кругах деловых людей, которые занимаются операциями с валютой и драгоценностями, Буряце известен под кличкой «Борис Бриллиантович». Думаю, что основанием для этого послужила его страсть к драгоценным камням вообще и к «брюликам» в частности. Не исключено, что «Бриллиантовичем» его называют еще и потому, что дела, которые он проворачивает с «камушками», поражают воображение.
