— Сейчас?
— Сначала вы переоденетесь и отдохнете. А я соберу претендентов.
Кивнув головой, Саттах удалилась. Роланда окружили пажи, провожая в кресло под навесом. Там уже ждала Мэбилон.
— Мой повелитель, ты великолепен! Позволь, я помогу тебе раздеться! — она протянула руки, дотрагиваясь до его нагрудника.
Сопротивление ни к чему не привело. Не прошло и четвери часа, как Роланд, уже в другой рубашке, восседал в кресле, и паж с поклоном подавал ему на подносе бокал с прохладительным напитком. Королева устроилась рядом. Глаза женщины блестели. Она то сжимала, то разжимала кулачки. Конечно, негоже королеве самой раздевать короля, помогая ему менять промокшую от пота рубашку, но созерцание обнаженного мужского торса зажгло в ее сердце огонь. Мужчина чувствовал тяжелый, страстный взгляд женщины и нарочно смотрел в другую сторону, с неудовольствием понимая, что уже вечером она явится к нему, распаленная и требующая любви. И — как знать! — не захочет ли взять силой то, что обычно дается по доброй воле!
На его счастье, вернулась Саттах Грозная в сопровождении дюжины молодых рыцарей-фейри. Все, как на подбор, были высоки, подтянуты, изящны и сильны в движениях. Все были одеты одинаково — простые туники, заправленные в сапожки штаны для верховой езды, наручи… У каждого на поясе висел меч. Все двенадцать выстроились в ряд.
— Сейчас они разобьются на пары, — Саттах подошла ближе, — и покажут свое искусство в битве, дабы вы, мой король, могли выбрать того, чье мастерство вам пришлось по вкусу.
Роланд кивнул. Что ж, это было справедливо.
Воительница отдала команду, и двое первых претендентов шагнули вперед. Судя по тому, как остальные рвались в бой, каждый желал, чтобы эта честь выпала на его долю.
Зазвенели мечи, повинуясь рукам бойцов. Оба рыцаря двигались так, что Роланд понял — ему далеко до любого из них. Ведь фейри, как говорят, бессмертны и не стареют. Эти рыцари, наверное, поступили в школу Саттах раньше, чем он сам сделал первый шаг.
— Не правда ли, они великолепны? — мурлыкнула над ухом Мэбилон. — Какая стать! Какая сила!
— Да, — коротко ответил Роланд, раздумывая в это время, стоит ли ему сделать вид, что он ревнует. Или тут больше подойдет напускное равнодушие? Он пытался жить и играть по правилам волшебного народа, но это оказалось не так легко, как думалось вначале. — А остальные?
— Прекратить! — по-своему поняла его Саттах Грозная, останавливая бой. — Следующие!
Новая пара сцепилась даже с большим пылом — видимо, они решили, что королю не понравилось, как себя вели их предшественники. Их бой привлек внимание — откуда-то со стороны послышались ободряющие крики.
Роланд оглянулся — еще несколько молодых рыцарей стояли поодаль, наблюдая за поединками. Мужчина поманил Саттах:
— А эти почему стоят в стороне?
— Но мой король, я выбрала лучших из лучших! Неужели я могу допустить, чтобы напарником повелителя станет кто-то недостойный?
— И тем не менее… — на глаза попалось знакомое лицо: — А этот юноша?
Конно, юный арлен, был среди учеников, но смотрел не на бой, а на королеву, и румянец делал еще темнее его и без того смуглые щеки.
— Что вы, мой король, — воительница презрительно скривилась, — он один из слабейших. Его я не выгоняю потому, что королева приказала не спускать с него глаз.
— Почему?
— Он же арлен…
— Заложник. Знаю, — Роланд встал. — Подойди сюда!
Конно вздрогнул. В его глубоких темных глазах загорелся огонек ненависти, но тем не менее, он послушно приблизился и преклонил колено:
— Слушаю, мой повелитель.
— Возьми свой меч.
— Вы… выбираете его? — опешила Саттах. — Арлена? Но он же худший из…
— Позвольте мне судить, кто тут хуже всех. В конце концов, если он заложник, зачем ему вообще доверили оружие?
— Потому, что он знатного рода и должен уметь все то, что знают и умеют другие юноши, равные ему по происхождению.
Роланд кивнул. Еще одна загадка. Этот мир полон тайн.
— Возьми свой меч, — повторил он. — И встань против меня.
Бойцы школы Саттах Грозной превосходно умели владеть собой — от того, что чувствует воин, часто зависит его жизнь — но на лице юноши эмоции сменяли одна другую. Ненависть, удивление, тревога, надежда, печаль, гордость — все и сразу. Он по-детски прикусил губу, вставая напротив Роланда с мечом наголо, и мужчина почувствовал себя намного старше этого фейри. Мальчишка, не утративший еще юношеского пыла. Победитель фирболга, у которого он, поскольку был королем, украл почести и победу.
— Атакуй, — предложил Роланд, которому пока лучше удавалась именно защита.
Последовало несколько осторожных выпадов, которые он отбил быстро и легко, как на уроке.
— Еще!
Конно напал снова, теперь сильнее и быстрее. Роланд справился, но в третий раз мальчишка атаковал уже без приглашения, пуская в ход, наверное, весь свой арсенал приемов. Он явно сражался лучше своего противника, но ухитрялся останавливать руку в самый последний момент — и в то же время раз или два промахивался, не рассчитав свои силы. Эмоции все-таки кипели в нем, прорываясь порой в слишком резких движениях, неровных шагах или чересчур сильных ударах.
— Плохо! Очень плохо! — не сдержалась Саттах после очередной ошибки.
Оба остановились, опустив оружие.
— Меч в ножны, Конно, и уходи. Король оказал тебе честь…
— Нет, — Роланд положил руку юноше на плечо. — Он останется! Я выбираю его.
У мальчишки отвисла челюсть. Это проявление эмоций было столь ярким, столь живым, что за одно это стоило остановить свой выбор именно на нем.
— Но он же худший! И он — арлен! Вы доверяете свою жизнь… врагу?
— Я в этой школе новичок, и будет лучше, если… — Роланд замялся. Он не знал, как на языке фейри объяснить свой выбор. — Если буду сражаться с тем, кто мне по силам.
— Что ж, — Саттах Грозная отступила на шаг и поклонилась, — вы король… Все свободны!
Конно по привычке рванулся бежать, но Роланд удержал его за локоть:
— Кроме нас. У тебя теперь другие обязанности. Или я неправильно понимаю обязанности напарника?
Он смотрел в упор на Саттах, и воительница кивнула:
— Как вам угодно. Вы — король.
Мэбилон со своего места не спускала глаз с человека. Она глубоко дышала, но казалась спокойной. Ей было одновременно страшно и интересно. Этот человек вел себя совсем как фейри. Он тоже вел какую-то игру.
Наконец, они оба опустили мечи. Роланд дышал тяжело — этот юноша задал ему настоящую трепку. Все-таки правильно он сделал, что выбрал не самого сильного напарника! Лучший из лучших, хоть и не сверкал глазами, не смотрел волчонком, но размазал бы своего короля по плацу. Кроме того, лучше уж эти плохо скрываемые эмоции, чем маска холодного безразличия, на которые человек уже успел насмотреться в мире фей. Даже у Мэбилон, когда она тянулась целовать его, глаза словно подернуты ледком.
— Вы были великолепны, мой король, — скупо похвалила его Саттах. — И действительно делаете успехи.
После тренировок все ученики умывались в бассейне, куда из пастей трех золотых рыб фонтанами извергалась вода. Судя по запаху и зеленоватому оттенку, вода была не простая.
Обычно ученики мылись все вместе, без ложной стыдливости, но к приходу Роланда оттуда убирались все, так что он всегда оказывался в бассейне в полном одиночестве, если не считать двух пажей. Но сегодня с ним был Конно, остановившийся на пороге и наотрез отказывавшийся идти дальше.
— Ты либо выйди, либо зайди, — предложил ему Роланд.
Юноша помялся и кивнул, но в воду лезть не спешил, вместо этого взяв на себя обязанности пажа — принял одежду, сложив ее на мраморную скамью, потом подал полотенце.
— Если желаешь, освежись, — кивнул ему мужчина, вытираясь. Он бы ни за что не стал разговаривать со слугой, но заложник — не слуга. Тем более, что, как сказала Саттах Грозная, он знатного рода. Наверное, сын какого-нибудь мятежного лорда — если, конечно, допустить, что у фейри имеются мятежники.
