По указанию Посланника, хозяин постоялого двора пригласил торговца. Господин Мирс хотел, чтобы для дальнейшего путешествия я выбрала себе несколько платков и тебетей.
— Ткань защитит вас от пыли и солнца, — пояснил воин, бесстрастно наблюдая за тем, как торговец достает из заплечного короба товар.
Чем дольше я общалась с господином Мирсом, тем больше верила в то, что он привык к беспрекословному подчинению. Иначе не воспринимал бы его как нечто само собой разумеющееся.
— Вас слушаются, потому что вы Посланник Императора? Олицетворение его воли? — спросила я, когда мы на рассвете миновали южные ворота.
— Сейчас — да, — просто ответил господин Мирс. — Но то, что я исполняю роль Посланника, исключение из правил. Я впервые за десять лет отлучаюсь из Ратави так надолго.
— А что у вас за должность? — осторожно полюбопытствовала я.
— Я - начальник дворцовой охраны, — спокойно ответил воин. — Я охраняю светлейшего Императора, его семью и приближенных, поселившихся во дворце.
— Ваш сын служит под вашим началом?
Почему-то подумалось, что расспросы тарийцу не понравятся, но господин Мирс говорил ровным тоном, без намека на недовольство.
— Нет, я не одобряю, когда родственники служат вместе в охране. Рано или поздно один из них совершит оплошность. Второй станет его покрывать, хотя для друга, но не родственника, так не поступил бы. Оба завязнут во лжи и недомолвках, а я лишусь хороших воинов.
— Разумный подход, — похвалила я.
Он улыбнулся.
— Рад, что вы поняли мою позицию. Ведь именно она объясняет, почему Ферас, мой сын, не получит должности во дворце, пока там служу я, — он пожал плечами. — Не принимая на службу достойных родственников своих подчиненных, я не могу сделать исключения и для собственного сына. Хоть он отлично владеет всеми видами оружия и дважды побеждал в соревнованиях.
— В каких соревнованиях? — удивилась я.
Вспомнились весенние праздники в Сосновке. Тогда тоже проводили соревнования. Перетягивали канат, забрасывали кочан капусты в корзину и пили на спор пиво. Представить, что подобные гулянья проводились и в Ратави, не выходило. Я читала о столице. В моем сердце Ратави и сказка наяву были едины и равноценны. Там не могли кочан капусты в корзину забрасывать.
— Воинские состязания, разумеется, — охотно пояснил господин Мирс. — Метание копья, стрельба из лука, сражения на лошадях, рукопашный бой, использование сагарисов, владение щитом только в обороне, поединки… Это весьма любопытное зрелище, а победители получают ценные призы, знаки отличия и нередко хорошие предложения работы. Купцов и сановников, готовых платить большие деньги именитым телохранителям, всегда много.
— А часто бывают такие состязания?
— Раз в году. В конце первого месяца осени. Обязательно сходите посмотреть, — посоветовал Посланник и добавил: — если не боитесь крови.
— Спасибо за предупреждение, — поблагодарила я. — Я догадалась, что без ранений там не обходится.
Господин Мирс улыбнулся и увел разговор в другое русло. Он рассказывал о Ратави, о библиотеках, о школах для детей и взрослых, о садах и рынках, где продавали сласти, пряности и ткани. О представлениях, которые давали на площадях музыканты. Говорил о придуманном многие десятилетия назад способе книгопечатания.
— Очень советую вам сходить в мастерскую. Это познавательно. Там покажут, как на дощечках вырезают слова-отражения, чтобы оттиск стал страницей книги. Как готовят и подбирают чернила, как делают переплеты.
Я старалась запоминать все, что воин рассказывал. Хоть и не понимала, почему он стал таким словоохотливым.
— Ратави кажется очень интересным городом, — заметила я, когда мы остановились на привал в тени финиковых пальм.
— Да, в столице есть, на что посмотреть, — согласился Посланник. — Не только Храм. Взять хотя бы мраморные мосты над Афиром…
Господин Мирс увлеченно рассказывал о строительстве четырех мостов через реку, огибающую дворцовый холм. А я задумалась о мимоходом оброненных словах. "Не только Храм"… будто он подбодрить меня хотел.
Путь в Ратави занял без малого неделю. Широкая дорогая заводила нас в разные города, давала отдохнуть днем в тени раскидистых деревьев и пальм. Тарийцы с любопытством поглядывали на меня, удивлялись непривычно светлым волосам, но с разговорами не приставали. Одного взгляда Посланника хватало, чтобы в мою сторону старались больше не смотреть. Чудно было чувствовать себя иноземкой.
Великий город Ратави, сердце Империи, поражал роскошью и красотой. Огромные ворота, в которые могли проехать восемь всадников в ряд. На створках и вокруг кованные изображения вооруженных воинов и орлов, покровителей столицы. У распахнутых настежь ворот стояли стражи в светлых кожаных доспехах. Солнечные лучи блестели на металлических отделках, на рукоятях скимитаров и шлемах. Они были не такими, как у господина Мирса. Кольчужное полотно крепилось к круглой железной шапочке, опускалось на плечи. У Посланника Императора шлем напоминал луковку, похожую на золотые купола дворца, возвышающегося над городом, а кольчужная часть была золотистой.
Я с любопытством по сторонам смотрела. Дома, люди, дворцы, куббаты. Все пестрое, зазывное, манящее, крикливое, суматошное. У мастерских прямо на улице ремесленники тачали обувь, плели корзины, рисовали на керамической плитке узоры. Со спины коня видела, что за глинобитными заборами играли дети, женщины стирали белье, накрывали столы. От мостовой исходил набранный за день жар, от фонтанов и деревьев веяло прохладой. Господин Мирс называл некоторые здания, рассказывал о них. Дом совета, суд, палата купцов, дом военного командования, посольство сарехов, посольство даркези, дом де — он же дом лицедеев. Мы долго ездили по городу, и я понимала, что Посланник делает это для меня. Храм, значимое здание, мог быть только в сердце столицы. А господин Мирс уводил нас все время в сторону от широкой прямой улицы, что начиналась у самых ворот. И я была ему за это благодарна.
Мы побывали даже на берегу Афира, полюбовались императорским дворцом. Светлое здание с золотыми луковицами на башнях, с богатой мозаикой вокруг дверей и окон выглядело величественно и нарядно. У мостов, перекинутых через полноводную реку, стояли рослые воины в черных доспехах, украшенных серебром. Они сдержанно кивали своему начальнику, господин Мирс так же молча отвечал на приветствия.
