Даже оставаясь в рядах КПРФ, молодые марксисты не могли не заметить, что «коммунистическая» партия не только в политике, но и в повседневных лозунгах всё больше расходится даже с самыми умеренными левыми идеалами. Вместе с тем всё заметнее заявляло о себе рабочее движение. Профсоюзы, которые появились на предприятиях, возникших за период стабильности, и даже в «благополучной» нефтегазовой отрасли, явственно вступали в борьбу с работодателями. Старая же левая оппозиция на местах повсеместно оказывалась на стороне собственников.
Марксизм получал фактическое подтверждение. Книжные истины превращались в законы, реально раскрывающие исторический процесс. Стабилизация капитализма в России оборачивалась прояснением классовой природы общества, вела к поляризации и борьбе. Политический туман в головах начинал рассеиваться. Обозначалась социальная опора для организации марксистов.
Почувствовав не только угрозу, но и нарастающую критику со стороны молодых коммунистов, вожди КПРФ «запретили» марксизм. Вместо «порочного» марксизма они предложили «марксизм-ленинизм», состоящий, по их мнению, из русского социализма, православия и народности. Рупор Зюганова, газета «Советская Россия» выдвинула лозунг: «Будет хорошо русским — будет хорошо всем». Национально-освободительная борьба России против невидимых оккупантов была ещё раз объявлена актуальной.
Приход нового поколения левых развеял миф либералов о том, что «коммунисты — это просто ещё не вымершие фанатики-старики». Однако левые явились не в виде готовой партии большевиков — необходимых условий для этого не существовало. Молодые люди (по взглядам — советские патриоты или сталинисты) влились в старые политические структуры. Но даже в таком виде новые левые сразу оказались левее и ближе к коммунизму, чем их постсоветские предшественники. Однако бациллы патриотизма миновали лишь немногих из них.
Из всех левых нового поколения наименее уязвимыми оказались троцкистские группы. Но и для них 2006 год стал моментом выбора. Можно было и дальше изучать теоретический марксизм, строить кружки или организации-школы — к политике это имело мало отношения. Необходимо было сформулировать собственное отношение ко многим вопросам, занять определённую позицию и идти на конфликт.
Вернуться в политику иначе марксизм не мог. В первую очередь, коммунисты должны были порвать связь с патриотизмом и встать на защиту своей идеологии, дискредитируемой КПРФ. Нужно было заявить и о классовых ориентирах.
Патриотизм не плох сам по себе. Возникновение национального сознания — огромный шаг в развитии человечества. Но «лозунги родины» исторически ограничены. В современном обществе они служат прежде всего буржуазии. Марксизм как политическая доктрина революционен именно потому, что вместо национального на знамёна поднимается классовое. В ходе борьбы пролетариата с буржуазией новое общество победит не в рамках отдельной страны. Во всём мире коммунизм придёт на смену капитализму, уже являющемуся всемирным строем. Национальное «переориентирование» марксизма, будь то хоть левый сталинизм, хоть правый национал-коммунизм, одинаково чуждо подлинной революционной идеологии.
Далеко не все — более того, очевидное меньшинство левых поколения 2002–2006 годов — решилось поднять знамя марксизма. Договор терпимости в отношении Зюганова и его партии был расторгнут. Развернулась кампания критики КПРФ как некоммунистической и реакционной партии. Одновременно марксисты начали агитацию за создание новой партии (условно, Левой партии), был подготовлен и опубликован проект программы такой организации.
Вместо удобного и популярного державно-патриотического мировоззрения молодые левые открыто провозгласили приверженность классовому подходу. Это вовсе не сулит движению быстрый успех. Наоборот, такая принципиальность означает трудности. Но возвращение марксизма в политику, так или иначе, началось.
Михаил Ильченко, Екатеринбург
Парадоксальным образом причина неудач левых в современной России кроется в несомненной популярности их идей. В российском массовом политическом сознании они находят благодатную почву, всегда оказываясь актуальными и востребованными. Вполне очевидно, что использование левой риторики даёт ощутимые гарантии успеха на политической арене, а подчас является и его непременным условием. Это хорошо усвоила российская власть, в последние годы по мере надобности весьма удачно оперирующая левыми лозунгами. Факт остаётся фактом: сегодня левое политическое пространство по большей части занято политическими силами, по всем признакам далёкими от левых в их классическом понимании. Правда, само это пространство существует как бы в двух измерениях. С одной стороны, в форме накладывающихся друг на друга бесчисленных идеологических практик. С другой — в форме реально функционирующих организаций, подтверждающих своей деятельностью левую направленность, однако в силу ряда обстоятельств неспособных оказывать серьёзное влияние на ход политического процесса. Сегодня эта раздвоенность является определяющей чертой для левого движения не только в России, но и в общемировом масштабе.
