— Немо. — Шмурфеус повысил голос, чтобы перекрыть несмолкающую какофонию. — Приготовься. Ты увяз в МакМатрице. Скоро ты ее покинешь. Мы встретим тебя у выхода.
— Хорошо, — сказал Гордон. — Можно только спросить…
Но тут все потемнело.
Долгие мгновения все было темно. Потом Гордон открыл глаза и понял, что лежит на странной кровати, весь покрытый слизью. Он заморгал, огляделся и сказал: «Уф!»
Всякий сказал бы «Уф!» на его месте.
Свет был серый, дрожащий. Далеко-далеко тоненький голос выводил: «Пицца-хат, пицца-хат, куры-гриль и пицца-хат».
Раздался щелчок, и наступила полная тишина.
Руки у Гордона была свободны, и он, дрожа, ощупал, в чем лежит. Какой-то холодный сопливый студень покрывал все его тело. Или студенистые сопли. Малоприятное ощущение.
Характер освещения изменился.
Над ним поднималась крышка, как у мусорного бачка, только больше. Она встала вертикально, и Гордон уперся взглядом в низкий потолок. Зрение не сразу сфокусировалось, но постепенно удалось разобрать логотип: «МакКокон. Добро пожаловать в мир увлекательных приключений!»
Теперь Гордон видел, что он совершенно гол. Кроме того, он чувствовал сильную потребность опорожнить кишечник… Чпок! Потребность исчезла. Гордон вздрогнул, с испугом решив, что обделался, однако, приподнявшись и посмотрев вниз, увидел, что матрас чист, хотя и покрыт слоем склизкого киселя.
— Уф, — повторил Гордон. Это короткое слово вмещало уйму смысла и настолько точно выражало его чувства в нынешней странной ситуации, что Гордон повторил в третий раз, протяжно: — У-у-уф-ф!
Он лежал на узкой раскладушке поверх тонкого синтетического матраса. Крышка, наподобие колпака, была теперь полностью открыта и прислонена к стене. Оглядевшись, Гордон увидел сотни таких же коконов, протянувшихся через все огромное помещение. Его кокон располагался в ряду из не менее сотни подобных устройств, а прямо напротив начинался другой ряд, за ним еще и еще. Гордон насчитал шесть рядов: как минимум шестьсот коконов в одной палате.
Раздался писк. Гордон разинул рот и тут же разинул его во второй раз (можно сказать раз-два-зинул): из-за кровати возникла призрачная голова без туловища. Она всплыла, повисла над его ногами и сказала: «Спасибо, что воспользовались МакКоконом! Приходите еще!» приятным, спокойным, очень культурным голосом.
— Не за что, — слабо ответил Гордон.
Голографическая голова совершила полный оборот и пропала. На ее месте зажглась пульсирующая неоновая надпись: «$$Выход».
— Отлично, — сказал Гордон и встал на ватные ноги. Он болезненно ощущал свою наготу.
Словно прочтя его мысли, в потолке сдвинулась панель, оттуда выпал тюк и повис прямо перед носом на веревке. Гордон раскрыл его и нашел внутри отглаженный дерюжный халат с логотипом «GAP» на спине.
Гордон с благодарностью натянул халат и осмотрелся как следует.
Место походило на большой склад. Почти все стены были заклеены рекламой знакомых товаров: фирменных джинсов, фирменных машин, фирменных солнцезащитных очков, фирменных фибровых чемоданов, фирменной физкультурной формы, фирменных фисгармоний, фирменных фиксаторов для физиономии, фирменных фильтров, фирменных фенов, фирменных фенек, фирменных фасонных футболок, фирменной фасованной фасоли, фирменной фурнитуры, фирменных фигурных фужеров, фирменных финтифлюшек и прочей фирменной и форменной фигни. Все было испещрено логотипами.
Покуда Гордон ковылял между рядами коконов, перед ним то и дело возникала услужливая голографическая надпись: «Выход^».
Жутко предусмотрительно, подумал он. И вообще жутко.
Гордон прошел в дверь с надписью «Выход» и оказался в широком коридоре.
— Что мне на самом деле надо, — сказал он в гулкую пустоту, — так это душ, чтобы смыть слизь.
Немедленно в воздухе возникла голограмма: «^Душевые».
— Спасибо, — ответил приятно удивленный Гордон.
— Не благодари, — произнес кто-то у него за спиной. Голос был как у Шмурфеуса, но более высокий; обернувшись, Гордон увидел крошечного человечка. Тот походил на Шмурфеуса, только уменьшенного вдвое, и вместо фирменных солнцезащитных очков и фирменного кожаного пальто на нем был бежевый свитер ручной вязки. Свитер доходил человечку до колен и волнился по краю. Более того, связан он был из рук вон плохо и напоминал не столько трикотажное, сколько макаронное изделие — слипшиеся пережаренные спагетти.
— Привет, — сказал Гордон.
— Мыться некогда, — объявил незнакомец. — И не надо так дружески обращаться к программе. Это панибратство.
— Простите, мы знакомы? — спросил Гордон.
Карлик заморгал.
— МакМатрица исказила твое восприятие, поэтому, вероятно, ты не узнал меня. Я — Шмурфеус.
— Какой-то ты мелкий! — необдуманно ляпнул Гордон и тут же, поняв, что допустил бестактность, затараторил: — Привет, привет, привет. Очень приятно. Очень приятно встретиться снова.
Шмурфеуса перекосило.
— Мелкий?! Ты сказал «мелкий»?!
Гордон почувствовал, что наступил на любимую мозоль.
— Ни в коем разе. Ничуть. Я сказал, — осторожно продолжил он, — что мне надо помыться. Надо помыться. Да. Сказал, что надо помыться.
Шмурфеус пристально его оглядел.
— Ясно, — коротко промолвил он. — Боюсь, что на это нет времени. Надо отсюда выбираться. Нас почти настигли СПРУТы. Время не ждет. Иди со мной. На борту «Иеровоама» сможешь вытереться тряпкой.
Он устремился по коридору, Гордон поспевал сзади.
— Куда мы?
— На мой корабль, «Иеровоам», — отвечал Шмурфеус. — Халат придется выбросить. Он с логотипом. На «Иеровоам» логотипы не допускаются.
— Но у меня нет одежды, — заметил Гордон.
— Мы тебе дадим.
— Такую же, как у тебя?
— Честную, самодельную человеческую одежду, — подтвердил Шмурфеус.
Они достигли конца коридора и начали спускаться по лестнице. Хотя стены украшала всевозможная реклама, окон в здании, видимо, не было совсем, и Гордон не мог сориентироваться. Ему казалось, что они уже глубоко под землей.
— Можно мне смыть с себя хоть часть этой гадости? — спросил он жалобно.
— Нет, — ответил Шмурфеус.
— Но она склизкая. Что это?
— Смазка.
— Смазка? А что смазывать?
— Тебя, — ответил Шмурфеус. — Чтобы пролежней не было. Интеллектуальный наногель движется вдоль твоего тела медленными фазированными импульсами, компенсируя вес и массируя кожу.
Они достигли основания лестницы и стояли перед дверью.
— Сюда, — сказал Шмурфеус.
— Знаю, что ты ошарашен, — сказал Шмурфеус. — Ты не понимаешь, что к чему. Но ответы близко.
— Вообще-то со мной все хорошо, — весело ответил Гордон. — Кажется, я понимаю. Я был в компьютерной симуляции, верно? А это, должно быть, реальный мир.
Они вышли на балкончик, на высоте примерно этажа над землей. Отсюда открывался вид на прекрасный и заброшенный город. Солнце садилось. Гордон и раньше наблюдал закат — или думал, что наблюдает, — но в жизни не видел ничего подобного. Полнеба полыхало ядовито-оранжевым золотом, цвета чая без молока — это горели рваные слои облаков.
— Обалдеть! — выдохнул Гордон. — Солнце кажется огромным.
— Да, — кивнул Шмурфеус.
— Это перспектива. Я где-то читал. Кажется, в разделе «Интересные факты» рекламной газеты. Когда солнце в зените, оно кажется маленьким, потому что его не с чем сравнить. А на горизонте оно рядом с домами, и наш мозг воспринимает его, например, размером с небоскреб…
Шмурфеус смотрел на него пристально.
— Прости, — сказал Гордон, — я заболтался.
— Нам надо попасть на мой корабль, — сказал Шмурфеус. — Если промедлить, машины нас засекут, и тогда конец.
— Твой корабль?
— «Иеровоам». Я возглавляю группу преданных борцов за свободу. Мы ведем нескончаемую битву против засилья машин на планете. «Иеровоам» — наша мобильная база.
— Н-да, — сказал Гордон. — Здорово! Трудная работа?
— Работа?
— Ну, возглавлять группу. Как ты сейчас сказал. Интересно, наверное, очень, но и нелегко, я думаю. Всякая руководящая должность требует большого напряжения.
Шмурфеус искоса взглянул на Гордона.
— Надо спускаться.
Он запрыгал по ведущей с балкона каменной лестнице.
— Спускаться, — повторил Гордон, шагая следом. — А где твой корабль?
— Под городом.
— Под городом? Ясно. Это что, самое подходящее место?
Они были уже на улице. Нервно озираясь, словно лиса перед тем, как перейти дорогу, Шмурфеус выбежал на середину широкого пустого тротуара. Гордон трусил следом.
— Что это за корабль? — крикнул он вслед коротышке.
Тот остановился у люка и принялся двумя руками поднимать крышку.
— Так мы спускаемся в канализацию? — приставал Гордон.
Шмурфеус взглянул на него.
— Ты задаешь слишком много вопросов.
— Мне просто интересно, что у тебя за корабль.
— Летающая подводная лодка, которая несется по высохшим канализационным коллекторам этого апокалиптического города, — ответил Шмурфеус.
Гордон попытался переварить услышанное.
— Чего, серьезно?
— Серьезно, — сказал Шмурфеус без тени улыбки.
— Значит, это не очень большая подлодка.
— Да, не огромная.
— А ты живешь?..
— В летающей подлодке.
— Ясно. — Гордон задумался. — В канализации?
— Да.
— Но не в сточных водах?
— Нет.
— И лодка просто летит по воздуху?
— Да.
— Со страшной скоростью?
— Да.
Секунду Гордон молчал.
— Серьезно? — спросил он.
— Серьезно, — ответил Шмурфеус.
— Серьезно-серьезно? Или не совсем?
— Нам нельзя останавливаться, — сказал Шмурфеус, — не то нас выследят полицейские машины.
Он спрыгнул в люк.
— Отлично. — Гордон с нервным смехом полез за ним. — Знаешь, ты меня почти убедил. Я на какой-то момент и впрямь поверил в твою огромную летающую подводную лодку.
Они проползли по туннелю и спустились по металлической лестнице в сводчатое, облицованное кафелем, ярко освещенное пространство. Покуда они бежали по коридору, до Гордона дошло, что это пустой переход метро.
— Это не канализация, — сказал он, — а метро.
— Канализация, — бросил Шмурфеус, не оборачиваясь.
Однако вскоре они оказались на платформе. Пол покрывала пыль, но лампы горели, и вообще станция выглядела вполне прилично. Огромные щиты рекламировали однодневные экскурсии в Виндзор и новый зубодробительный боевик. Какой-то оптимист краской переправил «НЕТ ВЫХОДА» на «ВЫХОД ЕСТЬ».
