- Предлагаю ничью.
- Согласен, - выдохнул тот. - Но водка с меня.
- Согласен.
- Молодец, Вася, - хлопнул по плечу подошедший Жуков. - Хорошо придумал и никто не в обиде.
- Какие обиды, мужики, - улыбнулся 'морпех' и протянул руку. - Меня Юрой зовут.
- Сергей.
- Василий, - кивнул Маргелов. - Посидим за рюмкой чая?
- Не ребят, - отказался Юрий, - не в обиду. Я за рулем и ехать сегодня далече... поисковик я. Мы погибших на той войне ищем.
- Это дело хорошее, - согласился Сергей и потянул друга в раздевалку.
Открыв шкафчик, Жуков первым делом схватил мобилу.
- Ого, двадцать одна эсемеска! - Сергей поколдовал над экраном. - Одна от отца, три от мамы и семнадцать от Паши.
- Что пишет наш технический гений?
- Пишет он... - Жуков начал открывать смс подряд. - 'Вы где?', 'Может, подъедете пораньше?', 'Не забывайте - в четыре'. И, так далее, но уже злобно и с неформатными терминами. Последняя - 'Я начинаю без вас!'.
- А неформатными это как? - спросил Маргелов направляясь в душ.
- Поверь, Вася, ты так технологично выразиться не сумеешь!
На выходе из фитнес-центра их перехватили девушки.
- Привет, мальчики!
- Привет!
Одна девушка подхватила Жукова под руку, а её подруга чуть ли не повисла на Маргелове.
- Вася, ты сегодня был неподражаем!
Маргелов приобнял девушку и вкрадчиво сообщил:
- А я еще и вышивать могу, и на машинке, тоже...
Девушки прыснули, а Сергей чуть улыбнулся, отлично зная армейский сленг. Знали бы что значит шить и на машинке работать...
- Вы сейчас куда?
- По делам Оленька, по делам.
- Очень срочным? - надула губки та.
- Срочным, - подтвердил Сергей. - Давайте завтра вечером погуляем. В баре посидим...
- Ловим на слове! - воскликнули девушки, чмокнули парней и ушли.
Подойдя к машине, Сергей нажал на кнопку сигнализации, и БМВ приветливо моргнула габаритами. Парни закинули сумки на задние сидения и только собрались сесть в машину, как их окликнули:
- Эй, мужики!
Друзья обернулись. К ним быстро шел Юра-морпех и нес коробку.
- Вот, - подойдя, сказал он, - водка. Десять бутылок.
- Юр... - начал было Маргелов, но его перебили:
- Не, мужики, берите, не обижайте. Я все понимаю - повел себя как пацан неразумный. Выпендрежник с дешёвыми понтами.
- И я тоже хорош, - согласился Маргелов.
- Но поступил по-мужицки! Так что держи, - и Юра вручил коробку Маргелову. - И еще, мужики, вот мой телефон. Звоните, если что, помогу.
Забрав карточку с номером телефона и попрощавшись, друзья поехали к институту.
***
Паша смотрел в монитор, раз за разом проверяя и тестируя программу управления аппаратом. А чем еще заняться? Эти два оболтуса, эти разгильдяи, эти... словарный запас давно закончился. Ведь договаривались! Два часа коту под хвост! Чем себя занять? Опять что ли проверить соединения и протестировать работу программ? Раз в пятнадцатый?! Да ну... к черту! Закрыв окно программы, Свешников посмотрел на часы и выругался.
А чего я жду? - подумал Паша. Обойдусь без них. Приедут, а я в одиночку полностью проверил полную работу аппарата и все результаты получил.
Решено! Свешников вновь запустил программу, затем включил питание блока управления, проверил параметры, удовлетворенно хмыкнул, нажал пуск, и быстро лег на кушетку аппарата.
Над ним часто замигал светодиод и... сознание погасло.
Какое-то время вокруг была абсолютная темнота. Затем начали мерцать огоньки, становясь ярче и ярче. Потом огни начали закручиваться в спираль, постепенно ускоряясь. Стало светло до рези в глазах. Внезапно весь свет свернулся в одну точку, пропал и все тело наполнило болью.
Невозможной.
Невыносимой.
Левую руку дергало так, что отдавало красными вспышками в глазах. Боль в ногах настолько отупела, что их и не чувствовалось вообще, а в животе словно костер пылал.
Во рту солоно и сухо, а еще глаза режет, будто песка насыпали. Что-то и вправду ощущалось на лице. Удалось шевельнуть правой рукой. С большим трудом поднял её и смахнул с лица землю. Потер глаза и мелко моргая осмотрелся.
Паша лежал в какой-то яме. Больше ничего не видно. Посмотрел на тело...
Все что ниже груди - кровавое месиво.
- А-а-а! - крик... даже не крик, еле слышный сип длился пару секунд, затем внутри скрутило болью, и Паша затих, впал в ступор от вида собственных потрохов.
- Этого не может быть... - прошептал он, - этого не может быть...
Где я? Как тут оказался? Что произошло? Что тут происходит?
'Война тут'. - Ответ поставил Пашу в тупик. Это не было сказано. Это была мысль. Не его мысль. Чужая. Именно чужая. Не веря в происходящее Свешников огляделся, в яме он один.
Крыша поехала - подумал Павел, - никак я в настройках аппарата накосячил...
'Какой аппарат? Какая крыша? - появилась злая мысль, - ты вообще кто такой?'
- Я? - удивился Свешников.
'Ты, не я же!'.
- Я Паша, то есть Павел Анатольевич Свешников, - сказал мысленно Свешников. - Студент третьего курса... стоп, а вы кто?
'Лейтенант Иван Федорович Григорин сто пятьдесят пятая стрелковая дивизия'
- С ума сойти!
Это сон? Кошмар? Ущипнуть себя, но толку... больно и так...
Сквозь звоны и шум в голове пробивались отдельные слова. Кто-то недалеко разговаривал по-немецки. По-немецки?
'Да, там немцы. Я уже говорил - война тут. Немецкая провокация, но ничего, скоро наши подойдут и...'
- Не подойдут. Не будет наших! - Решительно сказал Свешников. Он поверил в реальность происходящего. Просто быть больше нечему. И не сон это. Не бывает так больно во сне.
'Как это не подойдут?' - возмутился Григорин.
- А вот так, - ответил Паша. - Немцы уже Минск окружают...
'Врешь, падла!' - и чужая злость заполнила весь мозг, подавляя волю. На краткий миг два сознания слились воедино. Свешников даже боль перестал чувствовать. Потом сознание лейтенанта затихло.
'Правда... это правда. - Лейтенант был потрясен. - Я видел... читал... я не знаю, как это назвать. Твоя память... я видел'.
- Да, я не врал. Эту войну назвали Великой Отечественной...
Неожиданно раздался выстрел. Свешников насторожился.
- Что там? - осторожно спросил Паша.
'Немцы кого-то из раненых застрелили' - и правая рука начала шарить вокруг.
- Ты чего?
'У меня в подсумке граната была, - ответил Иван. - Эф-один, у бойца отобрал, но воспользоваться не успел, взрывом накрыло. Очнулся тут... с тобой в голове... ага, вот'
С трудом вытащив из сбившегося за спину подсумка гранату, лейтенант свел усики, затем выдернул кольцо, зажав его зубами. Гранату он спрятал в собственных кишках.
'Так не сразу увидят'.
- Так ты подорвать себя хочешь? - испугался Паша.
'Не дрефь, студент. Едино все помирать. Не жилец я. Так с собой хоть одного да утащу...'.
Павел не ответил.
Немцы приближались постоянно переговариваясь.
- Интересно, о чем они говорят?
'О женщинах вроде. Да, что-то про своих баб'.
- Так ты немецкий знаешь?
'Я немец. Моя фамилия Григорин, но у моего деда она была Грегори. Поменяли во время Первой Мировой ... Вот твари! Про нашу землю заговорили...'.
Павел прислушался и удивился, он понимает немецкий!
- ... хочу после войны получить тут надел, - голос пьяно растягивал слова.
- Хотеть не вредно, - ответил другой. - Наделы первыми получат камрады из строевых, что заслужили это право в боях.
- Земли у русских много, - возразил первый. - Всем хватит.
В этот момент на краю воронки появилась маленькая щуплая фигура в обвислом сером мундире.
- О! - воскликнул щуплый немец. - Еще один живой 'Иван'.
'Он меня знает? - растерялся Григорин. - Нет, - подумал Паша, - немцы всех русских называют Иванами... ой, извини'.
Следом появился еще один немец. Упитанный. Он с любопытством заглянул в воронку.
Неожиданно Ивану стало смешно. Он и рассмеялся. Сначала отрывисто, боль вспухала с каждым выдохом, затем ниже груди все онемело и смех стал ровней. Иван смеялся, придерживая выпадающие потроха. Кровь сочилась сквозь пальцы, и он со всех сил сжимал гранату. Не время пока, пусть ближе подойдут...
- С ума сошел, - ёжась, сказал щуплый.
- Пристрели и дело с концом, - буркнул толстяк и шагнул ближе. - У нас еще много работы.
Щуплый скинул с плеча карабин.
Убьют! - испугался Свешников. Он забыл про спрятанную гранату, про Ивана и про то что он вообще в чужом теле, которое почти умерло...
- Вы мертвы! - прохрипел он первое, что пришло в голову.
Немцы оторопели.
- Вы уже мертвы! - продолжил Паша. - Сдохнете. Пусть не сейчас, но все равно сдохнете. Не будет никакого земельного надела на Священной Русской Земле! Будет лишь березовый крест, или вообще ничего. Прах. От вас останется только прах! - Паша замолчал, вдруг почувствовав приближение смерти и впал в ступор, но Иван, не сделав паузы из последних сил закричал, торжествуя:
- А мы придем на вашу землю! Все придем! Ваш бесноватый фюрер застрелится, когда наша армия будет штурмовать рейхстаг. Восьмого мая Германия капитулирует. А девятого мая будет Победа! Это будет! Будет!
Силы быстро таяли, Иван разогнул пальцы, скоба слетела и хлопнул капсюль. Слабеющей рукой он толкнул гранату в сторону врагов. Немцы что-то заорали, но лейтенант уже ничего не слышал. Пульсирующая боль уходила, уволакивая сознание за собой, куда-то вверх...
'Студент... Паша, ты если назад вернешься, так помни...'
Взрыв...
***
- Позвони еще раз.
- Толку... - ответил Маргелов, но телефон достал.
После непродолжительного прослушивания мелодии ожидания, Вася констатировал:
- Или мобила на бесшумке, или Паша спит.
- Сомневаюсь, - усмехнулся Сергей.
- В чем?
- Чтобы профессор спал, когда единственная его идея так близка к завершению.
- А я не помню случая, чтобы он выпускал мобилу из рук, - пробормотал Маргелов и потер подбородок. - Ладно, пошли к центральному входу.
Попытка пройти через эвакуационный выход провалилась, а на главном могут и сумку осмотреть. Водку взяли чтобы отметить первый запуск аппарата, а если все пройдет как задумано, то удачу. А в том, что у них все получиться, Маргелов был уверен на все сто.
У входа к ним подошел охранник.
- Здравствуйте, что у вас в сумке?
- Спортивная форма, и мыльно-рыльное.
- Покажите пожалуйста.
Маргелов предъявил сумку и многозначительно посмотрел на Жукова. Охранник досматривал тщательно.
- Сергей?!
Жуков повернулся. К ним подходил декан.
- Сергей, здравствуй. Почему ты не в лаборатории?
- Пробки, дядь Вить, будь они не ладны. Но мы все успеем. Если надо, посидим допоздна.
- Ладно, я в понедельник к вам зайду. Но если все пройдет как запланировали, то звони сразу.
- Хорошо, дядь Вить.
- Свешникову передай, что на завтра я его отпустил, - и декан направился на выход.
Охранник, пока они разговаривали отошел в сторону. Маргелов подхватил сумку, и друзья пошли к лестнице.
- Фух, пронесло, - выдохнул Вася. - Я ж говорил сумку хорошо просмотрят. И как только бутылки не съехали. Вот хохма бы была.
- Ты главное пресс не напрягай, - усмехнулся Сергей, - а то ремень лопнет.
- Кстати, - оживился Вася, - а дядя к проекту каким боком?
- Не боком, а паровозом. Думаешь, кто-то даст простым студентам тащить перспективный проект? Вот получим положительные результаты, и дядя возглавит нашу группу. Соответственно придется выделить процент. Солидный. И вообще, без его помощи не обошлось бы, и лабораторию он выделил, и с нужные детали помог найти...
- Да-а-а, - протянул Маргелов, - селяви, без паровоза никак.
- Погоди, когда это будет...
- Скоро, Серега. Может сегодня. Вот чую, у нас все получится!
- Погоди, как мы в лабораторию попадем, если Паша не отвечает? Вдруг он вышел, а мобилу оставил...
Вопреки ожиданиям, дверь лаборатории оказалась не закрыта на замок, что уже было странно. В институте ходили всякие слухи, но чем именно занимаются тут трое друзей знал только декан. Для всех остальных, тут проводили опыты по особому заданию деканата. И двери всегда были заперты, а тут... пройдя маленький тамбур, друзья удивились еще больше.
В помещении почему-то царил сумрак и хаос. На всех столах в беспорядке лежали платы, катриджи, пучки проводов, катушки кабелей, разные датчики, радиодетали россыпью...
Ладно хаос, в создании оного принимали участие все, но зачем Паша закрыл окна и еще жалюзи опустил? Чтоб с улицы не подглядели?
А почему аппарат в работе?
На мониторе рабочая программа, рядом блок светодиодами мерцает, а за ними кушетка с монтажной рамой на которой разместились несколько рядов датчиков. А среди них взъерошенная голова 'Нимнула'. Свешников лежал на кушетке приспособленной под неподвижный стол пациента.
