Гордер не успел перевести дыхание, два других льва кинулись одновременно. Их пасти вцепились в тело с обеих сторон. Львиный рык потряс арену, Горден не обернулся, контролирует своего льва. Взмахами меча атлет стал наносить рубящие удары по зверям, крепко вцепившимся в него. Огромные раны стали зиять на боках, кровь лилась на песок. Оглушающие рыки неслись над ареной.
Один разрубленный горный лев упал на песок, до последнего державший своими зубами атлета. Второй, увидев гибель второго льва, выпустил хватку и сделал несколько шагов назад.
Трибуны заулюлюкали, решив, что горный лев струсил. Но я видела, зелень вспыхнувшую в глазах — хороший признак. Горный лев ревел на арене, а потом обернулся в человека.
Дикий горный лев — оборотень! Трибуны взвыли. Обернувшийся горный лев кинулся на вооружено атлета. Они сцепились в рукопашную. Меч был отброшен, взмахи кулаками, удары по телам гулко раздавались в реве толпы. Такого еще не было на арене, когда оборотни дрались друг против друга в человеческой ипостаси.
Лица у обоих уже были разбиты и опухли, они кувыркались на песке, боролись и старались придушить друг друга голыми руками.
Гордер подкатился к своему мечу, схватил рукой, подскочил на ноги и пронзил тело горного льва. Трибуны взревели, скандируя имя атлета. Горден замахнулся для последнего удара.
Я легко скользнула на арену и загородила собой раненого горного льва.
— Царевна! — выдохнули все одновременно.
Но Гордер не успел затормозить, и меч воткнулся бы в меня, но успела перехватить острое лезвие руками. Сталь разрезала ладони, атлет выпустил меч из рук и упал передо мной на колени. Трибуны рухнули вслед за ним.
— Царевна! — пробегало испугано по рядам зрителей.
— Царевна, — склонил голову Гордер.
Позади меня поднимался горный лев. Раненный, он старался сделать все, что возможно чтобы как можно дороже продать свою жизнь.
Встретилась с ним взглядом. В темно-синих глазах плескалась ненависть, зеленью блестели зрачки.
— Горного льва вылечить! — отдала приказ.
После этого спокойной походкой отправилась на выход. Интересное на сегодня закончилось.
— Царевна Марлис, — прошипела у меня за спиной недовольная Гарда.
— Не дергайся, ничего мне горный лев не смог бы сделать, — отмахнулась от нее.
Гарда моя личная охотница, а по совместительству подруга. Отец купил оботниху, когда я была маленькой и мне требовалась такого же возраста подружка для игр. Так вместе и росли, тренируясь. А когда Гарда прошла полный курс охотника, то ее назначили в личную охрану.
— Он напал, — шипела дальше не довольная подружка.
— Он был ранен. Я его спасла, позови вечером того молодого атлета, — подмигнула Гарде.
— Марлис, у тебя скоро свадьба, — недовольно шипела дальше эта вредина.
— Вот именно! Нужно развлекаться, пока не замужем. Потом в прайде у мужа не погуляешь! — вздохнула.
Свадьба эта мне совершенно не была нужна. Всего девятнадцать лет, а отец отдает девятой женой своему соседу. «Брачный союз укрепит наши южные границы» — вспомнила аргументы отца, аж плечами передернула.
— На корт? Пойдем ракетками помашем? — предложила сочувствующая Гарда.
Ей хорошо, родственников нет, замуж может выходить по своему желанию. А мне вот нужно выполнять державные планы отца.
— Пожалуй, — согласилась с подругой.
Чем было хорошо с Гардой, мы с ней росли вместе и интересы из-за этого сложились общие. Мы могли часами играть в кукол и тут же, обернувшись в львиц, грызть друг другу уши и лапы, а потом скакать по дворцовому саду, пугая фрейлин прайда.
Прайд — это жены моего отца. Но наследницей признавал только меня, хотя моя мать погибла после моего рождения. Львицы прайда поджимали губы в моем присутствии, но перечить царю не могли.
Корт сейчас был в тени. Раскидистые деревья давали прохладу, можно махать ракетками на равных. Мы быстро переоделись тренировочное — короткие юбочки и топы, и отправились к сетке.
Наша застаревшая игра в первенство заставляла каждый раз разыгрывать корт подкидыванием монетки. Разошлись в стороны и борьба началась. Мячик метался между нами, мы махали ракетками, стараясь отвоевать еще одно очко.
— Мой! — орала я довольная.
— Получи! — кричала мне в ответ Гарда.
— Ага!
— Зубы гризли! — ругалась на меня подружка, а я радостно орала.
После двух часов игры, мы были мокрые, пот катился с нас градом. В этот раз Гарда взяла свои два очка и закончила победой.
— Я силы берегла для вечера, — оправдала свой проигрыш.
— Конечно, я так и подумала. На пробежке давно была? — ехидничала охотница.
Охотники каждое утро бегают кросс по пересеченной местности в полной амуниции.
— Мне замуж выходить за старика. Какая ему разница 60 сантиметров у меня талия или 75? — показала ей язык.
— А сегодня тоже со стариком встречаешься? — поддела эта охотница.
— А ты? — тут же парировала ей.
— Слизня тебе за шиворот! Еще чего не хватало, чтоб потом, как ты, прятаться за папин трон? — засмеялась Гарда.
— Язва ты! Не жениться на тебе никто! — показала ей язык.
— Царевна Марлис, прекрасная игра. — Прилетел к нам комплемент.
Мы как раз растяжку делали, чтобы дать возможность мышцам восстановиться после активного скакания на корте. И наш нагиб вперед был замечен и оценен с задней стороны тренером. Переглянулись и тихо засмеялись. Еще один страдалец по нашим крепким телам.
— Жахарий, вашими неустанными тренировками мне удалось добиться таких результатов. — С улыбкой сообщила тренеру по теннису, выпрямляясь.
— Это все потому, что у вас очень гибкое и мускулистое тело, — Откровенное разглядывание сейчас выдавалось за оценку моей физической формы.
— Я оборотень, вы не забыли? — предупреждающее рычание от моей львицы раздалось изнутри меня.
Да, он нам не нравился, как мужчина и самец.
— Разумеется, я помню, царевна Марлис, — чуть отступил тренер и почтительно склонился в почтительном поклоне.
— Царевна Марлис, нам пора, — вежливо произнесла подружка.
На людях она старались сохранять субординацию, так обучают в отрядах охотников. У многих складываются личные отношения с охраняемыми объектами, потому что только полное доверие, как по жизни, так и в звериной ипостаси должно присутствовать. Но субординацию всегда необходимо соблюдать — так учит кодекс охотников.
— Ага, пошли, — направилась в душевые.
Скоро вечер, а там и свидание с молодым атлетом. Стоя под струями воды, мои мысли крутились вокруг схватки горного льва. Рассмотреть толком не удалось. Он когда обернулся в человека, тут же накинулся на Гордера, а потом так молотили кулаками по лицу, что мне запомнилась лишь мускулистая фигура и полыхающая ненавистью зелень темно-синих глаз.
Дикий, необузданный нрав горного льва привлекал мое внимание.
— Гарда, узнай как там горный лев, всю ему помощь оказали, — крикнула сквозь шум воды.
— Мар, ну ты даешь! У тебя свидание с атлетом, а ты горняком этим интересуешься! — недовольно фыркнула подружка.
Показала ей язык, вот язва, вечно подденет. Но я без нее своей жизни не представляю. Мы с ней так срослись за это время, что она мне стала дороже отца, которого я боготворила.
Мое самое первое воспоминание о нем, когда отец кормит голодную с руки мясом. Его запах, внушал доверие даже сейчас, когда я была недовольна его решением выдать меня замуж за старика. Я всегда знала, что мой отец не сделает для меня ничего плохого, поэтому за этим, казалось, абсурдным решением стоит какой-то замысел.
Эти мысли отогнала прочь, завтра с отцом поговорим, да и свадьба еще не скоро — месяц впереди. А пока нужно брать от жизни все!
— Не горняком! А горным львом! — выговорила ей.
— А я тебе и говорю — горняк, то есть с гор! — хихикала вредина надо мной.
— Шахтера нашла! — поддержала ее.
Подтрунивая друг над другом вышли с корта, за воротами нас ждал спорт-кар, любимого рыжего цвета. Он так хорошо сочетался с окрасом моих волос, что когда длинные локоны развивались от ветра, смотрелось потрясающе. Гарде было все равно, она свои темно-блондинистые локоны всегда закручивала в тугой пучок на затылке.
