Каждый раз во время выдоха она издавала лишь слабый стон. Когда она подняла руку, Шейн увидел, что её ладонь тоже измазана кровью. Он ухватил её за запястье, увидев, что она пытается ухватиться за него рукой. Тогда она подалась назад, по-прежнему глядя невидящими глазами в пространство позади него, потом повернулась и двинулась через холл, прижимаясь к стене. Не выпуская её руки, Шейн последовал за ней. Её босые ноги бесшумно ступали по ковру, дыхание со свистом вырывалось сквозь плотно сжатые зубы. Когда в конце холла они стали подниматься по лестнице, Шейн левой рукой обхватил её за плечи. Под тонкой тканью ощущалось холодное тело. Остановившись на верхней площадке, она повернулась к закрытой двери. Лицо её было искажено горем или мучительным раскаянием:
— Она — там!
Открыв дверь, Шейн начал ощупью искать на стене выключатель, левой рукой продолжая крепко держать Филлис.
Когда зажегся свет, он сделал несколько шагов вперед. При ярком свете стоявшего в изголовье кровати торшера он увидел распростертое на окровавленной простыне тело женщины. Одна рука убитой бессильно свесилась, с неё медленно капала кровь, образовав на ковре маленькую лужицу. По телу девушки пробежала дрожь, и он ещё крепче сжал её плечо. Потом, резко отстранив её, подошел к кровати и молча взглянул на женщину, которую обещал защищать. На ней был серый дорожный костюм, серая блузка и туфли. Смерть, судя по всему, пришла к ней неожиданно, не оставив следов борьбы. Кровь, которой были измазаны простыня и наволочка, продолжала сочиться из зияющей раны в горле.
Отвернувшись от кровати, Шейн с силой притянул Филлис к себе. Дорожные сумки, распакованные лишь частично, стояли возле дверей; на тумбочке, накрытой парчовой салфеткой, лежал раскрытый саквояж с вещами, необходимыми для путешествия; перед зеркалом были разбросаны косметические принадлежности.
Вместе с девушкой, повисшей на его руке, Шейн подошел к туалетному столику. На нем стояла инкрустированная серебром шкатулка с личными драгоценностями владелицы. Рядом лежала небольшая изящная сумочка из серой кожи с замысловатым рисунком.
Открыв сумочку свободной рукой, Шейн высыпал содержимое на столик. Оно состояло из губной помады и пудреницы, пачки банкнот, аккуратно сложенной телеграммы и небольшого кожаного держателя для ключей. Развернув телеграмму, он начал читать.
«Проверил подлинность. Возвращаюсь немедленно обычным маршрутом. Телеграфируйте Нью-Йорк или Майами. Хендерсон.»
Телеграмма была послана из Лондона неделю назад на имя миссис Руфус Брайтон по её нью-йоркскому адресу. Внизу чья-то рука приписала карандашом: «Мы встретим вас в Майами».
Шейн сунул телеграмму в карман. Филлис Брайтон попыталась вырваться из-под его руки и начала стонать. Дойдя с ней до дверей, он положил обе руки ей на плечи и стал энергично трясти. Её глаза широко открылись, и стон прекратился.
— Где твоя комната? — чеканя каждое слово, спросил Шейн.
Она покачала головой, словно её затуманенный мозг отказывался понимать смысл сказанного, потом неуверенно взялась за дверную ручку. Выключив свет, Шейн вместе с ней вышел из комнаты, где лежала убитая. Будто во сне, Филлис пересекла холл и открыла дверь в другое помещение.
Торшер горел в изголовье постели, в которой, по-видимому, совсем недавно спали. На прикроватном коврике валялся большой нож с деревянной рукояткой, весь испачканный кровью. Подведя Филлис к кровати, Шейн начал пристально разглядывать его.
Потом, глянув на нее, спросил:
— Ты убила этим ножом? — Голос его звучал спокойно, почти безразлично.
Она снова задрожала всем телом.
— Я проснулась, — отвернувшись, чуть слышно прошептала она, — и он… он был здесь. Я не знаю… Наверное, им…
— Подойди ближе, — сказал Шейн.
Она подчинилась послушно, словно ребенок.
— Посмотри на меня.
Она подняла на него глаза. Её зрачки расширились до нормального размера, но взгляд оставался по-прежнему безжизненным и несфокусированным.
— Ты знаешь, кто убил?
Когда я проснулась, мне сразу всё стало ясно.
— Ты помнишь, что делала?
Да, как только я увидела, всё сразу вспомнила.
Шейн в раздумье покачал головой. Её голос был глухим, и говорила она, будто во сне, вряд ли отдавая отчет в своих словах. Что-то загадочное, непонятное было связано с обстоятельствами гибели хозяйки дома. Пока Шейн не знал, что именно.
— Сними сорочку, на ней кровь.
По-прежнему глядя в пространство позади него, Филлис наклонилась и непослушными руками стала стаскивать сорочку через голову.
Отвернувшись в сторону, Шейн протянул руку. На его лбу, покрытом глубокими горизонтальными морщинами, выступили капельки пота.
— Дай сорочку. — Смяв тонкий материал в комок, он продолжил: — А теперь отправляйся в ванную, вымой руки и как следует вытри их. Потом переоденься.
Проследив взглядом, как она скрылась в ванной, он наклонился и поднял с пола нож, держа его за лезвие. Потом обернул рукоятку запачканной кровью сорочкой. Расстегнув пиджак, он поместил нож лезвием вниз во внутренний карман; кончиком, лезвия он проколол материал, продвигая нож вниз до тех пор, пока рукоятка не уперлась в подкладку.
