– Свежо!
И пополз обратно в дом под озадаченными взглядами охраны.
Едва рассвет занялся над горизонтом, у дверей дома наагашейда появились двое нагов с хвостами нетипичной для здешних мест дикой расцветки. У одного из них из-под шапки на грудь опускалась длинная коса цвета еловой хвои.
Солнце успело показать себя только до половины, когда дверь дома, где расположилась семья наагашейда, распахнулась, и наружу выполз мрачный повелитель. Владыка даже не потрудился запахнуть небрежно наброшенную на плечи шубу. Казалось, он надел-то её, чтобы не смущать окружающих отсутствием тёплой одежды. Перекинувшись парой слов со стоящими у порога нагами, повелитель быстро пополз в сторону длинного и высокого, в два яруса, здания, а наги с яркими хвостами поспешили скрыться в доме.
Зайзишарские наагариши даже не успели прилечь после ночных забот, как приполз запыхавшийся охранник и сообщил, что наагашейд уже ждёт их в зале собраний.
– И чего ему не спится?! – непочтительно шипел себе под нос Зэйшер, стремительно собираясь.
– Что-то произошло? – обеспокоенно спросила его супруга, наагаришея Азиша.
Наагариш мрачно посмотрел на неё и смягчился. Его жена, закутанная в меховую накидку, выглядела очень трогательно. Длинные белые волосы спутаны со сна, из-под накидки выглядывала пола длинной ночной рубашки. Свело-зелёный, изумрудного оттенка хвост с нежнейшей чешуёй зябко свивался в кольца.
– Всё хорошо, иди внутрь, не мёрзни, – попросил наг. – Наагашейду не терпится начать собрание.
– Какое собрание?! – дверь в сени распахнулась, и на пороге появилась совсем юная нагиня, глаза которой возмущённо сверкали. – Ты обещал, что мы поедем на Зерую и соберём какарлиши для меня!
Зэйшер почувствовал раздражение, но ответить постарался помягче. Его старшая дочь отличалась взрывным темпераментом и терпеть не могла, когда что-то шло не по её плану. Наагариш порой допускал, что излишне её баловал, но разве мог он быть строгим со своей девочкой?
– Иллаза, я не обещал, что мы поедем сегодня, – напомнил отец разгневанной девушке. – Я же сказал, что как только гости покинут нас, мы с тобой отправимся за какарлишами. Я не могу уползти куда-то, пока они здесь. Я же глава этих земель.
– Но это очень долго! – Иллаза капризно хлопнула хвостиком по полу. – Если сам не можешь, то отпусти меня с кем-то другим. Например, с Тузашем.
Зэйшер помрачнел и плотно сжал губы.
– Никаких Тузашев! – процедил он сквозь зубы. – Я сказал, что после отъезда гостей, значит после отъезда гостей!
– Обманщик! – обвинительно бросила дочь и метнулась в дом, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Азиша ласково погладила напрягшегося супруга по плечу, пытаясь успокоить его.
– Не слушай её, – попросила она. – У Иллазы сейчас сложный возраст, не принимай близко к сердцу. Я поговорю с ней и скажу, что она неправа.
Зэйшер тяжело вздохнул и, взяв руку жены, прижался к её маленькой ладони горячими губами. Та нежно погладила его щеке, и раздражение действительно отступило.
На улице уже было светло. Солнце всё ещё поднималось, но ночная тьма отступила, и белый свет заливал мир. Снег искристо серебрился, в воздухе витала лёгкая взвесь из инея. Зэйшер вдохнул крепкий морозный воздух и постарался позабыть неприятную утреннюю сцену.
Зиишиир просыпался. Поселение так же, как и его наагариш, не успело даже толком задремать, и утро казалось оживлённее, чем обычно. До слуха Зэйшера доносились звон бубенцов, хлопанье дверей, взволнованный лай и громкие приветственные голоса.
– Слышал? Наагашейд ночью прибыл.
– Да ещё б не слышал! У меня племянник службу несёт в охране. Говорит, наагариш Зэйшер едва в обморок не грохнулся, когда увидел живот повелительницы.
Зэйшер нахмурился и вытянул шею, пытаясь рассмотреть сплетников, но те стояли за сугробом, и он смог увидеть только кончик льдисто-серого хвоста. Чей же это племянник такой языкастый?
– Ракшан!
Наагариш был вынужден отвлечься от сплетников и обернуться. Мимо, осыпав его хлопьями снега, пронеслась чёрная кошка.
– Ну куда ты несёшься?! – устало кричал ей вслед наагариш Делилонис. Советник наагашейда никуда не торопился и выглядел раздражённым. Видимо, его тоже не радовало, что наагашейд затеял собрание в такую рань. – Вот глупое животное! И послали тебя боги на мою голову!
Ворча и сонно позёвывая, мерзлявый наагариш прополз мимо Зэйшера в сторону дома собраний, куда уже подтягивались другие.
Дверь дома наагашейда отворилась, и наружу с радостным воплем выполз юный наследник. Уползти далеко он не успел. Высунувшийся за порог яркий хвост перехватил его раньше, обвив вокруг талии.
– Наагасах, помедленнее. Ваша мама за вами не успеет, – высунувшийся за порог Миссэ с укором посмотрел на насупившегося мальчика.
Зэйшер аж споткнулся. Повелительница решила прогуляться? Без мужа?!
Наагашейдиса не стала томить его ожиданием и неспешно перевалилась через порог. Следующий за ней Доаш почтительно её поддерживал.
Мимо Зэйшера стремительно скользнули четверо нагов с серыми хвостами. Они были так серьёзны и сосредоточены, что на мгновение наагаришу показалось, что ползут они с тёмными намерениями. Но наги поклонились наагашейдисе, а один из них подхватил наагасаха Риалаша на руки и направился в сторону дома опекуна госпожи. Зэйшер в очередной раз застыл, обратив внимание на глаза наследника: совершенно чёрные с красной точкой зрачка. До них доходили слухи, что сын наагашейда родился не совсем обычным, но Зэйшер даже не представлял, что он настолько необычен. Сам наагашейд не спешил представлять сына, заявив на одном из собраний Совета наагаришей, что сделает это тогда, когда юному наагасаху исполнится не меньше двадцати лет.
Наагалей Вааш открыл дверь после первого же стука и молча принял на руки недовольного мальчика.
– Чего губы дуешь? – громадный наг ласково потрепал мальчишку по шапке. – Щас Ссадаши облачится, и мы поползём гулять.
Зэйшер наконец обратил внимание, что просто стоит и переводит взгляд с наследника на наагашейдису и обратно, и тряхнул головой, приходя в себя и вспоминая, что его уже ждут на собрании.
Проползая мимо повелительницы, он почтительно склонил голову. Та приветливо улыбнулась и кивнула в ответ. Странная какая-то. Зэйшер думал, что жена повелителя будет ему под стать, такая же яркая и эмоциональная. А эта слишком спокойная.
