– Эй, сколько времени? – спросил Дин.
– Не знаю, от телефона проку нет.
– Ага, от моего тоже. Не включается.
Сэм заслонил ладонью глаза и посмотрел на солнце:
– Примерно час до заката. Я тут подумал, давай найдем местечко прикорнуть. Не знаю, в перемещении во времени дело или в походе в закусочную с приключениями, но…
– Но малютка Сэмми хочет спатки? – поддразнил Дин.
– В зеркало посмотри, – парировал Сэм. – У тебя синяки под глазами больше глаз.
– А кто виноват? Может, это все твои выходки на мне сказываться начали?
Продолжая перебраниваться, они вошли в квартал довоенных домов под названием Виллард Хаусиз. Знак перед одним из домов предлагал «вакантные места», и Сэм рассудил, что они по адресу. Братья зашли в дом и поднялись в квартиру 3Е. На звонок открыла старушка и повела их в апартаменты, расположенные на другой стороне коридора. Квартира явно когда-то была частью пентхауса, но потом ее отделили стеной, и получилось небольшое помещение с кухонным уголком, спальней и примыкающей к ней гостиной. После многих лет жизни в дешевых мотелях и на заднем сиденье «Импалы» Винчестеры не были привередливыми. Учитывая отсутствие денег – соответствующих эпохе, во всяком случае – Дин спросил, можно ли внести плату в конце недели. Та согласилась, просто спросила имена. Они отделались псевдонимами. Дин так устал, что даже не вспомнил, у какой группы они эти имена позаимствовали.
К несчастью для Винчестеров в квартире не оказалось одной вещи – а именно второй кровати.
– Может, надо было сразу остановиться в «Уолдорфе»? – проворчал Дин.
– Думаешь, они бы позволили расплатиться в конце недели, гений? – отозвался Сэм.
Не дожидаясь ответа, он ушел в ванную комнату. Забрался в стоящую на львиных лапах ванну, а под голову подложил куртку. Ванна даже близко не подходила по росту, но Сэму было все равно.
Через минуту он уже спал.
? Ты что, эльф только-только с Северного Полюса? – отсылка к семейной комедии «Эльф». Мальчик из приюта заполз в мешок к Санта Клаусу и стал приёмным сыном одного из его эльфов, а повзрослев, отправился на поиски своего родного отца.
? Настоящее веселье начинается в шестидесятых – речь о периоде с 1960-х до начала 1990-х, когда пип-шоу, круглосуточные эротические кинотеатры, секс-шопы и театры для взрослых на Таймс-сквер стали печально известным символом упадка Нью-Йорка.
? «Шоу Эда Салливана» – популярное телешоу журналиста Эда Салливана, которое транслировалось в Нью-Йорке с 1948 по 1971 год.
? «Безумцы» – американский телесериал 2007 года. В основе сюжета, разворачивающегося в 1960-е годы, работа вымышленного рекламного агентства «Стерлинг-Купер», расположенного на престижной Мэдисон-авеню в Нью-Йорке.
? Рутбир – т.ж. корневое пиво. Газированный напиток, безалкогольный или слабоалкогольный.
? Рубен – классический американский горячий бутерброд с нарезкой из говядины, швейцарским сыром, кислой капустой и соусом.
? Русская приправа – приправа для салата, состоящая из майонеза со специями.
? Бетти Дрейпер – одна из главных персонажей сериала «Безумцы».ГЛАВА 5
Спина Барни Дойла его просто убивала. Большинство парней его возраста учились водить машину, бегали на свидания и развлекались, но Барни такой возможности не выпало. Мать заболела, так что ему – в пятнадцать-то лет – пришлось подыскать работу и взять на себя заботу о матери. В доме Дойлов, расположенном в Бризи-Пойнт, Квинс, кроме Барни и его мамы никого не осталось. Отец умер три года назад, так что когда дядя Джеймс сообщил, что в «Уолдорф Астория» появилось место охранника, мать Барни решила, что это знак свыше. Она была католичкой, разумеется, и восприняла слова брата как ответ на свои молитвы.
Ненавидя, в целом, свою работу, Барни, тем не менее, с нетерпением дожидался сегодняшнего дня. Они с дядей взяли один из автомобилей отеля и направились в Ред-Хук, чтобы забрать посылку, приплывшую из Израиля или еще какого экзотического местечка.
Барни, пока учился в школе, звезд с неба не хватал, поэтому не имел особого представления, где этот Израиль вообще находится. Он знал только, что это новая страна, причем какая-то сомнительная, особенно по мнению мамы. Барни пожалел, что не учился лучше. Не то чтобы это сейчас на что-то влияло. Он застрял на этой работе, а чтобы быть охранником, насколько он знал, много знаний не требуется.
Когда Джеймс и Барни добрались до доков Ред-Хука, рабочий знаком велел им подъехать к тридцать шестому доку. Автомобиль тряско заехал на причал. Они ждали. Дизельный двигатель выплевывал выхлопы чуть ли не в кабину, но Барни не возражал. После скукоты отеля перемена казалась приятной. Крупный дородный мужик в белой футболке стукнул кулаком по капоту:
– Вы, ребята, из «Уолдорфа»?
Джеймс высунулся из кабины, чтобы ответить ему в лицо:
– Разумеется.
– Тут подпишите, – мужчина сунул планшет с документами Джеймсу.
Тот подмахнул, не читая. Потом вернул планшет и спросил:
– Где ящик?
Рабочий указал себе за спину:
– Коробка пять. Написано, что груз очень-очень хрупкий, – и ушел.
Барни выскочил из машины, чтобы помочь дяде с ящиком. Он был примерно метр двадцать на шестьдесят, сделанный из свежей сосны. Резкий запах смолы защекотал Барни ноздри, когда он наклонился к грубо сколоченному контейнеру.
– Хватит шататься вокруг и подсоби мне затащить его в машину, – проворчал Джеймс, пытаясь короткими ручками обхватить ящик.
Барни подчинился, поспешно приподняв ящик со своей стороны.
– Выше подними, – скомандовал дядя.
– Я поднимаю, – отозвался Барни, наблюдая, как он силится пристроить ношу так, чтобы не мешал живот.
Его половина коробки уже была гораздо выше дядиной, учитывая разницу в росте и телосложении.
Неловко придерживая посылку, они боком добрались до кузова, который встретил их закрытыми дверьми.
– Иисус, Мария и Иосиф! Ты почему двери заранее не открыл? – тяжело дыша, зло спросил Джеймс.
– Потому что ты мне не сказал, – Барни бросил на него сердитый взгляд.
– Ну так опусти свою сторону первым и открой дверь.
Барни начал опускаться на корточки. Когда он согнул колени, дядя перехватил свою сторону коробки. Из-за резкого смещения веса Барни нечаянно разжал руки, и деревянный угол тяжело ударился о землю.
Барни в ужасе вскинул глаза, а Джеймс выругался во весь голос, перекрестился и послал его к черту.
Барни густо покраснел:
– Всё нормально, дядя Джеймс. Давай проверим. Я уверен, что посылка в порядке.
Они приподняли крышку, и Барни увидел, что содержимое плотно переложено сеном. Джеймс оттолкнул его и снял крышку полностью. Запустив пухлую руку в сено, он достал глиняный горшок – высокий, темно-оранжевого цвета и довольно грязный. Сметя большую часть сена, Джеймс обнажил еще три сосуда. Пока он осматривал горшок, крышка соскользнула и громко стукнулась о землю. Из сосуда потянуло странным мерзким запахом, который напомнил Барни о случае, когда у их газовой плиты сломался запал. Тут дядя открыл рот, и Барни был уверен, что он разразится бранью, хотя сам был виноват. Но не успел Джеймс завопить, как случилась престраннейшая вещь: он начал давиться. Казалось, будто его рвет наоборот – маслянистые струи черного дыма вырывались из горшка, забивались ему в рот и лезли в горло.
Барни ахнул, когда дядя потянулся к нему, а потом стало темно.
***
Сэм и Дин сидели на твердом диванчике из кожзаменителя около офиса главного управляющего «Уолдорфа». Хлипкий приставной столик рядом с Дином был завален журналами. Дин взял один сверху и показал Сэму.
– Ух, Эва Мари Сейнт[1], – он уставился на фото молоденькой актрисы, чьи откинутые за спину светлые волосы прекрасно гармонировали с голубым свитером, и прочитал заголовок: – «От звезды телевидения до большого кино «В порту».
– Она уже старая, – Сэм, в очередной раз став свидетелем невероятной кобелиности брата, закатил глаза.
– Но ведь не сейчас, – Дин чуть не подпрыгнул от воодушевления. – Мэрилин, я хочу повстречаться с Мэрилин, как думаешь, она здесь останавливается?
– Мы вернулись на пять десятков лет в прошлое не для того, чтобы ты смог переспать с парой старлеток, – отозвался Сэм.
Дин нахмурился:
– Не я придумал отправиться сюда, и точка. И потом, эти женщины – идолы, Сэм. Совершенно другие. Если после того, как мы стибрим Свиток Войны, останется свободное время, я собираюсь отыскать Мэрилин.
Сэм покачал головой:
– Ладно, Дин.
– Сэм и Дин Винчестеры?
Заслышав собственное имя, Дин вздрогнул, но быстро вспомнил, что именно это имя Сэм сообщил регистратору, когда они спросили о работе. Будучи так далеко от своего времени, на предосторожности можно было и забить.
Окликнувший их мужчина носил костюм-тройку и придерживал дверь.
– Меня зовут Эрнест Гарольд, я – главный администратор «Уолдорфа», – он грациозно указал в сторону офиса.
Сэм и Дин уселись в кожаные кресла перед очень захламленным столом.
– Настоятельно прошу прощения за весь этот беспорядок, – мистер Гарольд переложил несколько документов. – Мне надо присматривать за двумя сотнями работников, и, кажется, я не справляюсь со всей бумажной работой. Как вы знаете, это престижное заведение с богатой историей предоставления безукоризненных апартаментов самым разборчивым путешественникам, политическим деятелям и членам королевских семей со всего мира.
– И Мэрилин Монро, – добавил Дин.
Мистер Гарольд нахмурился:
– Неприкосновенность личной жизни клиентов исключительно важна при вашей должности. Вы будете работать рядом с людьми, которых ежедневно видите на экранах кинотеатров. Мы не допускаем никаких… неформальных отношений с постояльцами отеля.
