В старину был известен интересный обряд прощания невесты с хлебом в своем доме (Мазовше). Под пение дружек молодые вставали из-за стола, на углах которого лежали четыре буханки хлеба, украшенные калиной. Около молодого стоял старший дружба с платком, около молодой — друхна. Молодые, старший дружба и старшая друхна ходили вокруг стола «за солнцем», при этом невеста плакала и целовала каждый из хлебов. После этого молодые останавливались и начинался обряд с венком; старший дружба держал венок и произносил речь от своего имени, от имени жениха и невесты. В речи он обращался к родителям невесты с просьбой благословить молодых, хвалил невесту, достойную носить венок и т. п., благодарил ее родителей, родных и всех гостей. Со словами: «Прими, панна, этот зеленый венок» — дружба вручал его старшей друхне для невесты.{41}
Перед самым выездом на венчание молодых благословляли родители невесты, она прощалась со всеми, умоляла простить ей все ее провинности, прощалась со всем, что было в доме: со столом, лавками, печью, иногда также с хлебной дежой и огнем. Прощаясь, невеста горько плакала и причитала, иначе бы ее осудили.{42}
Мать невесты давала отъезжающим в костел «ядло на возы» (jadło na wozy) — «еду на телеги»: пироги, сыр, напитки, чтобы могли есть в дороге и оделить съестным людей, которые им повстречаются. Жених и невеста получали от нее по куску хлеба, который они должны были после венчания отдать нищим. В жешовских деревнях в конце XIX — начале XX в. после благословения молодых свашка осыпала всех присутствующих «осыпанками» (osypanki) — небольшими «рогатыми» печеньями (с четырьмя — шестью углами — «рогами») из круто замешанного теста. Внутри каждой осыпанки — горох. Бросая осыпанки, свашка говорила:
Szła baba z gór,
Niosła szyszelc pełny wór.
Jest to we dnie, nie w nocy,
Strzercie się, by wam nie wybiła by oczy.
Шла баба с гор,
Несла мешок шишек.
Это происходит днем, не ночью,
Берегитесь, чтобы вам не выбила бы глаза.
Все хватали осыпанки и бросали их друг в друга. По народным поверьям, растертые осыпанки могли помочь больным людям и скоту.{43}
Согласно традиции, у крестьян родители (есть сведения, что и братья) невесты при венчании не присутствовали, у мелкой шляхты — в костеле был отец. Нарядно одетая невеста должна была ехать в костел в венце, символизирующем ее девичество. Она не могла покрыть голову, даже если было очень холодно, так как ее распущенные волосы и венец — символ «красы» (целомудрия) — должны были видеть все люди. Если же невеста была в добрачной связи, она не только не имела права надеть венец, но должна была покрыться платком или надеть чепец.
В костел жених и невеста со своими дружками всегда ехали отдельно. Так, в Поморье в первой повозке ехала невеста — по местному названию «брутка» (brutka) — с друхнами и музыканты, во второй — жених, называвшийся здесь «бруткон» (brutkon), с товарищами — «пахолками» (расhołki). В познаньских деревнях невеста отправлялась в костел в одной повозке со «свахнами» (swachny) — подружками, которые кричали о ней: «Ой, наша! Ой, зелена! О, веселко», «О, светится». Молодой со своими друзьями ехали на венчание верхом. Также и у прусских мазур в костел брутка-невеста ехала в одной повозке со свахной, которая называлась здесь «браутмуттер» (brautmutter — добрая жена). В краковском свадебном поезде невеста находилась в повозке, жених со своей дружиной — верхом на конях. В повозках ехали все остальные свадебные гости. По обычаю, все они давали вознице невесты деньги «на кнут». В тех случаях, когда костел был близко, бывало, что на венчание все отправлялись пешком: невеста, жених, их дружины, остальные гости, музыканты.{44} По дороге в костел примечали все, что, согласно народным приметам, предсказывало молодым счастливую или несчастливую жизнь. Если по дороге в костел что-нибудь ломалось в упряжке, шел дождь или снег, то считалось, что жизнь молодых будет несчастливой. Частые ссоры молодых будто бы можно было вызвать, протащив из мести перед свадебным поездом кота за хвост (молодые будут «драть котов», т. е. ссориться), и т. п. В костеле наблюдали, кто из молодых держит сверху руку: если жених, то он будет верховодить, и наоборот. Верили, что в случае когда старшей друхне удавалось накрыть вуалью или какой-нибудь частью одежды невесты ноги молодожена, то в семье главенствовать будет жена, а чтобы было наоборот (главенствовал муж), старший дружба должен откинуть то, что набросили (Мазовше, Краковское воеводство).{45}
После венчания молодожены отправлялись в обратный путь обычно в одной повозке, а старшая друхна со старшим дружбой и сватом — в другой. Однако в Поморье, например, из костела возвращались в том же порядке, как ехали на венчание. Дорогу свадебному поезду в нескольких местах преграждали «брамами» (brama — ворота из жердей и прочего). Выкуп (водка, пиво и др.) за проезд давал старший дружба или староста. Девушки кричали: «О, весулко», «О, наша!» и т. п. В познаньских деревнях наблюдался также интересный обычай: жених в шутку пытался ускакать от остальных, парни его догоняли и возвращали. По другому еще обычаю, старший дружба бежал что есть силы вперед к поджидавшим его мальчикам, брал у них кувшин с водой и прялку (kądziel). Вернувшись, он отдавал прялку невесте, при этом ударял ее кнутом, чтобы всегда внимательна была при прядении, пил воду и отдавал ей кувшин. Она его старалась облить водой, когда он вновь в шутку ударял ее кнутом.{46}
Свадебный поезд останавливался на границе селения, дружба ломал кнут у первого возницы, за это должна была заплатить друхна. Молодые слезали с повозки. Тогда жениху давали цеп, чтобы на снопе, снятом с повозки, он показал свое умение молотить. Невеста брала прялку и веретено, чтобы проявить свое умение прясть. И в этот раз бывало, что жених в шутку пытался ускакать от невесты и свадебных гостей.{47}
Были известны четыре варианта дальнейшего свадебного веселья. В первом — гости сразу после венчания разделялись на прежние две дружины: дружина жениха отправлялась пировать в дом его родителей, невесты — в дом ее родителей. Во втором варианте — пировали вначале в корчме, но сидели каждый со своей дружиной, затем опять-таки разделялись. В третьем варианте — из корчмы все ехали в дом родителей невесты, где их ждал свадебный обед. В четвертом — в дом родителей невесты все гости отправлялись после венчания «на поченсне» (na poczęsne) на угощение. Первое угощение было скромным: нередко только из хлеба, вареного гороха или фасоли, днем гостям подавали «барщч» (barszcz) из свеклы и картофеля, вечером — хлеб, пшеничные лепешки. Первую ночь отдельно у жениха и отдельно у невесты веселились их дружины (например, в Краковском воеводстве).{48}
По-видимому, все эти обычаи могут рассматриваться как следы давних противостоящих (и даже противоборствующих) социально-локальных общностей (жениха и невесты), уксорилокального поселения супругов (у родителей невесты) и переходных форм к вирилокальному поселению (у родителей жениха), в то время уже господствовавшему.
