— Да? — сказал я.
— Ну? Готов? — послышался вопрос.
Это была женщина! Пол я не угадал, зато совершенно верно отгадал прозвучавший вопрос. Неплохо!
Я тяжело выдохнул:
— Да…
— Что случилось?
— Я ранен, — прохрипел я.
— Это серьезно?
— Кажется. У меня… что-то… здесь… лучше посмотрите… сами…
— Что такое? Это он… он тебя?
— Да. Трудно говорить. Голова… Кружится. Приходите.
Я положил трубку на рычаг и улыбнулся. По-моему, я совершенно убедил ее. Я прошел в гостиную и сел в то же самое кресло, в котором сидел до этого звонка. Решив закурить, я пододвинул к себе поближе один из столиков с большой пепельницей и потянулся за любимой трубочкой. Время отдохнуть, немного поразмыслить. Несколько секунд спустя я почувствовал знакомый, почти электрический зуд и вскочил, в который раз проклиная собственную тупость. Лихорадочно оглядывая комнату, вертя головой во все стороны, я все же успел схватить тяжелую пепельницу. Вот она! Рядом с фортепиано, у красной драпировки. Принимает форму… Я подождал, пока полностью не оформится силуэт, затем изо всех сил швырнул пепельницу. Мгновение спустя она уже стояла там — высокая, с желтовато-коричневыми волосами, темноглазая, сжимая в руке что-то вроде автоматического пистолета 38-го калибра. Пепельница ударила ее в живот, и она со стоном согнулась пополам. Я подскочил к ней, прежде чем она успела выпрямиться, выхватил у нее из рук пистолет и забросил его в другой конец комнаты. Потом схватил ее за оба запястья, сжал и швырнул в ближайшее кресло, не выпуская из рук. В левой руке она все еще держала Карту. Это было изображение гостиной Мелмана, и сделана Карта была в том же стиле, что Дерево Жизни и Карты в моем кармане. Да, стиль был один и тот же.
— Ты кто? — рявкнул я.
— Ясра, — процедила она в ответ. — А ты — мертвец.
Она широко раскрыла рот, и голова ее наклонилась к моей руке. Я почувствовал влажное прикосновение ее губ к коже моего предплечья. Левая моя рука продолжала сжимать ее кисть, прижимая ее к подлокотнику кресла. В следующую секунду я ощутил в этом месте мучительную боль. Это был не укус, будто огненный коготь вошел в этом месте в мою плоть. Я отпустил ее запястье и отдернул руку. Движения мои были странно медленными и слабыми. В руке появилось ледяное покалывание, и это ощущение начало подниматься вверх по ней. Рука бессильно повисла, и вдруг я вообще перестал ее чувствовать, словно она исчезла! Ясра легко высвободилась, улыбнулась мне, слегка толкнула меня в грудь кончиками пальцев. Я упал на спину. Смехотворная, невозможная слабость овладела мной. Я не мог больше контролировать своих движений. Когда я упал, то боли от удара не почувствовал, и, чтобы повернуть голову и посмотреть на Ясру, потребовалось неимоверное усилие воли. Она поднялась с кресла.
— Отдыхай, — шепнула Ясра. — Когда проснешься, остаток твоего существования будет очень болезненным.
Она исчезла из моего поля зрения, и через несколько секунд я услышал, как она поднимает трубку телефона. Я был уверен, что Ясра звонит «Н», и верил всему, что она мне сказала. По крайней мере, я встречусь с загадочным художником… Художником! Я шевельнул пальцами правой руки. Она все еще подчинялась мне, хотя медленно и с трудом. Напрягая до предела волю, я попытался поднять руку к груди. Результатом было медленное, толчками, но все же движение. К счастью, я упал на левый бок, и моя спина маскировала эту ничтожную активность. Рука моя дрожала и двигалась очень медленно, но все же она, наконец, добралась до нагрудного кармана. Потом, казалось, прошли века, пока пальцам удалось нащупать края картонного прямоугольника. В конце концов, одна из Карт поддалась, и мне удалось согнуть руку так, чтобы видеть Карту. Голова к этому моменту уже начала сильно кружиться, глаза плохо видели. Я не был уверен, что смогу совершить переход. Откуда-то издалека доносился голос Ясры, она с кем-то разговаривала, но я был не в состоянии разобрать ни слова. Я попытался сконцентрировать все свое внимание на Карте. Это было изображение сфинкса, присевшего на голубой скальной полке. Я потянулся к нему. Безрезультатно. И сил у меня уже оставалось едва ли еще на одну такую попытку. Мое сознание словно ватой обложили. Я ощутил некую прохладу, и сфинкс, кажется, шевельнулся. Я почувствовал, что падаю вперед, в черную волну, вздымающуюся надо мной. И на этом все кончилось.
Приходил я в себя долго. Сознание возвращалось по капле, но руки и ноги наливались свинцом, а зрение было по-прежнему затуманено. Жало леди Ясры, похоже, отравило меня нейтронным ядом. Я попробовал пошевелить пальцами рук и ног, но не мог с уверенностью сказать, удалось ли мне это. Я постарался дышать чаще и глубже. И это получилось. Через некоторое время до меня донесся звук, похожий на гул. Потом он поутих, и я вдруг сообразил, что это гудит в ушах моя собственная кровь, бегущая по жилам. Еще через некоторое время я ощутил биение сердца, и зрение тоже начало проясняться. Свет, тень и смутные формы превратились в песок и скалу. Мне стало немножко зябко. Затем меня начало трясти, потом дрожь прошла, и я понял, что могу двигаться. Но слабость была ужасной, поэтому шевелиться я не стал. Пока… Я слышал разнообразные звуки — шорох, шуршание, — которые доносились откуда-то сверху и спереди от меня. Почуял я и своеобразный запах.
— Послушай, ты уже проснулся? — голос прилетел оттуда, откуда доносились шорохи.
Я решил, что не вполне готов квалифицировать собственное состояние, поэтому ничего не ответил. Я ждал, пока мои конечности не станут более живыми и послушными.
— Вот если бы ты дал знать, что слышишь меня, — послышался тот же голос. — Я бы очень хотел поскорее начать.
Любопытство наконец пересилило рассудительность, и я поднял голову.
— Ага! Так я и знал!
На серо-голубой скальной полке Надо мной сидел сфинкс, тоже голубой — тело льва, большие, прижатые к бокам крылья с перьями, бесполое лицо, обращенное ко мне. Он облизнулся, показав мне при этом впечатляющий набор клыков, резцов и коренных зубов.
— Что именно начать? — спросил я, медленно садясь и делая несколько глубоких вдохов.
— Отгадывание загадок, — промолвил сфинкс. — То, что у меня лучше всего получается. И загадывание тоже.
— Отложим до следующего раза, — предложил я ему, ожидая, когда же наконец перестанут бегать огненные мурашки в моих ногах и руках.
— Извини, я вынужден настоять.
Я потер проколотое предплечье и злобно взглянул на крылатое существо. Большая часть историй о сфинксах, которые я смог припомнить, заканчивалась тем, что сфинкс пожирал тех, кто был не в состоянии отгадать его загадку. Я покачал головой.
— Я в твою игру играть не буду.
— В таком случае, тебе засчитывается поражение, — обрадовался он, напрягая мышцы передних лап.
— Погоди, — я поднял руку. — Дай мне минуту-две, чтобы прийти в себя, и, может быть, я переменю свое мнение.
И сфинкс расслабился.
— Ладно. Так получается более официально. Пусть будет пять минут. Дай знать, когда будешь готов.
Я встал и принялся размахивать руками и подпрыгивать, в то же самое время быстро оглядывая местность. Мы находились, кажется, на дне давно высохшего канала или реки. Песчаное дно местами переходило в оранжевые, серые и голубые скалы. Прямо передо мной поднималась каменная стена, на выступе которой и устроился сфинкс. В высоту она была футов двадцать пять. И примерно на таком же расстоянии по другую сторону дна уходила вверх другая каменная стена, приблизительно такой же высоты. Сухое дно справа довольно круто поднималось вверх. В трещинах кое-где проросли зеленые кустики. Время, судя по освещению, близилось к вечеру. На бледно-желтом небе не было и следов солнечного диска. Я слышал далекий посвист ветра, но движения воздуха не чувствовал. Было прохладно, но в меру. Я всмотрелся и увидел неподалеку камень величиной с небольшую тяжелоатлетическую штангу. Два неверных шага — я продолжал махать руками, как мельница, и растягивать мышцы — и моя правая рука уперлась в землю рядом с камнем.
— Ты готов? — прокашлялся сфинкс.
— Нет, но уверен, что тебя это не остановит.
— Ты не ошибся.
Я почувствовал необоримое желание зевнуть, что и сделал.
— У тебя наблюдается отсутствие надлежащего спортивного духа, — заметил сфинкс. — Но внимание: «В огне я поднимаюсь из воды…» Извини, ошибся. Начну сначала: «В огне я поднимаюсь из земли. Меня сечет буран и струи воды. Скоро я увижу все вещи мира».
Я ждал. Прошла, наверное, минута.
— Ну? — не выдержал сфинкс.
— Что «ну»?
— Ты нашел ответ?
— Ответ на что?
— На загадку, конечно.
— Я ждал. Вопроса не было. Только серия утверждений. Я не могу отвечать на вопрос, если неизвестно, что это за вопрос.
— Но такова устоявшаяся во времени форма. Вопрос подразумевается в контексте. Сам по себе вопрос таков: «Кто есть я?»
— С таким же успехом это мог быть вопрос: «Кто похоронен в могиле Гранта?» Ну, хорошо. Что это такое? Сфинкс, конечно, он гнездящийся на земле, восстающий из пламени, взлетающий в облака все выше и выше.
Сфинкс усмехнулся и зашевелился:
— Неправильно!
— Погоди! — потребовал я. — Почему неправильно? Ответ подходит. Возможно, ты ждал другого ответа, но и мой ответ соответствует данным вопроса.
Он покачал головой.
— Окончательное утверждение о правильности ответов выношу я. И определение делаю я.
— Тогда это жульничество.
— Нет!
— Я выпил половину содержимого бутылки. Теперь она наполовину пустая или наполовину полная?
— И то и другое одновременно.
— Совершенно верно. То же самое. Значит, если верны несколько ответов, приходится принимать их все. Это как с волнами и частицами.
— Мне твой подход не нравится, — возразил сфинкс. — Это дает дорогу разного рода двусмысленностям. Это могло бы испортить все дело загадывания загадок.
— Не моя вина, — промолвил я, сжимая и разжимая кулак.
— Но ты и в самом деле затронул любопытный вопрос.
Я энергично кивнул.
— Но правильный ответ должен быть только один.
Я пожал плечами и предположил:
— Мы живем в далеко не идеальном мире.
— Гм…
— Давайте, решим, что это ничья, — предложил я. — Никто не выиграл и никто не проиграл.
— Такой вариант представляется мне эстетически неверным. Не пойдет.
— Но в других играх он действует отлично.
— Кроме того, я немного проголодался.
— Так, так. Правда выходит наружу.
— Но я хочу, чтобы все было честно. Я ведь, по-своему, тоже служу истине. Твое упоминание о ничьей предполагает вариант выхода.
— Прекрасно. Я очень рад, что ты понимаешь…
— Пусть все решит мой ответ. Загадывай твою загадку.
— Глупости. Нет у меня никаких загадок.
— Тогда придумай какую-нибудь, и побыстрее. Потому что это единственный выход из нашего тупика… иначе я буду считать тебя проигравшим.
Я помахал руками и несколько раз как следует присел. Все мое тело горело. Но я чувствовал себя гораздо сильнее, чем раньше.
— Хорошо, — согласился я. — Ладно. Одну секунду… Что это такое — зеленое и красное, и кружит, и кружит, и кружит?
Сфинкс моргнул два раза и нахмурил лоб, задумавшись. Я использовал образовавшуюся паузу, чтобы провести еще одну серию дыхательных упражнений и немного побегать на месте. Огонь в теле немного угас, голова стала яснее, пульс выровнялся…
