— Есть там и два позитивных момента. Первый о том, что международные законы не должны быть выше российских.
— Да, но старые противоречия оставлены!
— Понятно, но всегда можно сослаться на другой пункт. И второй момент — собираются притеснять тех, кто имеет двойное гражданство. Не на все должности пускать. Правда, непонятно, на какие пустят, на какие нет. Но во всяком случае эта проблема поставлена. Эта поправка позитивная. Если нами будут управлять люди с другим гражданством, то очень похоже на то, что мы страна не самостоятельная, а управляют Россией носители иностранных интересов.
— У них же есть папы и мамы. И они сразу станут миллионерами и миллиардерами.
— И тем не менее, во всем отрицательном может быть и положительное. Диалектика.
— С этим согласен. Читаю дальше: “Откровенное изложение правительственной программы дает всегда в руки лучшее орудие для агитации против царского правительства, и, принося свою почтительнейшую благодарность г. Сипягину, мы осмеливаемся рекомендовать и остальным гг. министрам почаще говорить о своей программе в циркулярах, публикуемых во всеобщее сведение”.
— А Вы, наверное, заметили, что обычно у нас министры свои программы не публикуют. Иначе было бы видно, что они собираются делать.
— Теперь суть той программы, которая тогда предлагалась для борьбы с голодающими. Поясню: в царской России последний год, когда был голод — 1914. До Первой мировой войны в царской России каждый год в нескольких губерниях всегда был голод. Несмотря на это, всё равно продавалась масса зерна за границу. Потому что зерно принадлежало помещикам, а не тем, кто голодал — крестьянам.
— А сейчас Вы не знаете, почему за границу продаётся много зерна?
— Некого им кормить.
— Да, в этом всё и дело. У нас раньше было 50 млн крупного рогатого скота, потом стало 20 млн, а сейчас 9. И фуражное зерно, которое должно было идти на корм скоту, коровам, идёт за границу и добавляют в хлеб. Поэтому он быстро плесневеет. Раньше продажа зерна за границу была показателем голода крестьян, а сейчас коровы наши не просто голодают, а их вырезали.
— “Три главных пункта особенно обращают на себя внимание в новой правительственной программе: во–первых, усиление единоличной власти чиновников, попечение о том, чтобы дух казёнщины и служебной дисциплины был укреплен и охранен от всякого дуновения свежего воздуха; во–вторых, определение норм пособия голодающим…; в-третьих, выражение отчаянного ужаса по поводу того, что помогать голодающим бросаются «неблагонадежные» люди, способные возбуждать народ против правительства, и принятие заранее мер против этой «агитации».
По расчётам, которые давали земства, средней крестьянской семьи из пяти человек необходимо было 110 пудов хлеба в год. Как Вы думаете, Михаил Васильевич, сколько государственник господин Сипягин по этой программе помощи голодающим предложил в качестве норматива?
— Не более 55.
— Вы очень близки: 48. Но они не были бы государственными, если бы не пошли дальше. Они сказали, что это надо ополовинить. Ибо, кроме того, что крестьянин голодает, он же должен ещё и работать! Что же мы его так расслабляем? Ополовинили. А ту часть, которую ополовинили — 24 пуда — ещё уменьшили на разные коэффициенты, от ⅓ до 1/10 (минимально выходит 16 пудов на семью) в случае, если голод в плодородных землях, значит, они плохо работали.
— Нет, ну помощь голодающим оказывали же?
— Это мне напомнило повышение пенсий на 5%.
— Да, это старинная российская традиция — оказать такую помощь, чтобы она была незаметна тем, кому оказывается.
— Чтобы не расслаблялись. Получается, что министр определяет размер помощи в 4 или 5 раз меньше действительной надобности.
— Марат Сергеевич, у нас же есть яркий пример. Передвинули на пять лет пенсионный возраст. Что такое пять лет? Это 60 месяцев. Если каждый месяц в это время люди получали бы пенсию, пусть, скажем, 10 тысяч — если 10 тысяч умножить на 60 месяцев получается 600 000 рублей! У вас забрали 600 тысяч! И говорят “мы вам поможем”. Забрали 600 тысяч, а дадут за все эти годы 100 тысяч. Кто кому помог?
— Чубайсятина какая–то. У меня всё время чешутся руки написать диссертацию на тему анекдотов в СССР “Быль в России”. Анекдот про Шарика. Спрашивают его в 90‑х, как жизнь теперь после Советского союза? А Шарик ответил, что ошейник сделали потуже, шлейку покороче, миску отодвинули подальше, зато лай, сколько хочешь! Вот пенсионный возраст подальше отодвинули. Зато лай сколько хочешь, голосуй/не голосуй — ничего не изменится.
