Мы убрали игры на место, на верхнюю полку шкафа в коридоре за лестницей, и Ева вдруг стала выглядеть очень обеспокоенной.
— Господин, я должна вам признаться, что… без Вашего разрешения заходила к Мастеру, когда Вы уснули. Я помню, что Вы не давали разрешения заходить к Мастеру, но мне показалось… мне было очень беспокойно за Ваше здоровье. Я… — Ева подняла голову и укоризненно посмотрела на меня своим детским лицом и серьезно поставленными глазами. — Новый Хозяин должен был сообщить Еве, что он болен. Почему Вы не сказали этого? Ева могла навредить, не зная того, что происходит с Вами.
— Успокойся. Тебя это не касается. И это ни на что не влияет.
— Господин хочет сказать, что его состояние не так серьезно?
Да все серьезней некуда.
Я положил руку на маленькое плечо Евы. Она смотрела на меня с высоты своего невысокого роста самым доверчивым взглядом. Я очень легко похлопал ее по плечу.
— Тебе нечего бояться. Лучше думай о здоровье своего Мастера.
Ева потупила взгляд, неловко взявшись за свою руку.
— Гмм… но Новый Хозяин также очень важен для Евы. И если с ним что-то случится, Ева будет очень волноваться.
Удивляюсь, как легко она говорит о своих чувствах. Это неправильно, Тадеуш совсем с ума сошел, так извращаться над ней? Все-таки нечто личное должно оставаться только при человеке. И эти высказывания охвативших ее эмоций — звучат слишком уж откровенно. Мне, например, от подобного становится неловко.
Я не знал, что сказать. Ева покраснела так, словно по ее щекам несколько раз прошлись лезвием, таким режущим оттенком горело ее лицо.
Недолго думая, я схватил ее за руку и повел за собой на второй этаж. Мы пришли в ее комнату. Ева смотрела на меня большими, ничего не понимающими глазами, стоя у стены.
— Новый Хозяин… Что он хочет этим сказать?..
— Я подумал, что лучше поговорить здесь, чем в том коридоре. Не хочешь сесть?
— На кровать? — Лишенным эмоций голосом спрашивает Ева.
Боже упаси.
Мой взгляд упал на атласный табурет возле столика с зеркалом и комодом, на котором лежат ее украшения, Ева стояла как раз возле него.
— Можешь сесть здесь.
Ева слабо улыбнулась, опускаясь и придерживая пышную розовую юбку платья, когда садилась.
— Спасибо… Большое спасибо, Хозяин.
Я решил сказать, улучив подходящий момент.
— Гм, Ева, я понимаю, что твои отношения с Мастером довольно близкие, но я не собираюсь делать то же, что и он.
Ева понимающе улыбнулась.
— Да, Мастер нечасто так проводит время с Евой за играми и занимательными разговорами, как Новый Хозяин.
Приятно слышать, однако, что со мной не так уж и скучно.
— Ну ладно уж… Я хотел сказать, что не стану делать вещи, причиняющие тебе боль, как он.
Я не знал, достаточно ли понятно выразился. Ева сохраняла тот же внимательно слушающий вид. Да уж, она просто отличный собеседник.
— Ева, я имею в виду секс.
Ева мгновенно переменилась в лице. Она стала выглядеть довольно неловко и спряталась за руками.
— Х-хозяин…
— Я бы не стал даже упоминать подобное, это не тактично, но я не могу постоянно наблюдать то, как ты смиренно собираешься предложить мне себя.
Она покраснела, прижав ладонь к голове.
— Простите, Господин.
— Я не собираюсь лезть в ваши отношения с Тадеушем, меня это не касается. Также я не собираюсь связываться с ребенком.
Ева понимающе кивнула, низко опустив и пряча за тенью волос свое лицо. Я заметил, что ее волосы больше не выглядят блестящими и волнистыми, а прямо касаются ее плеч, но не придал этому значения.
— Хозяин не должен был говорить о подобном с Евой, она должна была сама понять, что ее поведение неприемлемо… Простите…
Она плакала, я слышал это по ее голосу. Конечно, ей неловко. Должно быть, очень стыдно испытывать такие эмоции в ее возрасте. Мне было искренне жаль ее, и я не хотел, чтобы она думала и считала удовлетворение Тадеушем своих потребностей на ней уместными. По Еве видно, что она относится к каждому слову и действию как к поручению. Она словно забыла, что существует ее собственная личность со стремлениями и волей.
— Давай просто забудем об этом, ладно?
— Хорошо, Хозяин, — Ева вытерла лицо, посмотрев на меня, и слабо улыбнулась.
Я улыбнулся ей в ответ.
— Могу я попросить Вас об услуге, Хозяин?
Услуге? Надеюсь, это не пробовать ее еду или играть с ней в кукольный домик.
Ева подняла на меня дрожащий взгляд за длинными ресницами.
— С тех пор, как Новый Хозяин забрал Еву с подвала, никто больше не помогал Еве принять ванну.
Я нахмурился от негодования.
— Почему ты молчала все эти дни?
Ева лишь пожала плечами. После недолгой паузы нашла что ответить:
— Ева не хотела лишний раз тревожить Господина.
— Это глупо, — я старался говорить мягче, не отчитывая ее, но глубоко внутри в голос смеялся с этого. Все эти дни не принимать ванну и ходить при этом как ни в чем не бывало.
— Неужели тебе нравится ходить целыми днями такой, — я не долго искал подходящее слово, — грязной?
Кончики ее ушей покраснели.
— Нет, Новый Хозяин неправильно понял…
Ева неловко поднялась и, не спеша подойдя ко мне, протянула к моему лицу руку. Она смотрела в сторону, краснея с каждой секундой все больше. Я перевел взгляд на ее руку у моей головы. Взялся за предплечье и придвинул ближе к своему лицу.
— От тебя пахнет молоком, — я произнес это против воли удивленным тоном. Ева, красная вплоть до шеи, подтвердила мои слова, кивнув.
— М-мастер постоянно проводит эксперименты с телом Евы, делая его более практичным. Ева совсем не испачкается, если не сможет принять ванну неделю… просто… просто внешний вид Евы всегда должен быть аккуратным и ухоженным…
Я не отпускал ее руку, держась за ее ладонь. Из-за непереносимости лактозы меня выворачивает наизнанку от вкуса, вида, а также запаха молока. Но от Евы пахнет немного иначе. Кажется, моя шутка в нашу первую встречу оказалась вовсе не шуткой, и я оказался проницательней, чем сама случайность.
От Евы пахло детским молоком. Как от совсем маленького ребенка.
Видя, что я все осознаю, понимая все больше, Ева стала выглядеть подавленной и смотрела на меня очень ранимым взглядом, словно мучаясь от съедающей боли.
Я медленно отпустил ее руку.
— Идем, я помогу тебе принять ванну.
Она улыбнулась как можно радостней.
Пока Ева снимала с себя свой наряд: платье, колготки, украшения с волос и прочее; я смог немного осмотреться. Я попробовал открыть один из шкафов под раковиной, но он оказался заперт на ключ. Ева увидела это и произнесла:
— Здесь Мастер хранит свои лезвия.
Я понял. Выходит, ее не пускают в ванную одну по нескольким причинам. Я бы тоже опасался, что она может причинить себе вред. Скорее, я просто знаю, что однажды она все же сделает что-то с собой.
Я старался найти о чем поговорить, но все снова стало каким-то странным. Изменилось немногое, но мы оба чувствовали себя неловко. Хоть Ева и повторяла, что все хорошо, я видел, что она нервничает.
Я только помог ей вымыть волосы, все это время Ева сидела ко мне спиной, скрестив руки на груди.
— Хозяин не будет возражать, если Ева будет просить его каждый день помочь ей с ванной?
Помыть кому-то голову не так уж и сложно. Я согласился, сказав, что пока она может на меня рассчитывать.
Ева поблагодарила меня.
Приняв горячую ванну, Ева неуклюже завернулась в полотенце, и с порозовевшим лицом снова постаралась улыбнуться счастливей.
— Мне нужно одеться.
Я сказал, что буду рад, если мы еще немного поговорим.
Ева выглядела сонной, но согласилась. И я не знаю, из-за собственного желания или нет.
Через десять минут я постучал в ее дверь. Ева открыла и предстала в другой пижаме голубого цвета с маленьким желтым рисунком.
Мы сидели на ее кровати. Иногда я так далеко уводил ее внимание разговором, что она начинала говорить мне то, что сразу подумала, самые искренние слова, словно я поил ее алкоголем, а не счастьем. Она и правда выглядела очень радостной, улыбка не сходила с ее лица.
Я видел, что она была бы рада провести еще немного времени со мной, но я начал уставать и хотел побыть в тишине.
— На сегодня достаточно. Я пойду спать. Спокойной ночи, Ева.
Ева улыбнулась.
— Доброй ночи, Господин.
Прошло чуть больше двух недель моего пребывания в доме Тадеуша. Каждый день походил на предыдущий, но это создавало чувство комфорта, нежели монотонности. Я словно обрел свой дом, где по утрам меня ждал завтрак, компания маленькой девочки, сухие рутинные разговоры с Тадеушем, обсуждение с ним футуристических планов на его лекарство. Но, по сути, целые дни я не делал абсолютно ничего. Ночи стали короче, от силы три-четыре раза я попросил Еву приготовить для меня тот чай, и я спал по восемь часов, просыпаясь уже засветло. Удивительно выпадать из реальности так надолго, и я даже ощутил некую тонкую тоску по ночным наблюдениям за полумесяцем и далекими звездами.
Сегодня я проснулся уже в четыре утра. Пройдясь по первому этажу от гостиной до кухни, я подумал, что не хочу заниматься тем, что делал здесь последние дни. Захотелось проветриться, ощутить что-то новое. Я провел в стенах этого дома слишком много времени, и я не хотел, чтобы во мне возникло чувство необходимости в постоянстве. Что-то незнакомое ждало меня снаружи, нужно лишь выйти и протянуть руку.
Даже не позавтракав, а только переодевшись в рубашку и тонкий пиджак, расчесав спутанные до олицетворения с соломой волосы, я ушел из дома. Я шел вдоль дороги пару километров, пока леса не уступили пространство полям, плавно лежащим на весь горизонт. Утренний ветер прохладно свеж, холодна роса на траве, звонки крики и трель птиц. Солнце редко испускало свое лучистое сияние, заставляя траву блестеть радужными цветами. Я словно оказался на другой планете, где кроме меня и природы еще ничего не существовало.
