– Внучка подарила. – Та дружелюбно улыбнулась, сбрасывая пепел. – Полгода не прошло, как что-то застучало.
Майкл открыл капот, окинул взглядом переплетение проводов и металла.
– И масла, небось, жрёт, как не в себя?
– Точно.
– Как стучит? Стрекочет, цокает, щёлкает?
– Грохочет минуты три после старта, а как прогреется, всё тихо.
Майкл для верности попросил старушку завести мотор, прислушался к характерному звуку.
– У «Куперов» это частая хрень, мэм, – Майкл махнул рукой, что можно глушить. – Цепь растянулась. Поправим, тока глядите потом за маслом. И берите пожиже, а то цепь, когда перегревается – ползёт, как резиновая, затрах… затраты на ремонт, вопщем, некислые будут.
Старушка вздохнула, вылезла из машины.
– Когда сможете сделать?
– Надо движок вскрывать, – он пожал плечами. – Черканите номерок, я с отцом переговорю.
В кармане завибрировал телефон, Майкл извинился и отошёл в сторону.
– Привет, Майк! Как делишки?
– Сара! Офигеть! – Он обрадовался, услышав весёлый голос. – Уже бегаешь, как коза?
– Ползаю по дому с тросточкой, как тётя Агата, – она хохотнула. – Ты не занят сегодня вечером?
– Не, после работы балду пинаю.
– Заезжай ко мне, как освободишься, потусим с моими ребятами.
– Чё за туса?
– Чудесное спасение из-под колёс железного чудища, – она засмеялась. – Приезжай, будешь героем дня.
– Давай, – он сунул руку в карман рабочих джинсов, нашарил замусоленный икеевский карандаш и подошёл к кирпичной стене мастерской. – Адресок диктуй, записываю.
На обед они не закрывались. Майкл сидел на старом деревянном верстаке, где хранились банки с краской и разная хрень, нужда в которой возникала только раз в год. Тыкал вилкой в макароны в пластиковом контейнере.
– Значит, в гости идёшь? – спросил Кристофер, открывая термос с супом.
– Ага, – сказал Майкл с набитым ртом. – Это Сара. Помнишь, я те говорил, что девчилу сбил, когда с курсов ехал. Вот это она.
– А что брюнетка твоя, Ариэль? Уже не встречаешься?..
– А её Бран увёл, – равнодушно сказал Майкл, качая ногой. – Ты ж знаешь, у него всё прям горит, когда он новую девчонку видит.
– И не жалко тебе?
– Кого?
Кристофер усмехнулся:
– Её. Или себя.
– Да пусть забирает, – Майкл пожал плечами. – Я ещё найду.
Кристофер вынул из шкафчика в дальнем углу чистую ложку, подышал на неё, потёр о спецовку, спросил:
– Что там на курсах нового?
– Да ничё нового в этот раз. Они прыжки отрабатывали, я это и так умею. Вот через год пойду к ним нормально учиться, а не так, издаля подглядывать, – тогда толк будет.
– Ясно.
Кристофер налил суп в объёмную кружку, шумно отхлебнул.
– В марте отборочный тур на мотокросс будет, – пробубнил Майкл. – Последний раз скатаюсь – и всё, в июне учиться пойду.
– Ну, дай бог, – сказал Кристофер. – Кстати, тут на днях твой приятель заглядывал. Индри.
– Ни хера он не приятель, – буркнул Майкл. – Он мне травку толкать предлагал. Я чё, больной – с этим связываться?
– Говорит, за ум взялся. Работу какую-то нашёл в Ливерпуле.
– Да мне похер. Хоть на Луне.
Майкл выскреб макароны, собрал пальцем соус и облизал.
– Я с дурью не связываюсь, – заявил он. – Ну чё, будем «Купер» потрошить?..
Джеймс давно не чувствовал себя настолько отвратно. Он как будто разделился на двух Джеймсов – первый острил, опрокидывал в себя мартини один за другим и развлекался на полную катушку, а второй мечтал о том, чтобы свалить с этой тупой вечеринки, свалить навсегда, с концами, забыв даже дорогу до этого проклятого дома.
Но свалить не позволяла гордость. Если он даст слабину, все будут показывать пальцем и перешёптываться. Так что пусть Сара видит, чего лишилась. Пусть кусает локти. Пусть знает, что для него эти отношения были таким же пшиком, как и для неё.
Шесть месяцев коту под хвост! Именно в тот момент, когда он только решил, что у них всё серьёзно! После того, как она сама – сама! – его добивалась!..
Джеймс всегда был примерным ребёнком, слушался маму и папу. Блестяще окончил частную школу, играл в теннис, танцевал, плавал, играл на рояле – не человек, а лимитированный «Конструктор хороших мальчиков» с дополнениями. При такой занятости на девочек времени почти не оставалось.
У Сары была репутация особы без комплексов, не склонной к длительным связям. Поначалу Джеймса насторожили её знаки внимания. Да и вообще – они знали друг друга с детства. Если бы у Джеймса была сестра и если бы эта сестра вдруг начала строить ему глазки, он был бы точно так же шокирован.
Сначала он думал, что Сара просто с кем-то поспорила, что затащит его в постель, – это было бы вполне в её духе. Счёт её бывших шёл на десятки. Потом он подумал, что Сара решила угомониться, взяться за ум и выбрала его, потому что он не был похож ни на кого из её типичных ухажёров. Сара западала на высоких, крепких парней без претензий.
Джеймс сдался не сразу. Ему претило коллекционировать победы, как это делали почти все в их окружении. Ему не нужен был секс без обязательств. Он хотел долгой красивой романтики, свиданий, прогулок за руки. Близости ума и сердца, а не гениталий. Но Сара была настойчивой, как кредитор, и в конце концов Джеймс уступил.
Идиот!
Надо было догадаться, что с ним всё будет точно так же, как и с другими! Она наигралась, заскучала, остыла – и предложила ему «для разнообразия» попробовать секс втроём.
«Ты бы отлично смотрелся с другим парнем! Я так и представляю…»
Он не ударил её только потому, что девушек бить нельзя.
И вот – всё кончено. Она предложила остаться друзьями. Пригласила на вечеринку этого козла с мотоциклом. Такой точно прыгнет в постель с разбега, его даже просить не придётся.
Джеймс чувствовал себя как оплёванный. Мало того что Сара его бросила – это ещё можно было как-то пережить, – но ради кого!.. Ради чава, который двух слов связать не может?..
До тех пор, пока Джеймс не увидел этого придурка на вечеринке, он даже испытывал некоторое чувство вины и собирался предложить Саре дать отношениям второй шанс. Всё-таки он отчасти был виноват в том, что Сара угодила под колёса. Если бы он не поссорился с ней, если бы вёл себя тактичнее, этого бы не случилось.
Но стоило Джеймсу увидеть, как Сара обнимается с этим чучелом, чувство вины испарилось, будто приглаженное раскалённым утюгом. За первым мартини последовал второй, затем третий. Обычно Джеймс практически не пил, но тут просто сорвался. Он с кем-то танцевал, с кем-то обнимался, кого-то целовал – очнулся, только когда увидел перед глазами чёрно-белый ряд клавиш.
