Это партбилет последнего образца – он заменил выданный в 1964 году партбилет образца 1954 года. Обращаю внимание, что состоял на партийном учёте Жорж по месту работы, в Свердловском РК КПСС. Там же он и остался после увольнения из МХТИ.
В июле 1990 года состоялся XXVIII съезд КПСС, на котором публично вышел из партии Б. Н. Ельцин. Вслед за этим,
«к середине 1991-го около 4 миллионов человек вышли из партии – в основном из-за того, что членство утратило всякий смысл».[35]
В Уставе КПСС, принятом на этом же съезде, порядок добровольного выхода из членов партии был предусмотрен в п.5:
«Членство в партии прекращается также по заявлению члена партии о добровольном выходе из КПСС, которое рассматривается первичной партийной организацией».[36]
Какой-то лукавый пункт – выход добровольный, но только после рассмотрения в партийной организации. А если она против? Что тогда делать «добровольцу»?
Процедура выхода по этому пункту оказывается связанной с публичной бюрократической волокитой.
Но был в Уставе и главный, 1 пункт:
«Членом КПСС может быть гражданин СССР, достигший 18 лет, признающий Программу и выполняющий Устав партии, работающий в одной из ее первичных организаций и поддерживающий партию материальными средствами <выделено мною – Ю. Л.>».[37]
В этом пункте перечислены все необходимые условия для того, чтобы быть членом партии. Не выполнено хотя бы одно, и гражданин СССР не может считаться членом КПСС.
Жорж и по своему характеру, и по «разведческой натуре», не любил ни публичности, ни бюрократии. И он использовал возможность выхода из партии не по 5, а по 1 пункту её Устава.
Это зафиксировал его партийный билет. Из него видно время выхода Жоржа из КПСС. Жорж, как дисциплинированный член партии, всегда платил взносы ежемесячно. И вот последняя из заполненных страниц «Уплата членских взносов»:
11.20. Страница партбилета Ж. А. Коваля с отметками о последних оплатах партвзносов.[38]
До официального запрета КПСС оставалось ещё 16 месяцев.[39] И, конечно, в своей агонии партия не заметила, что лишилась материальной поддержки одного из десятков миллионов своих членов.
Не заметила она и того, что её покинул человек, сыгравший важную роль в сохранении страны, которой она правила последние 40 лет.
А вот он заметил, что попытки Горбачёва реформировать эту партию, по сути, есть ничто иное, как близорукое донкихотство, что путь, по которому партия вела страну в будущее – это «путь в никуда».
11.21. Ю. В. Васильев, «Дон Кихот и Санчо Панса» х.,м., ГТГ инв. № ЖС-6956, 1955 г.[40]
Складывалась ситуация, о которой прозорливо писал философ Эрих Соловьёв ещё в 1968 году, анализируя с марксистских позиций ответственность человека за свои убеждения:
«От экзистенциального обвинения почти всегда (а особенно в тех сложных случаях, когда речь идет о социальной ответственности) можно отделаться с помощью своего рода «когнитивного алиби»: я, мол, не знал этого; я искренне верил в то, что внушали; я считал достоверным то, что все считали достоверным, и т. д. Представление о личности, из которого исходил Маркс, исключает подобные оправдания.»[41]
С точки зрения теоретического базиса своего мировоззрения Жорж был марксистом, «по условиям своей жизни имел возможность для интеллектуального развития»,[42] даже не будучи знакомым с рассуждениями Эриха Соловьёва (очень маловероятно, что он читал журнал «Вопросы философии»). Как разведчик-аналитик с богатым личным опытом партийной работы в ситуации 1990 года он самостоятельно пришёл к выводу о моральной ответственности за свои убеждения, приведшие его в КПСС, которая стала слепым поводырём слепых на пути общественного развития. И он эту партию покинул…
Этот поступок Жоржа я сопроводил картиной Юрия Васильева не случайно. Дело в том, что
«Картина написана в 1955 году. Понятливые критики опознали в Дон Кихоте тогдашнего главу партии и оценили замысел автора. С тех пор картины Юрия Васильева могли видеть лишь в домашней обстановке его друзья».[43]
Вряд ли Жорж видел эту картину. И вряд ли читал написанное в декабре 1969 года стихотворение И. Бродского «Конец прекрасной эпохи»:
Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав,
к сожалению трудно. Красавице платье задрав,
видишь то, что искал, а не новые дивные дивы.
И не то, чтобы здесь Лобачевского твёрдо блюдут,
но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут —
тут конец перспективы.[44]
Но если попытаться образно выразить его видение ситуации с партией и государством, которым владела эта партия в 1990 году, лучшей иллюстрации, чем взгляд Санчо Пансы на этой картине и образный ряд стихотворения Бродского, думаю, не найти.
Художники и поэты предчувствуют социальные катаклизмы раньше политиков и аналитиков…
А интеллектуальное ви́дение происходивших тогда процессов было у «рядового разведчика Коваля» даже яснее, чем у последнего главного разведчика СССР, руководителя ПГУ КГБ, генерал-лейтенанта Л. В. Шебаршина, который осознал общую картину только год спустя, о чём и написал в ноябре 1991 года:
«Государство, которое когда-то потребовало себе на службу нашу энергию, ум, готовность положить жизни в защиту его интересов, мертво. Этому государству уже ничто не может ни повредить, ни помочь. Оно бросило нас на произвол судьбы, подобно банкроту, промотавшему перед смертью родовое состояние. Новой эпохе мы не нужны».[45]
11.22. Л. В. Шебаршин.[46]
Будет ли что-то нужно от него «новой эпохе», Жорж не знал. Но ясно осознавал, что в ней ему лично принадлежность к коммунистической партии не нужна. Так закончилось членство Жоржа в КПСС.
А вот как оно начиналось.
11.23. Заявление Ж. А. Коваля о приёме в члены КПСС.[47]
Формулировка стандартная – «желаю быть в рядах передовых строителей…». Но забавная «филологическая тонкость» – с Программой и Уставом КПСС Жорж не «согласен», а просто «признаёт» их существование ☺…
В самом начале моей работы по биографии Жоржа, в 2006 году, я знакомился с документами Центрального архива общественно-политической истории Москвы (ЦАОПИМ). Сотрудники архива позволили мне «тайно» фотографировать документы. И вот выдержка из моего рабочего дневника того времени:
«Нашел я протоколы партсобраний по приему Жоржа в партию (17 апр. 1964). Очень эмоционально выразился Торочешников…[48]
11.24. Фрагмент Протокола партсобрания о приёме Ж. А. Коваля в члены КПСС.[49]
