Вчера ему удалось поймать в силки достаточно глупого кролика. Его чуть поела лиса, нашедшая его раньше, чем Темучжин, но он отбил добычу и сумел вырезать неплохие куски мяса, а также спасти несколько кусков шкуры. Кроличья шкура, особенно если речь идёт о паре повреждённых кусков, мало на что пригодна, но бросать её просто так было бы глупостью.
Тот день омрачило лишь то, что на запах жарящегося мяса примчались братья с сестрой. Пришло время драться за еду, но «эти трое» были заведомо сильнее. К счастью, вовремя сориентировавшийся Темучжин успел затолкать себе в рот большую часть недожаренного мяса и съесть его. Было очень горячо, но ещё более вкусно. А потом из него выбили всю пыль. Пинками.
«Плохо быть слабым», — подумал он.
В тот день ему вспомнились события из прошлого детства. Он очень сильно хотел есть, желудок уже давно перестал урчать. Они с Хасаром, родным младшим братом, поймали рыбу в реке Онон, уже собирались её зажарить и съесть, но тут появились единокровные братья — Бехтер и Бельтугей. Бехтер решил, что достойно забрать их добычу себе. Он был сильнее, поэтому в драке его одолеть не удалось. Бельтугей был менее уверен в правильности действий Бехтера, но всё же помог ему.
Не стерпев обиду, Темучжин взял с собой Хасара, выбрал момент и напал на Бехтера. Он перерезал ему глотку, потому что никто не смеет отнимать у него еду, без последствий для себя. И эти маленькие…
Темучжин волевым усилием взял себя в руки. Он слишком зрел, чтобы опускаться до этих зверёнышей. Убивать их он не будет, хотя это было бы выгодно, но в будущем, когда он вновь возвысится, он не дарует им и дырявой кошмы… Так он решил. А Эрлиеву отдаст в жёны какому-нибудь рядовому воину. Если будет хорошо вести себя, то может рассчитывать на гвардейца из кешиктенов.
Выследить этих троих было нетрудно. Он знал, где они, обычно, обретаются — на берегу мелкой безымянной речушки, сильно мелеющей к концу лета. Нет, кто-то раньше как-то называл эту речушку, но местные жители, испокон веку обитавшие на этих землях, не перенесли встречи с их племенем, бежавшим от неких «бесчисленных орд конников».
Расспросы родителей не принесли никакой пользы, потому что Эйриха никто не воспринимает всерьёз и не считает нужным вести с ним просветительские беседы.
«Губительный подход», — подумал Темучжин, огибая скопление подсохшего кустарника. — «Даже я откладывал некоторые государственные дела, чтобы учить уму-разуму своих детей, а у меня их было немало…»
Поселение, в котором они сейчас обитают, называется просто «деревней», то есть племя даже не посчитало нужным как-то называть это место. Это было связано с тем, что племя уже неоднократно переезжало всё дальше и дальше на юг. Сейчас, судя по всему, затишье, но вождь может принять решение идти в более плодородные земли, памятуя об угрозе от орды конников.
Темучжину даже на миг показалось, что Тенгри поставил его на пути монгольских туменов, следующих на запад, но родители никогда не слышали о монголах и Чингисхане, а Темучжин снова получил взбучку, чтобы не рассказывал больше всякие небылицы…
С этими людьми надо вести себя осторожно, потому что он сейчас самый наименее ценный член семьи и отказаться от него гораздо легче, чем от старших братьев или сестрицы, которая, если переживёт детство, может стать выгодным товаром — не у одного Темучжина есть план отдать её замуж за сдельную сумму — калым.
И если он вызовет гнев родителей или покажет, что вреда от него больше, чем пользы… Выжить будет гораздо тяжелее. При родителях, которые, хоть как-то, но заботятся о нём, он постоянно хочет есть. Его буквально истомляло осознание того, что если он не будет хорошо есть, то не вырастет настоящим воином. Если он уродился в Зевту, своего нынешнего отца, то, при достаточно интенсивных тренировках и хорошей еде, сможет вымахать даже выше, чем отец.
