Зевта — дюжий малый, светловолосый, как все в их семье, сероглазый, с волевым лицом, на котором есть несколько явно боевых шрамов, с сильными руками, а также характерной осанкой человека, знающего себе цену. Темучжин, встреть такого среди монголов, подумал бы, что видит перед собой опытного воина. И истина — Зевта служит в дружине вождя Бреты.
Вроде бы дружинник — это готовый к бою по первому зову воин, поэтому большую часть дня Зевта проводит в бражном зале вождя, где, как говорят старшие братья, сильно выпивает за счёт вождя. Есть здесь такой обычай, когда вождь платит за бесплатные мёд и брагу для своей дружины. Поэтому дружинников у него немного, всего двенадцать человек, зато каждый из них является отличным воином, если верить старшим братьям, опять же.
— Трое! — крикнул Темучжин. — Вы где?!
Вероятно, играют в прятки или залегли в кустарнике и спят. Темучжин начал злиться. Во-первых, от того, что слишком мал сейчас и его ни во что не ставят. Во-вторых, от того, что должен работать как какой-то простолюдин.
Каков его нынешний быт? До рассвета его будят, он одевается в своё грубое рубище, после чего выходит, вместе с братьями и сестрой, собирать валежник в лесу. Пока идёт сбор валежника, Тиудигото готовит нехитрый завтрак, на котором надо как-то продержаться до вечера — лепёшка грубого хлеба, может, иногда, немного мяса, если Зевта соизволит принести что-то из бражного дома.
После завтрака Эйрих и братья ищут в лесу упавшие деревья, которые можно отломать от корней и приволочь домой. Предполагается, что Зевта займёт у соседей топор и нарубит дров — эти дрова будут складированы в ветхом сарае, где пролежат до зимы, чтобы было, чем топить очаг.
С металлом здесь всё очень плохо, впрочем, как было и в степи во времена юности Темучжина. Вся сталь, которую только удаётся получить, уходит на топоры и наконечники копий для воинов. Лишнего металла нет, поэтому плотницкие топоры и даже хозяйственные ножи — это дорогое удовольствие.
Поэтому освободить даже небольшое деревце от корней — это большой труд для маленьких ручонок Эйриха.
Чтобы хоть как-то облегчить работу, он вновь взялся за старое. Под «старым» понимается работа с камнем. В пору страшной нищеты, когда не хватало металла даже на наконечники для стрел, Темучжин колол кремень и делал острые наконечники для охоты на дичь. Следует сказать, что он стал неплохим мастером, способным выбивать из камня даже примитивные ножи, а однажды у него получился неплохой топор, которым он, некоторое время, рубил маленькие деревья, чтобы компенсировать недостаток запасов кизяка. Кизяк — это овечье дерьмо, смешанное с соломой и высушенное в специальной форме. Здесь в таком нет необходимости, так как в лесах полно валежника и палых деревьев.
Железо получить удастся нескоро, потому что оно здесь лишь чуть дешевле золота. В связи с этим Темучжин, в ближайшие дни, найдёт подходящий камень и выбьет из него нечто похожее на топор. И пока остальные будут колотить корни подручным камнями или бессмысленно гнуть их из стороны в сторону, он, если всё получится как надо, будет срубать малые деревья, чтобы быстрее всех выполнять дневную задачу.
Кремневый «нож» он уже нашёл у речки. Там валяется много камней, поэтому он потратил часа четыре, чтобы найти себе инструмент для повседневно-бытовых задач.
— Вы где?! — вновь крикнул он, идя вдоль берега.
И снова тишина. Если они замыслили засаду, чтобы вновь выбить из него пыль…
За что? Эрклиг их знает! Это же дети! Разве им нужен повод, чтобы избить кого-то, кто слабее, чем они?
Тут он услышал шум и копошение где-то за очередным скоплением суховатых кустов. Значит, точно хотят его избить… Но теперь, когда он распознал засаду, эта затея им дорого обойдётся. Сегодня кто-то из них точно умрёт… Или будет жалеть, что выжил…
Рука сама сняла с пояса кремневый нож. Мальчик Эйрих пригнулся и начал внимательно следить за тем, куда ступает. Он сфокусировался на мысли, что на охоте, и от её результатов зависит то, как он будет жить дальше.
Обогнув источник шума по большой дуге, Темучжин, максимально скрываясь, чему хорошо помогало то, что он босоног, начал заходить к непрерывному шуму с тыла.
Были места, где пришлось нашуметь — сосновые колючки захрустели слишком громко, но, если не учитывать это, он подкрался образцово незаметно.
И на небольшой полянке, кою окружают эти суховатые кусты, он увидел сцену, которая заставила его крепко задуматься. Точнее, взвесить все «за» и «против».
Валамир и Эрелиева лежали на траве, битые и связанные конопляной верёвкой, а Видимира активно щупал, как девку, некий крепкий мужчина, лица которого Темучжин не видел.
Слышал он, что есть такие люди, охочие до мальчишечьего тела. Сам он их не уважал, а в своём воинстве не терпел, подвергая казни. Мужчина должен быть с женщиной, не с другим мужчиной. И, тем более, не с мальчиком. Это против природы и против воли Тенгри. Если бы Тенгри хотел такого, может, в этом появился бы какой-то практический смысл?
