— Пусти… мне эта работа нужна… у меня дома детишек пятеро… — и снова попытался достать Генриха.
— Врешь! — просипел в ухо громиле молодой князь.
Богдан дернулся в руках Генриха, попытался освободится от жесткого захвата и затих, смирившись только после недолгой борьбы. Бывший волкодав отпустил противника и устало поднялся на ноги, выругавшись. К нему уже спешил Лех и люди что-то кричали. Кажется, их симпатии изменились, но князю уже было не до этого. Он покосился на хозяина таверны, почувствовав, как мужчина положил свою руку ему на плечо.
— Ты доказал! — произнес пан Дыблик, а Генриху стало не по себе. Что, если Богдан говорил правду? Тогда ему такая победа и даром не нужна!
Он снова выругался.
— Я беру тебя! — произнес Лех и улыбнулся. — Вот уж не думал, что кто-то когда-нибудь уделает нашего Богдана!
— А что, у твоего охранника и правда пятеро детей? — зачем-то спросил Генрих.
— Да. Своих трое и двое брата, что умер с женой прошлой весной от лихорадки, — отмахнулся хозяин, — тогда много народу померло.
— А. ааа, — зачем-то протянул Генрих, понимая, как глупо это звучит, а затем отошел от пана Дыблика и нагнулся к Богдану, который продолжал лежать на земле, смешанной со снегом и смотрел куда-то в небо.
— Вставай, — Генрих протянул поверженному противнику руку. — Что сразу не сказал?
Богдан покосился на протянутую руку, а затем сел и чуть улыбнулся.
— Не думал, что ты такой прыткий окажешься!
— Так надо впредь думать! — и Генрих улыбнулся в ответ, а Богдан принял его руку и поднялся, отряхиваясь.
— Ты заслужил эту работу, — сказал чуть позже, оглядываясь на гостей таверны, что насытившись зрелищем возвращались в тепло дома. И только пан Лех стоял и смотрел на обоих мужчин, чуть прищурив глаза.
— Такая работа мне не нужна, — отмахнулся князь. — А тебе детей кормить.
— Ты уж прости! — извинился охранник и оба посмотрели на Дыблика, что ждал их, продолжая стоять на снегу.
— Что-то я ничего не понимаю, — заявил раздраженно пан Лех, заметив, что два мужчины, еще недавно мутузившие друг друга в снегу и грязи, теперь разговаривают, словно закадычные друзья. Это ему не нравилось. Он вообще не любил то, что не понимал. А не понимал он в этой жизни многое.
— Пойдем в таверну, — Богдан кивнул на двери, — раз такое дело, с меня обед и постой.
Генрих покачал головой.
— Что-то мне не очень хочется оставаться здесь с ночевкой! — сказал он.
— Это решаемо! — Богдан пристально посмотрел на своего бывшего противника и чуть улыбнулся.
— Эй, что вы там как истуканы стоите? — крикнул пан Дыблик, хмуря брови. — Ты Богдан, теперь свободен!
— Не спеши, — ответил ему Генрих. — Давай сперва пойдем в зал и поговорим.
— А что тут говорить? — удивился Лех. — Проиграл, значит худший.
Генрих и Богдан переглянулись и пошли к хозяину таверны.
«Внутри поговорим!» — решил князь. Торопится он не стал.
Этим вечером Агнешка прислала за мной, пригласив отужинать с ней в ее комнате. Я не могла отказать, да и чувствовала себя немного отдохнувшей, поскольку вернувшись из конюшни, где вычистила и накормила Призрака, я завалилась спать и проснулась только после заката от громкого и требовательного стука в дверь.
На мой вопрос, кто это там так желает видеть меня, двери открылись, пропустив Еву.
— Если спать после заката, будет плохое настроение и головная боль! — зачем-то сказала она.
Я пожала плечами. Мне сон помог. Голова совсем не болела, хотя тело все еще было уставшим и требовало оставаться в постели до самого утра, но слова панны Возняк напрочь прогнали эти мечты и надежды.
— Сестра Агнешка просила передать, что будет рада, если ты присоединишься к ней за ужином! — и усмехнулась. — Сейчас тебе принесут воды. Умойся и приведи себя в порядок. Глава Круга не любит нерях! — и с этими словами вышла, оставив меня наедине с собой.
Потянувшись руками, провела по волосам и нашла, что они очень взлохмачены после сна. И платье действительно стоило сменить на одно из тех, что когда-то купил мне Роланд.
Воспоминание сдавило грудь, и я сжала зубы, чтобы не разреветься.
— Черт, черт, черт! — вырвалось у меня. Сейчас не время предаваться скорби. Все еще можно изменить, если я только не ошибаюсь! А боги не должны, нет, просто не могут допустить, чтобы я ошибалась!
Встала резко, обулась и поплелась за платьем, не заметив, как в моей комнате, неслышно, словно тень, появилась одна из младших сестер. Таз с водой и полотенце были очень кстати. Я освежилась и переоделась. Сестра ожидала все это время за дверью, чтобы провести меня к Агнешке, и это было весьма кстати — в особняке я пока не ориентировалась, а блуждать не хотелось.
Мы снова шли по темным коридорам, утопающим в полумраке, расчерченном светом свечей. Страная тяжесть давила на плечи. Тени вокруг казались снова живыми, дышали, тянулись своими тонкими руками, будто хотели прикоснуться, обнять, и от всего этого мне было очень не по себе. Сейчас я даже радовалась, что судьба отправила меня вместе с Роландом прочь от этого дома и его обитательниц, от которых мурашки бежали по спине и холодело все внутри.
«Как здесь только можно жить?» — спросила я себя, понимая, что не хочу подобной жизни. Это не для меня.
Но вот наш путь окончен, и мы остановились перед дверью, ведущей в комнату Старшей Сестры. Моя провожатая, слишком невзрачная, чтобы я могла запомнить ее, тихо удалилась, после того, как постучала в двери.
— Проходи, Ульяна! — прозвучал голос из-за стены. — Или мне называть тебя Настуся Биллевич?
Я замерла, потянувшись рукой в ручке двери, а затем набрав полные легкие воздуха, решительно толкнула двери и вошла в покои Главы Круга.
Агнешка сидела за столом, положив белые руки на скатерть. Перед не стояли блюда, накрытые серебряными крышками, два бокала и пузатый графин с вином. Женщина улыбнулась мне и указала рукой на стул напротив, велев садиться. Я послушно опустилась за стол, посмотрела на ведьму и улыбнулась в ответ.
«Сегодня я получу ответы на свои вопросы!» — подумала я.
«Непременно, — кивнула Агнешка, мысленно ответив мне и добавила, — так нас никто не сможет подслушать!»
«Я думала, сестры послушны вам», — ответила я.
Сестра улыбнулась тонкими губами.
— Ты видишь, какой я стала! — сказала она вслух. — Все они ждут, когда я умру, чтобы потом поделить мое место и власть, — а затем добавила уже мысленно:
«Я боюсь, что Круг перестанет существовать, если у нас не будет нового сильного лидера!»
«При чем здесь я?» — спросила про себя, хотя понимала, к чему клонит ведьма. Но мое предчувствие сейчас забило тревогу, и словно кричало мне не доверять старухе. Да я и не доверяла… точнее, доверяла, но не полностью. Я теперь никому не могла верить, кроме себя самой.
Раньше был Роланд, с которым я могла делиться своими мыслями, всем тем, что тревожило или радовало меня. Теперь я осталась одна. Я прекрасно помнила, кто увел меня из дворца князя Северина и теперь была намерена расспросить о причине у старухи ведьмы.
