Пока Стефа накрывала на стол нехитрую закуску и принесла из погреба кувшин пива, дети забрались на печь, зыркая с полатей на гостя и о чем-то тихо переговариваясь. Богдан только косился на них, да ухмылялся изредка, а затем разлил по деревянным кружкам пиво и пододвинув одну гостю, проговорил:
— Ну и что собираешься делать, пан Генрих?
— Сам пока не знаю, — честно ответил мужчина. — Мне деньги нужны и много.
— Кому они не нужны, — усмехнулся Богдан.
Велке выгреб из кармана выигрыш и высыпал на стол, разделил ладонью поровну и одну часть отодвинул к хозяину дома, а вторую ссыпал назад в карман.
— Зачем? — спросил Богдан. Подошедшая Стефсия удивленно посмотрела на мужа.
— У тебя дети, а я виновен в том, что пан Лех выставил тебя из таверны! — ответил князь.
Стефсия и Богдан переглянулись.
— Ты потерял работу? — прошептала женщина. В свете свечей, что освещали горницу не было видно, как она побледнела. Муж поймал ее руку в свои, усадил рядом.
— Не переживай, Стефа. Была бы шея… — и поцеловал женщину в губы.
— Ага, — она вырвалась и вздохнула. — Вон она, наша шея, на полотях сидит! — печально проговорила Стефсия.
— Это моя вина, — попытался вступится за нового знакомого Генрих, но Богдан знаками велел ему замолчать.
— У меня уже есть на примете другая работа, — произнес он, — вот только раньше я сомневался, стоит ли, а теперь… — и осекся, повернув лицо к князю. — Там нужны крепкие мужчины, владеющие оружием.
— Это не проблема! — кивнул Генрих, сообразив к чему клонит хозяин дома. Видимо, не зря он пригласил его переночевать к себе. Может быть, судьба улыбнется князю и подкинет верное решение для его проблемы.
— Укладывай детей, расскажи им сказку, а мы тут немного потолкуем с паном Велке! — велел жене Богдан и она не решилась возразить. Только еще раз посмотрела на гостя и встала, двинувшись к полатям. Генрих проследил за тем, как она достает одеяла и подает их детям, а после отвернулся к Богдану.
— А теперь поговорим, — сказал бывший охранник таверны и улыбнулся, — да ты пей. Пиво жена сама варила. Доброе получилось. Она у меня на все руки мастерица.
Князь кивнул и пригубил из кружки. Закивал, оценивающе.
— Действительно, хорошее! — согласился Генрих.
— А теперь послушай меня. Может быть, захочешь отправится со мной, — продолжил Богдан. — Работа не простая, но и заплатить должны прилично, так что…
— Говори! — велел молодой князь и Богдан снова улыбнулся.
Ужин прошел напряженно. Хотя старая ведьма и не смотрела на меня, но создавалось такое неприятное ощущение, что чужие липкие пальцы касаются моей кожи, ощупывают меня всю, сверху до низу.
Я терпела и как могла уходила от этих касаний. Только что была моя неопытность, против этой женщины, умудрённой опытом и веками плетения интриг? Ничто. Оставалась только молится, и надеяться, что Агнешка не затевает против меня ничего опасного, хотя, в этом я тоже стала сомневаться.
Но вот, наконец, Глава Круга насытилась и отодвинула от себя широкую тарелку, подняла взгляд на меня. Улыбнулась. Марево ее молодого образа чуть колыхнулось и стало ярче. Прочь ушла старуха. Передо мной снова сидела полная жизни красавица.
— Теперь мы можем поговорить! — начала она. Промакнула салфеткой губы и бросила ее сверху тарелки, затем с силой хлопнула в ладони и крикнула:
— Эвка! Убирай посуду!
На зов явилась одна из Сестер. Та самая, что провожала меня до спальни. Черноволосая красавица мрачно окатила меня взглядом, ледяным, как воды зимней реки и быстро убрала со стола. Вышла молча, не сказав ни слова, а Агнешка подняла руки над головой и прокрутила ладонями в запястьях и вокруг наступила тишина.
— Это полог, — пояснила в ответ на мой заинтересованный взгляд, — теперь мы можем говорить без утайки. Никто нас не подслушает!
— Хорошо! — кивнула я.
Агнешка сложила руки на столе. Я зачем-то посмотрела на тонкие кисти, унизанные кольцами и перстнями. Обилие золота, столько привычное для ведьм и неприятное для меня. А затем взгляд приковало одно из колец, надетых на мизинец, и я буквально впилась в него взглядом.
— Узнала? — спросила ведьма и медленно сняла кольцо, а затем, на раскрытой ладони, протянула мне.
Я покачала головой, отрицая очевидное, хотя где-то в самой глубине души уже знала, что это за кольцо.
— Подарок Генриха на обручение! — вырвалось меж тем у меня, и я приняла кольцо. Едва прикоснулась к золотому ободку, как воспоминания, словно лавина, нахлынули на меня, сметая все то, что я помнила и знала ранее. Я откинулась назад, едва удержавшись от позорного падения на пол, чувствуя, как призраки прошлого возвращаются. Перед глазами замелькали странные картины из чужого детства. Вот я вижу, как еду верхом на пони и ведущий лошадку под уздцы грум улыбается мне. Он стар, его лицо изрыто морщинами, но я знаю не только как зовут этого мужчину, но помню и его маленького внука, мальчишку чуть старше меня, что всегда помогал мне сесть в седло, придерживал ногу и улыбался так же открыто, как и его дед.
А вот и мой дом. Величественный замок, возвышающийся на белоснежном утесе. Внизу разбивается море, налетая на скалы, ветер поет свои песни, гуляя меж высоких башен с развивающимися флагами рода Биллевич и с этой удивительной высоты я падаю вниз и оказываюсь в широком зале, обставленном изысканно и богато. Сонм слуг стоит навытяжку, пока высокий мужчина проходит мерным шагом и лишь кивает вышедшим поприветствовать его слугам. У мужчины глаза точно такие же, как и у меня. Разрез, цвет… даже наклон головы и мимика лица…
— Отец! — прошептала я.
Память вырывает меня из зала и перемещает в красивую комнату. Я вижу кровать под балдахином, открытое окно, в которое доносится шум прибоя и женщину, что стоит и смотрит куда-то вдаль. На ней дорогое красивое платье, длинные темные волосы уложены на голове короной.
