Прижал к своей груди.
Поспать… Поспать? Легко сказать…
Сердце заколотилось еще быстрее, когда он меня вот обнял, когда прижал к сердцу…
Задыхалась, я задыхалась, но боялась даже дернуться, дрогнуть, дабы не спугнуть эту призрачный рай. Рай. РАЙ! О нем я так долго мечтала… Я так ждала… Каждую минуту, каждую секунду, каждое мгновение…
Я даже до сих пор не верю в свою удачу. Не верю, что он рядом, даже если и лежу сейчас у него в объятиях, даже если вдыхаю сейчас его аромат, греюсь его теплом… Не верю…
Не верю…
Дурман, эйфория, сумасшествие…
Им нельзя сопротивляться, даже если хочешь… все равно не можешь.
Сон унес меня в свою замысловатую даль, лишая реальности, лишая радости чувствовать рядом с собой Кайла… Подарив призрачность вместо истинного счастья…
— КАЙЛ, КОПЫ, пригнись!
Крик ошарашил меня своей неожиданностью, заставил нервно дернуться. Видимо, и Кайл не ожидал такого, а потому не сразу отреагировал. Но буквально еще секунда — и, повалив меня на сиденье, навалился на меня сверху. Короткое мгновение прижатых друг к другу тел, и Кайл тут же привстал, повиснув надо мною, удерживаясь на руках.
Лицо в лицо.
Глаза в глаза.
Его губы, губы… ГУБЫ… они были так близко, так близко…
Они притягивали меня к себе…
Не могла оторвать взгляд…
Кайл смущенно улыбнулся.
— Прости, что разбудил.
Простить?
Теперь я — часть тебя, часть этого…
— Не за что прощать, — невнятно прошептала я, боясь произнести слова слишком громко… Боясь, сделать что-то не так. Боясь…
Его тепло. Его жар… Он сводил меня с ума…
Лишал рассудка…
Его неглубокое, частое дыхание обжигало меня, обжигало мою кожу, мои губы, мою душу…
Я дрожала, дрожала под ним в непонятном волнении, сходя с ума в необъяснимом желании…
Где-то под сердцем жалобно заныло… моя плоть предательски отозвалась на этот плач странным трепетом… приятной, теплой тяжестью внизу живота…
Задыхалась…
— ВСЁ, МОЖЕТЕ РАССЛАБИТЬСЯ, — как гром среди ясного неба…
… раздались в немой тишине слова Грэма.
Невольно дернулась под ним.
Не отпускать… НЕ ОТПУСАТЬ! До безумия хотелось схватиться Кайлу за руки, за плечи и не отпускать от себя…
… Не отпускать…
Кайл печально улыбнулся. Замялся, помедлил мгновение — и нехотя сполз с меня.
Сгорая от стыда и смущения из-за собственных чувств, я поспешно повторила за ним, поднявшись с сидения и выровнявшись на месте.
Глубокий отрезвляющий вдох — и совладать с собой.
Прогнать дурные мысли…
Чувства…
Сумасшествие, безумие…
Сладкое безумие…
Рассудок, ты чего там притих?
Мысли, умные мысли, спасайте меня, унесите от того, что только что было… Унесите, заставьте выбросить из головы…
…заставьте забыть.
Тяжелый вдох… Отвлечься… Отвлечься и забыться…
Так…
И вообще, что это было?
Копы? Пригнуться…
Я не понимаю. Я не знаю…
Да, я совершенно не знаю, что теперь будет, и как себя вести. Теперь я тоже в бегах? И от кого бежим? Убийство шестерых? Или есть что-то еще большее, что висит над… НАМИ…
А те вампиры из леса… Мы сорвали их наказание. Сбежали… И первой, кто начал все это, была я. Я — первая бросилась спасать "заключенных"…
Сердце бешено колотилось в груди, предательски выдавая мои переживания, мое сумасшествие, сладко-горькое безумие…
Успокоиться. Нужно взять себя в руки и успокоиться.
Вдруг робко коснулась моей руки… его рука…
Его ладонь накрыла мою…
Крепко, жадно сжалась… его…. моя…
Странно, у нас все вышло как-то само собой… Не нужны томные признания… Не нужны смущенные немые взгляды…
Мы знаем, что нужны друг другу, что хотим друг к другу, но скромность, страх, трусость(?) не позволяет переступить через невидимые черты, глубокие живые линии…
Боязнь, что ошибся? Что чувства другого — лишь ложь?
Боязнь, что все провалиться, рассыплется, едва дотронешься?
Страх открыть свою душу?
…
Преграды…
Едва ощутимые преграды.
Но они есть. Есть.
И они нас разделяют.
Кайл…
Я держалась за его руку, как за спасательный круг, я впитывала в себя его тепло, но отчетливо понимала, что он еще для меня слишком далек. Слишком.
Упорное чувство, которому по непонятным мне причинам, я уже давно не могу закрыть рот.
Едва пытаюсь коснуться, как Он тут же исчезает, мираж тает…
Ведь такое мне сулили сны?
Такое?
Да…
… такое.
Визалия, Фресно, Мадера, Мадесто, Стоктон, Сакраменто…
Города проплывали за окном, подобно картинкам в телевизоре. Я успевала поймать своим взором, своей душой, лишь крохотные кусочки от них, но все равно эти места теперь навсегда стали для меня родными…
Я здесь уже когда-то была…
Теперь смело буду это произносить,
… и пусть мельком, но я была, я видела…
Глупо? Ну, что же, как для такого недалекого человека, несостоявшегося туриста, как я, сойдет. Да и потом, для не бывавшей нигде, дальше Лос-Анджелеса, все это казалось каким-то грандиозным, необычным, красивым, захватывающим, завораживающим… Хотелось запомнить каждое мгновение, каждое увиденное здание, каждую улочку, каждый фонарик, каждую мелкую детальку… Запомнить и сохранить навсегда.
Небо неспешно стало браться багровыми пятнами. Рождался новый день…
Я лежала на груди у Кайла и мечтательно смотрела на восход.
Прекрасен, чудесен, великолепен…
С каждой попыткой прорвать пелену ночи, все больше и больше разливалось крови на сером тле… Все рьяней и рьяней рвалось на волю солнышко… Мое солнышко… Наше солнышко…
Оно рвалось нам навстречу, пытаясь подарить всем новый день, новый шанс…. шанс на счастье…
— Грэм, нам бы заехать в какое-нибудь кафе. Майе перекусить нужно.
— Без проблем, скоро уже Реддинг, найдем придорожный мотель, заселимся и там все перекусим.
Кайл напрягся. Сжался.
— Думай, что несешь.
От неожиданной его грубости я невольно вздрогнула…
Милая, невинная улыбка расплылась у Грэма на лице.
— Майя теперь одна из нас, так что пусть привыкает. Чем раньше, тем лучше.
— Не тебе решать, — дерзко перебил Кайл.
— Зря ты так, — растяжисто ответил Грэм и с негодованием поджал губы.
Вампиры…
Едва слышно кто-то гадкий и злобный прошептал внутри меня это слово, этот приговор, пытаясь… свести с ума? Я поежилась, едва сопоставила весь этот разговор в четкую линию.
Перекусим…
Кто кого?
Острый ком застрял в горле, до тошноты…
Они мной будут питаться? Мной? Или…
Мороз взбешенными мурашками пробежался по коже.
— Майя, все будет хорошо, — заботливо прошептал Кайл и крепче сжал меня в своих объятиях. — Все будут живы.
— А это больно? — едва слышно прошептала я, уже примиряя на себя рубашку каторжника. Тяжело сглотнула и вновь поежилась, едва гадкая картина сплыла перед глазами…
Кайл, а затем Грэм кусают и жадно присасываются к моему запястью…. или по очереди вгрызаются в шею… Ведь, я не знаю, как это обычно у них происходит… Хотя в лесу… Бесенок и Верзила пили из шеи… Пили до последней капли… А со мной как будет? Ведь Кайл не даст меня убить? Правильно?
— Майя, что происходит? — раздраженно прорычал мне на ухо Кайл.
Я нервно дернулась на месте, но слова так и не издала.
Что… что происходит? О чем это он?
— Что ты уже себя там нарисовала, что твое сердце вот-вот выскочит из груди? — немного подав меня вбок от себя, жадно уставился в глаза. — О чем ты таком думаешь?
Слова застряли у меня в горле, боясь вынырнуть наружу. Боясь разозлить вампиров. Может, для Кайла и Грэма это нормально — немного отпить моей крови, но я… боюсь.
— Ты хочешь знать, как мы это делаем?
Мой шанс?
Тяжело сглотнула. Секунды "за" и "против" — и робко кивнула головой.
Напрягся, нервно вздохнул. Взгляд в сторону, бессмысленный взгляд в окно.
— Обычно мы не убиваем людей ради крови. Только если драка или нужда замести следы. А так — укусил — и тут же в кровь попадает яд, усыпляющий яд… Жертва моментально отключается. Мы отпиваем немного, малое, совсем невредное для здоровья человека, количество крови и оставляем ее, уходим, сбегаем. Буквально минут через десять он, она очнется и совершенно ничего не будет помнить. А на память получит лишь два маленьких прыщика, как от комариного укуса, на шее. Вот и все. Вот и весь наш обед.
— И как часто? — едва слышно прошептала, пропищала я… Всего лишь два прыщика… И я ничего не буду помнить… Обнадеживающе…
— Для нормальной жизнедеятельности вполне достаточно раз в два-три дня.
— А если наградят колом в грудь, да заживо закопают в порядке наказания на один срок — то раз в пятнадцать лет, — неожиданно отозвался Грэм, иронически перебирая слова ужасной правды.
— Пятнадцать лет? — не сдержалась я от тихого, отрешенного шепота.
— Да, пятнадцать лет лежишь в земле с кедровым колом в груди, думаешь над тем, что произошло, что не так сделал, как жил и что еще совершишь, едва наказание добежит до своего конца. Эх, — тяжелый вздох, — лежишь, а все тело парализовано, функции организма заторможены. Все фактически отключено, кроме мозга, сознания. Мумифицируешься потихоньку, высыхаешь, и трухнет с тобой твой кол. Так что, в среднем, пятнадцать лет пробегающей поверх тебя жизни. А ты в земле. В вечной тишине и темени. В вечном покое. Потому мы и сбежали, потому и устроили всю эту аферу с "закопать-раскопать".
— А что, если они узнают и вновь поймают? — дикий испуг вырвался из моей груди, перекрикивая рассудок.
— Как повезет, — растяжисто произнес Грэм, скривившись в язвительной ухмылке.
— Смотри, лучше, внимательно на дорогу и не отвлекайся, — гневно, дерзко перебил его Кайл, едва сдерживаясь от крика. — Хватит мне пугать Майю! Она и так сейчас на грани СРЫВА!
Я испуганно сжалась. От гнева Кайла мне стало не по себе, страшно, намного хуже, чем от правды, правды, которой, конечно же, я до конца еще не осознала…. но…
Молчала, насильно заставляла свое сердце медленнее биться… Пыталась задерживать дыхание, чтобы затормозить все внутри, успокоиться…
Не злить, не нервировать своего "Ангела" дальше…
— Вот и все, дальше я пешком. Встретимся уже внутри, — раздраженно пробормотал Кайл и вылез из машины.
Грэм нервно скривился.
— Потерпи, брат. Недолго осталось, завтра уже будем на границе с Канадой.
— Надеюсь, — нехотя прошептал мой вампир и захлопнул дверку.
Тронулись…
Я обернулась. Обернулась, словно боясь, что вижу его в последний раз. А чего "словно"? Боясь. Боясь!
Но… след его простыл… Там уже никого не было.
Буквально неполная миля — автомобиль нехотя подкатился к главному входу в мотель и замер.
Последний шанс. Я должна это спросить, как бы не было мне не по себе.
— Почему Кайла преследует полиция, а… — я запнулась на слове…
Тактичен ли такой вопрос? Хотя, я должна знать, раз теперь на их полном попечении… Бррр, стоп. Так, тут замереть и больше не думать в этом направлении, иначе сразу просыпается совесть и, в паре с разумом, начинает твердить неугодное душе и сердцу.
— А нас нет? — не дождавшись продолжения, любезно добавил Грэм.
— Ну… — растеряно протянула я, подбирая правильные слова. — Я не хотела обидеть… Просто…
— Я понял, — сквозь дружелюбный смех прошептал вампир и вдруг обернулся ко мне всем телом. Сложив руки на спинке своего сидения, уложив подбородок на них, уставился мне в глаза. — Все сложно… И одновременно просто. Насколько я понял, ты уже слышала про сестру Шона, Малого? Про то, как она и ее сынишка погибли.
Тяжело сглотнула.
— Да, — ответила я, и тут же мысленно уже пыталась достучаться до своей забывчивой памяти и откопать подробности этой ужасной истории.
— Так вот, это было около пяти лет назад. Мы только познакомились с Шоном. Обычным Шоном, с человеком. Гениальный электронщик и взломщик электронных систем, хакер, в одном флаконе. Виделись редко и то, исключительно в деловых целях. Так что Эли я видел только раз. Как-то она не вовремя забрела к брату и наткнулась на его темные дела. Встретила меня и Мэта. Так, пару фраз — пару улыбок. А дальше, через неделю случилась эта жуть. Малой сломался. Маниакальная идея поквитаться не отпускала его ни на минуту. Вся надежда была на справедливый приговор суда. Но… убийца — богатый, влиятельный человек, хозяин огромно банка, и, как оказалось, этого было достаточно, чтобы вот так просто не сесть в тюрьму. Улики пропали, свидетели замолчали. За недоказуемостью отпустили. Представляешь, отпустили за двойное убийство среди белого дня?! И Шон сорвался. Сошел с ума. Закрылся в себе, забаррикадировался в подвале. Вся его жизнь стала попыткой отомстить. Мы не могли просто так закрыть на все глаза. Да и дела делами, а пацана стало очень жалко. Решили подсобить. И понеслась кривая… Малой залазит в базу ФБР, затем взламывает систему банка, кладет охранную систему — и мы с легкостью берем куш: вынесли почти все деньги и драгоценности. Баланс, престиж, уникальные ценности не последних людей в Теневой экономике — и этот ублюдок, мистер Гамельтон, сразу превращается из князя в холопа, да и постоянный пресс клиентов доводят его до самоубийства. Но это было слишком сильным ударом и по престижу властей: какая-то шайка дилетантов, как они нас называют, решила положить Америку на лопатки. За нас взялись конкретно. Буквально в считанные дни были подтянуты все резервы местной полиции, федералы, агенты из других, какие-то левых, но, якобы полезных, департаментов. В общем, накрыли шарашкину контору Шона, да так нежданно, что пришлось бросать все свое барахло и, схватив, ноги в руки и мчать, куда глаза глядят. Нам было просто — мы же вампиры, а вот человечек Шон очень сильно все затормозил. Великолепная погоня была. Эх, как вспомню. С вертолетами, перекрытыми мостами и дорогами. Но не будь мы собой, если сдались. И вот тут Кайл пошел на риск — беря на себя весь хвост, дает нам шанс уйти. Мы ушли — а он остался:… безумные гонки, прыжки с моста, взрывы и шальные перестрелки… Убежал. Убежал от копов и федералов, но поймался на пленку бдительных журналюг. И с тех пор Кайл у властей на крючке, а мы у него в долгу. Вот так. Но знаешь, долг долгом, но не из-за этого мы все еще вместе, — мило улыбнулся, — Дружба… Мать ее за ногу, только она заставляет нас терпеть друг друга. Настоящая дружба, а не долг или прошлое, — радушно улыбнулся.
— А как Шон стал…? — едва слышно прошептала я, боясь даже думать на эту тему. Боясь, но все же думая…
— Вампиром?
— Угу…
— Обуза не нужна, а новоприобретенного друга бросать не хотелось. Вот и обратили… Причем, этот индюк еще промучил нас своей "человечностью" полтора месяца, дабы отгулять свои законные двадцать лет — и лишь потом стал таким, как мы. Представляешь, еще нам условия ставил? Эх, в этом весь Шон… Гавнюк редкостный… — Едкий смешок вырвался наружу. — Майя, может, мы и натворили за свою жизнь много нехорошего, но все же — не конченые ублюдки, прости на слове. У нас тоже есть принципы и веские причины всех поступков. Ладно, пошли, а то наш мистер Дейнли меня порешает за такие долгие речи с тобой. И не бойся ничего. Тем более заранее…
