(Уходит.)
Кекка, Менегина, Розина, потом Лоренцино.
Менегина. Вишь настрекотала, сорока!
Розина. Ну и ведьма!
Кекка. Не знаю, как только я сдержалась! Если бы это было не у меня в доме, ей бы так не сошло!
Лоренцино. Кузина, ради вас я смолчал и стерпел, но, черт возьми, я не позволю оскорблять себя!
Розина. Вы слышали?
Лоренцино. Еще бы! Я не глухой.
Менегина. Я не виновата, голубчик.
Кекка. А теперь, синьора Менегина, очень прошу вас, подите к себе. У меня в доме подобных сцен никогда еще не бывало, и я их не желаю..
Лоренцино. Она тут ни при чем.
Кекка. Вы, синьор, тоже будьте любезны удалиться отсюда.
Лоренцино. Я сейчас же пойду прямо к синьору Андзолетто, и черт меня побери совсем, если я не притяну его к ответу. Мы будем драться.
Менегина (кричит). Ох, беда!
Розина. С ума вы сошли?
Кекка. Полно вам, сумасброд вы этакий!
Лоренцино (сердито шагает). Назвать меня проходимцем, кривлякой, нищим, неучем! Сама она дрянь, сама кривляка! Муж ее нищий, мужлан, колбасник! У него и руки-то еще все в сале.
Менегина. Ох, воды мне, воды, ради бога!
Розина. Сейчас, сейчас, милая, сейчас принесу. (В сторону.) Она и меня-то до слез доведет. (Утирает глаза и уходит.)
Лоренцино. Я пойду на балкон, и, если увижу ее, такого наговорю… (Хочет уйти.)
Менегина. Постойте.
Кекка. Подите сюда.
Менегина. Слушайте!
Кекка. Выслушайте меня!
Лоренцино. Оставьте меня, кузина. Вы видите, в каком я состоянии. Не доводите меня до крайности!
Менегина. Дорогая синьора Кекка! Пожалейте его хоть чуточку.
Кекка. Что вы прикажете мне делать? Покорно терпеть всякие безобразия? А если приедет муж да застанет скандал в самом разгаре?
Менегина. Ну, вы такая находчивая женщина. У вас здравый ум и доброе сердце. Постарайтесь найти какое-нибудь средство.
Розина (возвращается с водой). Вот я принесла воды.
Менегина. Благодарю вас.
Кекка. Разве может он вас взять без приданого?
Розина. Желаете воды?
Менегина (Розине). Сейчас. Если бы я могла поговорить с дядюшкой, то уверена, он мне не отказал бы.
Лоренцино (Менегине). Почему бы вам не навестить его?
Розина. Выпьете воды?
Менегина (Розине). Сейчас. Я не могу к нему пойти. Боюсь брата.
Кекка. А знаете, дорогая синьора Менегина, я ведь знакома с синьором Кристофоло. Хотите, я пошлю за ним?
Менегина. Ах, как бы это было хорошо!
Розина. Да хотите вы воды или не хотите?
Менегина (с раздражением). Ну ее! Ох, простите, я не помню, что говорю. (Берет стакан.) Дорогая синьора Кекка, это было бы лучшее из всего, что вы можете сделать. (Разговаривая, проливает воду.) Пошлите за ним, поговорите с ним, а затем позовите и меня…
Кекка. Дорогая моя, не обливайте же меня.
Менегина (отпивает глотками и говорит). Ох, несчастье! Не помню, что делаю!
Розина (в сторону). Господи! Совсем одурела!
Менегина. Слушайте… Он живет… на той стороне… На Гафаро… У трех мостов… Где Мараведже…
Кекка. Я отлично знаю, где он живет. Ведь это же друг моего мужа. Я пошлю за ним.
Менегина. Пошлите скорее.
Кекка. Сейчас пошлю. Только уж сделайте мне одолжение, подите к себе.
Менегина. Хорошо, синьора, иду. До приятного свидания. Синьора Розина, я надеюсь и на вас тоже. До свиданья, Лоренцино. — Смотрите же, настройте его хорошенько… Скажите, что я в отчаянии. И не забудьте позвать меня. (Дамам.) Мое вам почтение. (К Лоренцино.) До свиданья, голубчик. (Уходит.)
Розина. Кузен, она влюблена в вас по уши!
Лоренцино. Дорогая кузина…
Кекка. Пожалуй, следовало бы вам сходить за синьором Кристофоло.
Лоренцино. Боже мой! Да я бегом.
Кекка. Вы знаете, где он живет?
Лоренцино. И как еще знаю!
Кекка. Так ступайте.
Лоренцино. Сейчас. (Убегает.)
Розина. Совсем дети!
Кекка. Ну и история!
Розина. Какие сумасбродства совершаются от любви! (Уходит.)
Кекка. Каких только глупостей ни наделают люди, когда у них мало ума!
(Уходит.)
Комната первого действия.
Андзолетто, затем Сгуальдо с рабочими.
Андзолетто. Черт возьми! Никакой возможности выручить опечатанные вещи. Ни одна собака знать меня не хочет, никто не дает денег взаймы, никто не желает поручиться. Я кругом в долгу, не знаю, куда повернуться, дом полон рабочих. Вдобавок ко всему жена, способная разорить полмира. Эх, кабы я не поссорился с дядей, не был бы я теперь в таких тисках! Еще бы! Теперь, когда я женился, он мне глотка воды не даст, если я даже буду умирать от жажды у него на глазах. Какой я был дурак, какой полоумный, когда черт дернул меня жениться! Никогда не думал, что мне придется так скоро в этом раскаяться. Всего две недели…
Сгуальдо. Ваша милость, я к вам за деньгами.
Андзолетто. Да ведь мы же решили, что завтра!
Сгуальдо. Мы-то решили, а вот люди мои требуют сегодня. (В сторону.) Про опечатание вещей мы тоже узнали. Так больше не может продолжаться.
Андзолетто. Вы ничего еще даже не сделали в этой комнате. Как было, так все и осталось. И кровать даже не перенесена.
Сгуальдо. Не перенесена, потому что мне это запретили.
Андзолетто (вспылив). Кто это так по-идиотски распорядился?
Сгуальдо. Ее милость ваша супруга.
Андзолетто. Ну, если она, дело другое.
Сгуальдо. Вы должны уплатить мне по счетам.
Андзолетто. Завтра уплачу.
Сгуальдо. Да люди-то ждать не хотят.
Андзолетто. Черт их подери! А вот я их палкой!
Сгуальдо. Не горячитесь, люди свое сделали. А рабочим за труд не палками платят.
Андзолетто. Я уплачу вам сегодня к вечеру. Согласны?
Сгуальдо. Хорошо. Даете слово?
Андзолетто. Даю.
Сгуальдо. Смотрите же, мы вечером не уйдем, пока не получим денег. — Пошли, ребята!
(Уходит с рабочими.)
Андзолетто, потом Просдочимо.
Андзолетто. Если они не уйдут, так мне придется уйти. Если бы хоть те мои вещи были здесь, можно было бы заложить их.
Просдочимо (входит). Кто здесь?
Андзолетто. Что такое, синьор? Кого вам надо?
Просдочимо. Я ищу его милость синьора Андзолетто Семолини.
Андзолетто. Это я — Что вам угодно?
Просдочимо. Нижайшее почтение вашей милости от его милости графа Арганьи, моего господина. Он велел мне передать вашей милости, что вот уже два месяца как он изволил сдать вам квартиру и посылал уже шесть раз, чтобы получить с вашей милости плату. Теперь он покорнейше просит заплатить illico et immediate; aliter {Не выходя отсюда и немедленно; в противном случае… (лат.)} — пусть ваша милость не прогневается, но он принужден будет прибегнуть к правосудию в порядке, конечно, хорошо вашей милости известном.
Андзолетто. Синьор ваша милость, вы мне ужасно надоели.
Просдочимо. Благодарю вашу милость за любезность.
Андзолетто. Передайте хозяину, что завтра все будет уплачено.
Просдочимо. Ваша милость, простите. Это «завтра» на какое число приходится?
Андзолетто. Нечего кривляться! Приходите завтра, и я вам заплачу.
Просдочимо. Ваша милость, простите! Вспомните, сколько раз вы мне сулили это "завтра".
Андзолетто. Даю вам слово, что заплачу.
Просдочимо. Ваша милость…
Андзолетто. Ваша милость, подите прогуляйтесь.
Просдочимо (отступая). Покорнейший слуга вашей милости.
Андзолетто. Честь имею.
Просдочимо (так же). Вашей милости.
Андзолетто. Мое почтение.
Просдочимо. Покорнейший слуга вашей милости. (Уходит.)
Андзолетто. Необыкновенно весело жить на свете с этой загвоздкой в голове, да вот еще с такой докукой. — Что значит, что совсем не видно ни жены, ни сестры? Э, наверно, сейчас явятся! Хоть бы и вовсе не приходили!
Андзолетто и Лучетта.
Лучетта. Ах, боже мой! Вы уже вернулись?
Андзолетто. А что вам?
Лучетта. Когда же кончится вся эта возня? Когда будут вещи?
Андзолетто. Вещи доставят. Потерпите немного.
Лучетта. Да ведь пора уже. Небось, скоро обед.
Андзолетто. Ну, так что же?
Лучетта. Как — что же? Как на стол накрывать, коли нет столового белья?
Андзолетто (в сторону). Ну, что мне делать! (Громко.) А нельзя сегодня обойтись как-нибудь?
Лучетта. Если положить полотенца, так можно.
Андзолетто. А нет ли салфеточных полотенец?
Лучетта. Есть-то есть. Только они вроде тряпок.
Андзолетто. А нельзя их порезать и сделать салфетки?
Лучетта. Ну, я вижу, ваша милость смеяться надо мной изволите. И уж, наверно, чтобы угодить своей супруге. Жалко мне синьорину, да ничего не поделаешь. Пожалуйте мне за семь месяцев жалованье, которое вы задолжали, и я избавлю вас от себя. Слуга вашей милости. (Уходит.)
Андзолетто. Так! И эта туда же! Из-за того только, что я сказал о салфетках, уж и на дыбы встала. И непременно подавайте ей сейчас же жалованье! Что за обидчивый народ! Я все терплю, а другие не хотят потерпеть самую малость.
Чечилия и Андзолетто, потом Менегина, потом Фабрицио.
Чечилия. Синьор Андзолетто, а у нас новости!
Андзолетто. Что такое?
Чечилия. Ваша сестра ужасная сплетница.
Менегина. Синьор Андзолетто, ваша жена чересчур нос задирает.
Чечилия. Или она, или я — вон из дома. (Уходит.)
Менегина. Я уйду скорее, чем вы ожидаете. (Уходит.)
Андзолетто. Совсем взбеленились!
Фабрицио. Ну, вот я и пришел к обеду.
Андзолетто. Чтоб вас черт побрал! (Уходит.)
Фабрицио. Покорно благодарю за ласку.
(Уходит.)
Комната в доме синьоры Кекки.
Кекка, потом Розина.
Кекка. Вот ведь недаром говорится, что от одной искры дом может сгореть! И впрямь, какие иной раз серьезные последствия родятся из пустяков. Разобрало меня любопытство посмотреть это зрелище да полюбоваться на молодую, а вышла такая история. И чего это я туда полезла? А с другой стороны, мне жалко кузена, жалко эту бедную девушку…
Розина. Эй, сестрица!
Кекка. Что такое?
Розина. Лучетта, горничная снизу, делает мне с балкона знаки, что ей надо что-то сказать.
Кекка. Ну?
Розина. Ну, я отперла дверь и сказала, чтобы она шла.
Кекка. Напрасно. Нечего нам связываться с этими людьми.
Розина. А ведь вы же обещали позвать синьорину Менегину.
Кекка. Если придет ее дядюшка, позову; но только в этом случае, и никогда больше, слышите? Больше никогда. Впредь мы с этими полоумными якшаться не будем.
Розина. Зачем вы мне это все говорите? Мне-то что?
Кекка. И с их служанкой не желаю больше никаких фамильярностей.
Розина. Ничего не поделаешь, уж на этот раз я ей отворила. В другой раз не отворю. Хотите, отошлю ее обратно?
Кекка. Нет, уж выслушаем, что ей надо.
Розина. Я слышала шум. Любопытно, что там такое.
Кекка. Сестричка дорогая, умерьте свое любопытство. И что вам за дело до чужих? Если Лучетта придет со сплетнями, оборвем ее и не станем слушать.
Розина. Хорошо, хорошо, все будет по-вашему.
Те же и Лучетта, потом Тони.
Лучетта. Ваши милости!
Кекка. Здравствуйте!
Розина. Здравствуйте! милая!
Лучетта. Я убежала наверх; никто и не знает. Хочу вам рассказать: такое у нас вышло!
Розина. Расскажите, голубушка!
Кекка (Розине). Опять начинается?
Розина (Кекке). Ну что такого я сказала?
Лучетта. Вы на меня сердитесь, ваша милость? Что я вам сделала?
Кекка. Не желаю сплетен у себя в доме.
Лучетта. Простите, я только хотела рассказать… Ну, а раз вы не желаете, как угодно, ваша милость. (Хочет уйти.)
Кекка. Подите сюда. Что вы хотели рассказать?
Розина (в сторону). Как будто я не знаю, что сестрица еще любопытнее, чем я.
Лучетта. Я хотела рассказать вам новости, но вовсе не хочу, чтобы потом сказали, будто я разношу сплетни.
Кекка. Ну что же? Если вам надо что-нибудь сообщить нам…
Лучетта. У нас, знаете, бог весть что делается.
Кекка. А именно?
Лучетта. Хозяин вне себя от отчаяния. Никак не может управиться с делами. На той квартире все опечатали тут еще не заплачено. Рабочие требуют денег. Я уж семь месяцев не получаю жалованья. Ужас, что делается, ваша милость! Ужас!
Кекка. Да, знаете, это и в самом деле ужас!
Розина. Вы меня просто поражаете.
Кекка. А что же эта кривляка, жена его?
Розина. А что же сестра его, бедняжка?
Лучетта. Синьорина плачет, а молодая беснуется.
Кекка. Скажите, как же это он ухитрился влезть в долги?
Лучетта. Все от спеси да от транжирства. Все хотел угодить своему сокровищу женушке.
Кекка. Ведь всего только две недели, как он женат…
Лучетта. Ох, что вы! Как это вы считаете? Ведь он уж два года ухаживает за нею. Бывал у них в доме — ну, и тратился, и сорил деньгами. Вот и доигрался.
Розина. А приданого она ему никакого не принесла?
Лучетта. Ничегошеньки.
Кекка. А ведь какую корчит из себя важную барыню!
Лучетта. Вот именно! Мне рассказывала одна женщина, которая служила у них в доме пятнадцать лет, что зачастую, когда господам не на что было пообедать, ей приходилось закладывать свои браслеты.
Розина. Как же эта женщина решилась после пятнадцатилетней службы бросить их?
Лучетта. Она ушла, потому что не получала жалованья. Эх? ваша милость, дорогая синьора, не все ведь, знаете, похожи на меня! Я семь месяцев ничего не получаю, а вот все же молчу и за хозяев своих готова дать себя разорвать на части.
Розина (в сторону). Ну, и ты тоже изрядное сокровище!
Тони. Ваша милость, вас спрашивают.
Кекка. Кто?
Тони. Его милость синьор Лоренцино, а с ним какой-то старик.
Розина. Это, должно быть, синьор Кристофоло.
Лучетта. Дядюшка моей синьориты?
Кекка. Да, да. Вот что, милая, подите-ка вниз, отзовите в сторонку синьору Менегину и попросите ее сюда.
Лучетта. Сейчас, ваша милость.
Кекка. Только смотрите, чтобы никто не услышал.
Лучетта. Уж будьте покойны. (Хочет уйти.)
Розина. Да не говорите никому.
Лучетта. Ой, что вы! Воздух, и тот не услышит. (Хочет уйти.)
Кекка. Смотрите, дело ведь нешуточное.
Лучетта. Что это вы, право, ваша милость? За кого меня принимаете? Словно я сплетница какая-нибудь! Когда надо, я молчать умею и крепко держу язык за зубами. Ваши милости! (Уходит.)
Кекка (к Тони). Просите сюда этого синьора, а синьору Лоренцино скажите, чтобы он ушел пока, а потом вернулся бы или посидел там, подождал.
Тони. Слушаю, ваша милость.
(Уходит.)
Кекка, Розина, потом Кристофоло.
Кекка. И знаете, пока я буду говорить с синьором Кристофоло, вы тоже подите к себе, вам не след быть тут.
Розина. Дорого бы я заплатила, чтобы послушать!
Кекка. Ну, еще бы, ведь вы воплощенное любопытство.
Розина. А вы? Ни капельки?
Кекка. Я только выслушиваю то, что стоит послушать.
Розина. А я не слушаю того, чего не стоит слушать. (Уходит.)
Кристофоло (входит). Мое почтение!
Кекка. Ваша милость, синьор Кристофоло!
Кристофоло. Нет, дорогая, уж, пожалуйста, без этих милостей.
Кекка. Не хотите, чтобы я вас почтила, как подобает?
Кристофоло. Я не нуждаюсь в почитаниях. Никогда я не был охоч до церемоний. Цену себе я знаю. Слава богу, ни в ком не нуждаюсь; а все эти титулы дарю, кому угодно.
Кекка. Ну, как прикажете. (В сторону.) По старинке живет. (Громко.) Прошу вас, простите, что я вас обеспокоила.
Кристофоло. Я к вашим услугам. Чем могу служить, приказывайте.
Кекка. Садитесь, пожалуйста.
Кристофоло. С удовольствием. Что слышно о синьоре Фортунато? Когда вы его ждете?
Кекка. Как раз вчера было от него письмо. Он должен быть здесь к концу недели.
Кристофоло. Это так. Возможно, он приедет в пятницу болонской почтовой каретой.
Кекка. Ах, если бы вы знали! Я прямо дождаться не могу!
Кристофоло. Да, когда у женщины хороший муж, так всегда хочется иметь его рядышком. Правда?
Кекка. Когда его нет, я просто как потерянная. Ничто мне не мило. Ни в театр я, ни в маскарад, ни… Да никуда, просто-таки никуда.
Кристофоло. Хорошие женщины всегда так.
Кекка (в сторону). Не знаю, с какого конца начать.
Кристофоло. Итак, синьора Кекка, что же вы мне прикажете?
Кекка. Дорогой мой, уж вы простите, что я беру на себя такую смелость…
Кристофоло. Да говорю же! Со мной вам церемониться нечего, я приятель вашего мужа, а потому свободно располагайте мною.
Кекка. Вы разрешите мне поговорить с вами об одной особе?
Кристофоло. О ком?
Кекка. Об одной особе.
Кристофоло. Только не о моем племяннике. А о ком угодно другом — извольте.
Кекка. О, до вашего племянника мне нет дела.
Кристофоло. А мне откуда знать? Я слышал, что Этот плут поселился тут под вами. Потому-то я и подумал, что вы хотите говорить о нем. И чуть-чуть не совершил невежливости — не хотел идти к вам.
Кекка. Синьор Кристофоло, вы слишком воспитаны для этого.
Кристофоло. Если бы вы знали, до чего он въелся мне в печенку своим гнусным поведением!
Кекка. А бедняжка сестра его?
Кристофоло. А сестра тоже полоумная. Когда умерла ее мать, я ведь хотел взять ее к себе, а она, видите ли, не пожелала; захотела жить у брата: там, дескать, свободнее, потом у дяди придется рано спать ложиться, по маскарадам да по театрам не разгуляешься. Ветреница! Вот и получила свое! Пусть теперь и радуется!
