Первым пунктом шел воздух. Он вполне мог быть ядовит для нее.
— А ну-ка прекрати дышать! — вслух скомандовала себе Сирокко. Как и предполагалось — никакой реакции. Что ж, по крайней мере, воздух пахнет свежестью, и она от него не кашляет.
Вода — вот о чем следовало позаботиться. Надо будет найти ее — это первый пункт в перечне действий, которые следует предпринять. Если вода отыщется, Сирокко, может быть, сможет развести огонь и вскипятить ее. Если же нет, она, черт побери, напьется и так — невзирая на микробов.
Следующей проблемой была еда — это волновало Сирокко больше всего. Даже если во всей округе нет никого, кто пожелает полакомиться ею самой, как выяснить, что ее накормит, что отравит, а что окажется не калорийнее целлофана?
Можно было пойти на рассчитанный риск. Но как определить степень риска, когда даже эти деревья могут оказаться вовсе не деревьями?
Не так уж они, если разобраться, напоминали деревья. Стволы были будто из полированного мрамора. Ветви располагались параллельно земле на равном расстоянии друг от друга и все разом поворачивали вверх под прямым углом. Наконец, листья были плоскими, как у кувшинки, трех-четырех метров в поперечнике и формой напоминали след лапы.
Так что тут было безрассудством, а что перестраховкой? Путеводителя по Фемиде не существовало, и опасные места не были размечены флажками. Но без исходных посылок Сирокко просто не могла двигаться, а двигаться было пора. Она уже проголодалась.
Стиснув зубы, Сирокко добрела до ближайшего дерева. От души шлепнула по стволу ладонью. Дерево осталось на месте, совершенно равнодушное к ее выпаду.
— Дерево как дерево, — озвучила она поспешный вывод.
Затем Сирокко исследовала дыру, из которой недавно выползла.
Вот она, свежая рана в аккуратном травяном покрове. Вокруг раскиданы комья почвы, скрепленные корневой системой. Остаточная дыра глубиной всего с полметра; осыпавшиеся стенки заполнили прочее пространство.
— Что-то пыталось съесть меня, — вслух решила Сирокко. — Что-то подъело все органические части скафандра, все мои волосы, а затем извергло шлаки, в том числе и меня.
Мимоходом она в кои-то веки порадовалась тому, что неизвестное существо классифицировало ее как шлак.
Да, зверюга явно была дьявольской. Еще тогда, на корабле, они выяснили, что наружная часть тора — та земля, на которой она теперь сидела, — имела не более тридцати километров в глубину. Однако таящаяся в ней тварь оказалась достаточно крупной, чтобы зацепить «Мастера Кольца». А ведь корабль находился на орбите, удаленной от Фемиды на четыреста километров. Сирокко провела некоторое время в брюхе монстра и невесть как доказала, что переваривать ее не стоит. Тогда тварь протащила ее сквозь землю до этого самого места и извергла.
Но где же тут смысл? Если тварь сумела переварить пластик, почему ей было не умять и Сирокко? Что, капитаны звездолетов слишком жесткие?
Она стрескала целый корабль, начиная от таких роскошных ломтей, как машинный отсек, и кончая крошечными осколками стекла, мусором, облаченными в скафандры фигурками со вмятинами на шлемах…
— Билл! — Собрав все силы, Сирокко вскочила на ноги. — Билл! Я здесь! Я жива! Где ты, Билл?
В отчаянии Сирокко обхватила голову. Только бы избавиться от этой мути, что так замедляет течение мыслей. Нет, про команду она не забыла — просто до сих пор не могла связать своих товарищей с новорожденной Сирокко — той самой, что, голая и безволосая, стояла теперь на теплой земле.
— Билл! — крикнула она снова. Прислушалась. Затем подкосились ноги, и она резко села, судорожно хватая руками траву.
Спокойно. Подумай. Скорее всего, тварь обошлась с ним как с еще одним обломком. Но он был ранен.
Так ведь и она тоже, вдруг вспомнила Сирокко. Но внимательно осмотрев бедра, не нашла даже синяка. Это ни о чем не говорило. Кто знает, сколько она торчала в брюхе у монстра — пять месяцев или пять лет?
И в любое время из-под земли мог выбраться еще кто-нибудь. Где-то там, внизу, примерно в полутора метрах от поверхности, у этой твари было нечто вроде экскреторного вывода (или, скажем, заднего прохода). Если подождать и если этому существу не нравится вкус не только капитанов кораблей по имени Сирокко, но и всех остальных людей, — тогда команда вполне может вновь воссоединиться.
Усевшись поудобнее, Сирокко принялась ждать.
Через полчаса (или всего лишь минут через десять?) ожидание вдруг показалось ей лишенным всякого смысла. Ведь тварь-то гигантская! Она оприходовала «Мастера Кольца» как послеобеденную карамельку с ментолом. Наверняка она занимает солидную часть подземного мира Фемиды, и глупо думать, что одна дырка может справиться со всем движением на линии. Скорее всего, есть и другие — разбросанные по немалой округе.
Чуть позже пришла другая мысль. Мысли двигались медленно, были не очень связными — но Сирокко была благодарна уже за то, что они вообще имели место. Новая мысль была предельно проста: ей хочется попить, поесть и смыть с себя грязь. Сейчас ей больше всего на свете хотелось воды.
Земля полого шла вниз. Сирокко могла бы поспорить, что где-то внизу есть речка.
Поднявшись, она поворошила ногой кучку металлолома. Все тащить было тяжеловато, но эти железки были ее единственными орудиями. Сирокко выбрала кольцо поменьше, затем подобрала самое большое, которое было частью шлема и все еще несло на себе остатки электронной аппаратуры.
