— Ещё при Советском Союзе предшественник Ликвидатора встречался с Андроповым, когда тот руководил КГБ. Они разорвали пополам сторублёвую купюру. Одна половина осталась у предшественника Ликвидатора. Он впоследствии передал ее последователю.

— А вторая?

— Вторая хранится в оперативном архиве КГБ. Но сейчас она в Киеве и мы ждём результатов теста: Ликвидатор ли Ликвидатор.

Президент задумался. Сказал:

— Это разумный, предусмотрительный ход со стороны Андропова. Будем ждать результатов теста. Зачем понадобился Ликвидатору Дубина, как вы считаете?

— Нам это пока не ясно.

— Может, он сам не в состоянии запустить таймер?

— Да нет, таймер запускается очень просто. Простота — это основа той разработки. Там много вариантов запуска. Около десяти. Но в архиве ничего нет по конкретизации системы запуска таймера Киевского заряда.

— Это плохо, — сказал президент.

— Да, это не радует — ответил министр.

— Сколько у нас времени?

— Специалисты считают, что пуск заряда будет приурочен к какой-то дате. Возможно, это будет 22 июня. Через шесть дней. Цифра 622 три раза пришла на наши серверы. Аналагично 911 и 77.

— Вы уверены, что Политбюро в этот раз не блефует?

— Политбюро всегда предупреждало о своих акциях. Их не так уж и много. В частности, 11 сентября. Сигнал был, вы же в курсе.

— Не столько нам, сколько американцу.

— Да, тот сигнал предназначался ему. Но он сделал вид, что сигнала не было. Это его право, он был президентом. Мы получили предупреждение по поводу атомохода «Курск». Но наш президент тоже сделал вид, что сигнала не было.

— Да, я это знаю.

— Теперь сигнал получили вы.

— Мда… Выходит у нас с ними односторонняя связь всё же есть.

— Да.

— А у кого ещё?

— По нашей оперативной информации, у Рима.

— У Рима? — поднял брови президент.

— Да, — подтвердил министр.

— Странно.

— Я тоже был удивлён. Может быть, это связано с Ватиканом?

— Возможно. Вернёмся к Ликвидатору. Что мы в состоянии предпринять?

— Эвакуировать из Киева всех граждан России.

— Это вызовет очень негативную реакцию. И… Это не выход. В Киеве громадное количество русскоязычного населения. Эвакуировать всех? Киев не российская губерния. Мы в этом плане не в состоянии предпринять ничего позитивного. — Помолчал. — Я скажу тебе, что надо делать. Надо поймать Ликвидатора.

Министр кисло улыбнулся.

— Я понимаю ситуацию. Но мы сделаем всё, что возможно. Мы уже делаем. В Киеве работает спецгруппа.

— Какие-то результаты есть?

— Нет.

— Мда… Это впечатляет. Сканирование города с воздуха тоже ничего не дало?

— Пятнадцать вылетов с базы в Прилуках. Просканирован весь город. Точек с повышенным уровнем радиации не выявлено. Мы их вряд ли и обнаружим. При Брежневе работали специалисты экстра-класса.

— Да, я знаю. Поэтому у нас сейчас и проблема. — Президент прошелся вдоль кабинета, повернулся и посмотрел в упор на министра обороны. Помолчал. Спросил:

— А Ликвидатор не может сойти с ума?

— Конечно, может.

— Он что, вообще вне какого-либо контроля?

— Это его работа — быть вне контроля. Он получил задание много лет назад и выполняет его. В принципе, я считаю, у него уже давно не в порядке с головой при такой психической нагрузке. Но это моё личное мнение, а не министра обороны.

— Возможно, возможно… Хорошо, на чём мы остановились?

— Я думаю, на ликвидации Ликвидатора. Это будет самый, на мой взгляд, разумный шаг.

Президент помолчал с минуту и сказал:

— Хорошо. Я даю добро всем структурам. Его необходимо устранить. Приказ будет подписан сейчас же. Докладывайте мне о малейшем продвижении в этом вопросе.

— Ну, Скорцени, обрадуй меня новостями.

— Шеф, взрыв будет двадцать второго июня.

Глава итальянской миссии молча стал смотреть на подчинённого и тихим голосом поинтересовался:

— Откуда информация?

— От Ликвидатора.

— Детальней.

— Мы вчера снова были в ресторане «Экспресс». Дубина утверждает, что у него двухсторонняя связь с Ликвидатором. Он сказал, что Киевская группировка Сопротивления ведёт с ним переговоры, насколько это возможно. По мнению Дубины, он не сумасшедший, как вы предполагаете. Он просто хорошо делает свою работу.

— Выход на Политбюро есть?

— Пока нет. Но Дубина обещал это организовать в течение 24 часов.

— Гарантии?

— Никаких.

— Прекрасно. Двадцать второе июня? — Шеф вскочил за столом и уставился в упор на Скорцени. — Двадцать второго июня мы с тобой вместе будем весь день пить пиво на Крещатике. Ты понял? От меня не скроешься! И если хочешь пить пиво в тот день спокойно — обеспечь себе это спокойствие. Что ты скажешь?

— Мы движемся в направлении собачьего следа. Определены данные собаки, присутствовавшей при ликвидации наших агентов. Докладываю полученную информацию.

— Ну?

— Это шотландский терьер. Пёс. Возраст около тринадцати лет, бездомный. Но недавно имел хозяев. Родился и жил в Лондоне, Великобритания. В Киеве не так давно. Характер нордический. Темперамент — сангвиник. Имя состоит из четырёх букв. Первая буква согласная. Индивидуальная гамма запаха восстановлена и обработана компьютером. Ведётся интенсивный поиск пса при помощи спецсредств, в частности отряда такс, доставленных из Рима. Задержано и проверено сто четырнадцать собак.

— Откуда такие детали? Характер нордический? Скорцени, откуда детали? Если из твоей головы, то можешь не отвечать.

— Я отвечу. Данные получены в результате глубокого погружения в состояние гипноза швейцара, кратковременно наблюдавшего и обонявшего пса. А также при помощи экстрасенса Яфета.

— А что швейцар сказал в состоянии гипноза о Ликвидаторе?

— Там стоит блок. Это сообщил гипнотизёр. Ликвидатор сумел закрепить в подсознании швейцара постоянную доминанту, не позволяющую восстановить в памяти его облик. Это подтвердил и специалист по нейролингвистическому кодированию.

— Какую доминанту? — Сел и откинулся в кресле.

— В виде образа куриных окороков. Как только швейцар пытается думать о Ликвидаторе, ему сразу же хочется есть, в воображении всплывают жареные окорока и блокируют память. Ликвидатор заблокировал доступ к описанию своей внешности, а вот собаку упустил из виду. Это перспективное направление.