Девушка выпрямилась, нажимом большого пальца выбросила обойму. Вставила в рукоятку новую, на сей раз с приличными армейскими проникающими патронами. "Глэйзер" хороши для террористов в самолетах и для гномов в помещениях, но уже не для полицейских. Опять же, они ужасно вырабатывают ствол, совсем как серебряные пули против вампиров.
Еще раз она окинула взглядом кухню, превращенную в лабораторию по производству амфетамина. Скатились, коротышки, - подумала Матильда. – Это наверняка с того времени, как Белоснежка забеременела. Вы устраивали скандалы без малого век, как будто бы было важно, кто же является отцом. И совершенно без толку, поскольку генетические исследования показали, что это никто из вас.
Под резиновыми подошвами заскрежетало стекло. Матильда вышла в коридор, встала возле напарника. Последний гном уже перестал хрипеть.
- Далеко убежал, - буркнула девушка, стаскивая балаклаву; тряхнула головой, волосы разлетелись в стороны.
- Под столом сидел, я и не заметил. Долго выжидал, сразу видать, что Тихоня.
Девица критично глянула.
- К тому же, ты почти что промахнулся.
И правда, раненый гном пробежал еще приличный отрезок, разрисовывая покрытые краской панели новыми граффити. Мужчина пожал плечами.
- Все равно бы ему не удалось, - спокойно ответил он. – Ладно, пора собираться.
Он наступил на брошенный в коридоре детонатор, раздавив его каблуком. Для антитеррористов хорошенькая загадка загадана, устройство было еще из замечательных афганских времен, когда ЦРУ снабжало еще тех, "наших" моджахедов.
Словом сильная семейка уже заткнулась, толи от перепуга, то ли кто-то все же отправился за бутылкой. Девушка прикурила тонкую сигарету, затянулась, раз и другой. Щелчком пальцев послала окурок прямо сквозь выбитую дверь. Пары растворителя занялись с глухим ударом, вверх выстрелили языки пламени.
- Вечно ты все делала напоказ, Матильда, - неодобрительно буркнул ее товарищ. Он тоже стащил балаклаву, вытирая от пота румяное, широкое лицо. - Валим, пока там чего-нибудь не ебнуло, - прибавил он.
Он даже не искал мешка, чтобы спрятать свое оружие, небрежно держа его под мышкой. Никто не знает, что они могут застать перед подъездом.
А таки ебнуло, только-только они успели уйти с лестничной клетки; похоже, канистр с растворителем было больше. Особо сильным взрыв не был, но остатки стекол на первом этаже посыпались с веселым звоном. Какая-то пенсионерка, гадкая бабища с таким же гадким псом на поводке распласталась на земле.
- Это какое-то наказание Божье! – завопила она. – Им бы только бомбы подкладывать!
Возле мотоцикла Матильды стоял молодой полицейский. Выглядел он так, словно бы уже успел попрощаться с жизнью. Его коллега в стоящей неподалеку патрульной машине делал вид, что его там вообще нет. И выходило это у него вовсе даже ничего.
Матильда спрятала оружие, тактично не заметила мокрого пятна на форменных брюках. Полицейский, заметив, что все еще жив, обрел голос.
- Яа… - заикаясь начал он. – Яяа только за транспортным средством присмотрел…
- Это не транспортное средство, а "харлей", - вежливо ответила девушка, пиная стартер. Ее товарищ сел сзади, ухватил ее за пояс. Глубокий рокот цилиндров заглушил приближающиеся пожарные сирены.
Худощавая барменша с острыми чертами лица, еще носящего следы имевшейся когда-то красоты, наклонила бокал. Пиво втекало по стенке, укладываясь в золотистую полосу над кружком вишневого сока на дне.
- Шесть пятьдесят.
Матильда подала ей банкноту в десять злотых, жестом отказавшись от сдачи. Барменша вставила в бокал пластиковую соломинку, не поблагодарив хотя бы улыбкой.
Девушка не была этим удивлена. Не говоря ни слова, она взяла пиво и через небольшой зал направилась к высоким столикам бод большим окном, из которого открывался замечательный вид на Новы Швят, а в украшающих стены зеркалах можно было видеть весь интерьер пивной. Еще уловила несколько взглядов, как всегда – настырных. Но у посетителей бара "Пётрушь" не было ни малейшего шанса, ну не нравились ей чиновники, страдающие начальной стадией алкоголизма на фоне непонимания у жен, равно как и местные пьянчужки.
Она перемешала пиво соломинкой, густой сок со дна окрасил напиток в светло-рубиновый цвет. Потом потянула первый глоток, глядя на оживленную улицу. Время у нее было, Дедушка вообще-то никогда не опаздывал, зато сама она любила прийти пораньше. Выпить спокойно, все обдумать.
Дедушка. Матильда всегда так о нем думала. Иногда и говорила вслух, хотя четко замечала, что удовольствия это ему не доставляет.
За стеклом мелькнула короткая прическа "соль с перцем". Через мгновение Матильда уже могла наблюдать в зеркале, как он протискивается между столиками, как проходит мимо глупо выставленной на самый центр зала морозилки, заполненой мороженым подозрительной расцветки. Самые нехорошие ассоциации пробуждало шоколадное.
На стуле уселся с трудом, ножки не были предназначены для его тела; громко засопел.
Матильда поглядела икоса. За эти годы он сильно изменился. С уже редеющими, подстриженными буквально до миллиметровой длины волосами, с серебряной щетиной, он походил, скорее, на Шона Коннери, чем на Деда Мороза… сколько же это уже лет? Ну да, всего лишь трехлетней давности.
