Она отметила такой же оценивающий взгляд. Только в голубых глазах было что-то большее. С огромным трудом девушка сдержалась, чтобы не погладить широкую ладонь, лежащую сейчас на имитации мрамора.
Вместо этого она чмокнула прибывшего в щеку, очень по-дружески.
-Ты выглядишь, словно новый русский.
Дедушка внимательно присмотрелся к новехонькому "ролексу" на собственном запястье. Затем к золотому браслету, украшающему другое запястье.
- Так я и есть новый русский, - улыбнулся он. – Что в этом плохого?
Матильда сделала приличный глоток, остатки пива забулькали в соломинке.
- Ничего, - ответила она. – Вот только время на глупости теряешь.
Тот не ответил. Щелкнул пальцами, даже не отвернувшись. Барменша спешно вышла из-за стойки.
- Что вам подать?
- Виски с колой.
Матильда скривилась.
- Что, не нравится? – Дедушка усмехнулся. – А что, по-твоему, должен пить новый русский?
- Не в том дело. Вот мне она никогда не подает…
- Ну вот, сама же видишь. Ты сюда не лепишься, выглядишь как девица-подросток из хорошего дома. Пить тебе следовало бы где-то в другом месте. Здесь ты только возбуждаешь любопытство. А может и подозрения.
Он подал ей огонь – уже не старая бензиновая "зиппо", но золотой газовый "ронсон".
- И ты вовсе не права, - добавил он, видя наморщенные брови. – Времени на глупости я не теряю. Я был на рыбалке.
Матильда глубоко затянулась. А потом подавилась дымом, когда до нее дошел смысл его слов. Девушка еще кашляла, вытирая слезящиеся глаза, когда барменша поставила перед Дедушкой стакан и бутылку колы.
- Именно так я и люблю, - довольно просопел тот. – Самому смешать.
Он взял бутылку, но не успел еще налить, когда Матильда импульсивно обняла его за щею, прильнув щекой к его лицу. Почувствовав нажим твердых грудей, он немного покраснел.
- Ну все… все, детка, - произнес Дед как-то беспомощно. – Пусти, а не то ты меня задушишь.
Девушка неспешно отодвинулась, еще провела ладонью по шершавой, седой щетине. Глаза ее блестели радостью и возбуждением.
- Мой ты любимый… - шепнула она. – Неужто, и Золотая рыбка… тоже?
Мужчина еще сильнее покраснел и делал вид, будто бы страшно поглощен смешиванием напитка.
- Ну да, тоже, - буркнул он наконец. – И я так себе подумал, зачеи тем трем желаниям вот так пропадать? Я всегда хотел иметь "ролекс".
- Ну, не говори! – Матильда рассмеялась словно маленькая, осчастливленная девочка. – Нужно было еще мерс пожелать.
- А ты откуда знаешь? – бросил ей Дед смущенный взгляд.
Та рассмеялась еще громче. Но через мгновение сделалась серьезной.
- Спасибо, - тихо сказала она. – Я ведь за эту работу опасалась, честное слово. Совершенно не знала, где эту холеру искать.
Настроение Деда исправилось.
- Иэх, да если бы только такие заказы были. Никаких проблем, я же старинный удильщик. Вот помню, река Москва, мороз градусов сорок, прорубаю лунку…
- Вот только без этих боевых историй, - бесцеремонно перебила его Матильда. – Лучше расскажи, как оно было.
Дед несколько нахмурился.
- Ну… нормально… - все же начал он. – На белого червяка взяла, правда, перед тем я закрыгу забросил…
- Технические подробности меня не интересуют, - вновь перебила его напарница. Дед поглядел на ее упрямое лицо.
Она их и вправду ненавидит, подумал он в неизвестно какой уже раз. Не остановится, пока не истребит всех до конца. И дело тут не в бизнесе, чтобы только Дедушка Мороз со сврей помощницей мог детвору осчастливливать. Тут дело личное.
- Ну что же… - медленно сказал он. – По лбу, и в садок. Но это только после того, как исполнила три желания и перешла к угрозам. Ну а потом… Говорят, что уха самая вкусная тогда, когда она варится из нескольких видов рыбы. А клевали и окуньки, и краснопер, да и обычная плотва. Жаль было червяка напрасно тратить.
Он сделал глоток из собственного стакана. Скривился: виски было явно не "баллантайн". Какое-то время размышлял, а не пристрелить ли барменшу. Да ладно, - махнул он про себя рукой, - народу слишком много.
- Такая работа мне нравится, - прибавил он через минуту. – Я уже старый, немного расслабухи всегда пригодится. Это же не то, как в последний раз, с теми недоростками. Тот последний, если бы не был таким трусливым, мог бы меня достать.
Лицо Матильды посуровело.
- Тебя? – недоверчиво спросила она. – Афганца? Неужто к старости ты слабеешь?
Тот отрицательно покачал головой.
- Нет, Матильда, не слабею. Но мы всегда можем совершить ошибку. Равно как и ты, при той же оказии. Тебе повезло, что гному очень трудно стрелять из калаша, отдача слишком его откидывает.
Матильда сделалась совершенно серьезной.
- Не злись, - тихо произнесла она. – Знаешь, все это потому, что я этих недоростков ненавидела, похоже, больше всего. Дядя принес мне как-то кассету, наверняка где-нибудь свистнул. И приказывал крутить эту чушь беспрерывно.
Еще и лапал при этом, ведь тогда тебе было двенадцать лет, подумал Дед Мороз. Ты никогда и никому в этом не признавалась, но говорила во сне. Да, ты права, так нельзя, это несправедливо. Мир так не выглядит, а они бедным детям превращают мозги в кашу. Чем раньше все это кончится, тем лучше будет для всех.
В уголке глаза Дедушки блеснула слеза. Он любил детей, обожал видеть их лучащиеся радостью рожицы, как сам он развязывал мешок с подарками. А потом его прогнали, пришел этот… узурпатор. Матильда права: это не бизнес, это дело личное. Это ради добра всей малышни. А Николаю все это было до лампочки. Достаточно вспомнить его знаменитый отзыв из Эфиопии[2].
Николая уже нет. Но осталась все эти глупости, гномы, смурфики, домовые. Золотые рыбки, выполняющие желания, и лягушки, превращающиеся в принцесс. Одна лишь Девочка со Спичками взялась за ум и начала торговать и другим товаром. Правильное решение, хотя та еще шпрота.
Матильда права. Пока не выполет всех, до тех пор дети и не будут знать о гадком мире. Ведь реальный мир – это Ван Дамм и Стивен Сигал, законы простые. Это воняющий водярой дядюшка-педофил и маманя-давалка. И как малышне защищаться перед всем этим, раз с самого детства их оглупляют коротышками в красных колпачках?
- Ты погляди, чем уроды кончили, - голос Матильды ворвался в его мысли. – А ведь могли остановиться на том, чтобы в молоко ссать.
- То домовые, - машинально поправил Дед. Матильда злобно усмехнулась.
- Ничего, их тоже за задницу схватим. Всему свое время.
Девушка с раздражением поглядела на свой пустой бокал.
- Закажи мне пиво. Чего-то не хочется двигаться
Дед, не глядя, щелкнул пальцами и указал на Матильду.
Прежде чем барменша налила очередную порцию, черты лица девушки смягчились. Она взяла свою сумочку, начала в ней копаться. В конце концов, потеряв терпение, она вывалила все содержимое на столешницу. На самом верху лежала многократно сложенная бумажка, довольно-таки помятая. Матильда расправила ее одной рукой, второй запихивая содержимое в сумочку. Больше всего хлопот доставлял кольт, что ни говори, не дамский пистолет.
Барменша подала пиво. Они никак не дала по себе узнать, будто бы хоть что-то заметила. В этом баре она видела и не такое.
- У меня тут есть кое-что для тебя, - улыбнулась Матильда. – Работа, которую любишь, приятное с полезным.
Глаза Дедушки Мороза засветились умилением. На смятом документе он уже заметил печати союза охотников и верховного лесничества.
- Устроила… - тихо шепнул он и от радости выпил свой стакан одним махом. – Оформила мне отстрел олененка Бэмби!
После того обнял девушку и покрыл ее лицо поцелуями.
- Девочка ты моя любимая! Эх, идет охота на волков, идет охота! – громко пропел он, правда, не совсем по делу. Посетители бара "Петрушь", которые из любопытства подняли головы, тут же опускали их, замороженные взглядом Матильды.
- Но это все потом, - сказала девушка, когда Дедушка Мороз замолк, несколько смущенный своей детской радостью. – Удовольствиям свое время. И их будет больше, обещаю. Но еще не сейчас.
Дед не мог сдержать нетерпения. Он словно большой ребенок, подумала Матильда, громадный и любимый мишка. Ну да ладно, скажу ему, с мужчинами нужно уметь себя вести.
- Ладно… Солнечная Кения, а потом львиная шкура перед камином… - снизила она на мгновение голос. – Шкура Короля Льва. Только, пожалуйста, петь уже не надо.
Дед и не стал петь. Он только мигал, чтобы скрыть слезы умиления. Я люблю тебя, печально подумала Матильда. Хотя и нет, как тебе бы хотелось.
- Ладно… - голос ее не слушался, пришлось откашляться, чтобы скрыть смущение. – К делу. Время олененка наступить в сезоне, не станем же мы браконьерством заниматься. Пока же что у нас более важные дела. И более срочные.
Вот этого он опасался. После последней операции у него были нехорошие предчувствия. Иногда Матильду несло. Сам он предпочел бы вернуться к тренировкам, крупные акции это тебе не то же самое, что пришить вампира из снайперской винтовки, даже с помощью серебряной пули. Тут он невольно ухмыльнулся. Иногда технологический прогресс доставлял хлопоты, много труда стоило уговорить норвежских инженеров предприятия "Наммо" заменить циркониевый сердечник серебряным. Но теперь они располагали запасом боеприпасов с параметрами Класса А, так что ни у какого вампира не было ни малейшего шанса. Даже с расстояния в километр.
Матильда заметила, что Дед как-то посмурнел.
- Нет, нет, - заявила она. – На сей раз никаких безумных предприятий. Поверь мне. – Она допила свое пиво. - Завтра у нас встреча. Ты только оденься поприличней… - Она оценила внешний вид Деда: дорогой, достаточно стильный костюм и дешевые, массивные золотые украшения. Новый русский в наилучшем издании. – А в принципе – нет, - девушка снова усмехнулась. – Будет даже лучше, если придешь именно так, как сейчас.
Американский пресс-атташе в Варшаве ненавидел свою работу. Польшу он считал ужасным захолустьем, а к тому же еще таким, где у него совершенно не было шансов показать себя в своей истинной специальности. Исключительно гадкое направление для шефа резидентуры СРУ.
