— Всю работу сделает Чжу Юань, — сказал он, не сводя взгляда с крошечного огонька лампадки, принадлежащей Бродяге. — Там ничего сложного. Но ты, стратег Ли Имэй, широко раскроешь глаза и станешь внимательно наблюдать за тем, что происходит в Запретном Городе, куда тебя, без сомнений, пригласят.

— Что именно вы хотите узнать, учитель? — спросила Имэй напрямик.

— За всем, что сейчас происходит — в столице ли, здесь ли, в Дун Вэй и Си Вэй[17] — кто-то стоит. Всё — смерть наложницы Дин, возвышение Хоу Цзина, опала племянника Императора, магические атаки на нашу Школу — звенья одной цепи. Задавай правильные вопросы, гляди в суть проблем, не считай наших врагов глупее себя.

Мастер легко коснулся щеки ученицы, то ли желая, чтобы она подняла голову, то ли просто приласкать. На ласку он был чрезвычайно скуп, разве что еще мог по плечу потрепать.

— На самом деле, твой истинный дар вовсе не в умении создавать волшебные талисманы, Ли Имэй.

— А в чем?

— Вот скоро и узнаешь, — улыбнулся он грустно и тут же строго, словно испугался собственной мягкости, добавил: — Все мои люди в столице в твоем распоряжении, используй их как пожелаешь.

— Хватит ли мне десяти дней?

— Более чем, стратег Ли. Когда плоды созрели, а они созрели, нет нужды долго трясти дерево, достанет одного раза…

Лань Шэн поджидал их в десяти ли от Аньчэна — в чантине[18]. Его темно-лиловый плащ был заметен издалека. Видимо, сидеть пришлось долго, потому что его длинные волосы, небрежно рассыпанные по плечам, заиндевели.

— Прям, как знал, — обрадовался Юань. — Хоть что-то хорошее случилось в этом паскудном дне.

Имэй с готовностью поддакнула. Встреча с Шэном, определенно, благоприятный знак и предвещает удачу. Иначе и быть не может. Это же Лань Шэн! На него даже смотреть полезно для здоровья. Хотя некоторые девицы от одного взгляда на его шелковые брови вразлет и благородный профиль враз подхватывали любовную лихорадку. Имэй частенько рисовала брата Лань: как он читает свитки или перебирает лекарственные травы. Эти зарисовки всегда можно было продать втридорога ценительницам изысканной мужской красоты. И ценителям тоже. Главное, чтобы Лань Шэн не узнал.

Улыбкой, которой он одарил соратников, можно было заплатить налоги на год вперед. Она сияла, как золото.

— Ты, что же, прямиком из военного лагеря? — спросил Юань,

Шэн благосклонно кивнул. Словно монеткой одарил.

— И тебя вот так просто отпустили?

— Кто же меня остановит?

— Ну, мало ли. Эрчжу и Вэйские Сяо делят — не поделят трон в Лояне, а у черноголового люда хребты трещат. У тебя должно быть полным-полно работы.

Лёгкость, с которой Лань Шэн покинул нанимателя, насторожила не только Юаня, но и Имэй. — Шутка, — тут же откликнулся на невысказанный вопрос целитель. — Пришлось отпроситься, и то насилу отпустили.

— И надолго? — уточнил Юань.

— Не очень. Как получится. У меня вино есть, хотите выпить?

Голос Лань Шэна звучал слишком уж бодро, будто это кто-то другой провёл на морозе несколько часов без перчаток, меховой накидки и в лёгких сапожках.

— Ты ж знаешь, что нам Наставник пить запрещает.

Вообще-то ничего такого и в помине не было. Мастер считал, что каждый должен знать меру в увеселениях. А выяснить её можно только на собственном опыте.

— Так никто же не увидит, — хихикнул Шэн.

И подмигнул правым глазом: карим, с темными прожилками и… с третьим веком.

— В другой раз, братец, — ответствовал спокойно медиум. — Когда вернёмся, тогда и выпьем.

Пальцы его левой руки, заведённой за спину, сжались на рукояти веера. Юань одинаково владел обеими руками, не отдавая предпочтения только правой, как большинство людей.

Теперь Имэй заметила, что во время разговора дыхание изо рта так называемого «брата» не клубилось парком и не мешала ему тоненькая корка изморози на скулах.

— Там тебя Лю Хань ждёт, с ним и выпьешь, — ввернула девушка.

— О, братец Хань! — то ли сказало, то ли пропело существо, выдающее себя за целителя. — Давно не виделись!

— Вот и свидитесь. А нам с сестрой Ли пора.

Юань сделал резкий шаг назад, как раз в тот момент, когда оборотень попытался ухватить его за полу плаща.

— Нет-нет, — злорадно усмехнулся шаман. — Смотреть — можно, трогать — нельзя.

Он буквально вышвырнул Имэй из-под крыши чантина и выставил перед собой синий веер.

— Какой-то ты нелюбезный, братец Чжу, — сказал поддельный Шэн и, похрустывая, как снег под подошвами сапог, встал с лавки. — Вино моё пить не хочешь, грубишь, угрожаешь. А мы ведь только начали разговор.

— Считай, что уже и закончили.

— Это мы ещё поглядим…

Существо коротко облизнулось узким серо-розовым, с ледяными разводами языком, уже не скрывая свой обман. И шагнуло вперёд шатким нечеловеческим шагом. Так ходит собака, если взять её за передние лапы и заставить топать на задних.

— Приготовься, — шепнул Чжу Юань.

Он резко взмахнул веером снизу-вверх, будто пытался мошку отогнать. Но пущенная им волна откинула чудовище на спину, как складную фигурку из бумаги.

— Ходу отсюда!

Мастер сто раз говорил что-то вроде: «Жрать захочешь, рот сам откроется». На лошадь Имэй даже не вспрыгнула, взлетела без всякого применения духовной силы. Словно кто-то пинка под зад дал.

— Только не оглядывайся! — проорал брат Чжу.

Какие там оглядки, тут бы заставить себя не жмуриться и удержаться в седле!

Несколько сотен ли они с Юанем проскакали галопом, уткнувшись носом в жёсткую гриву. И только когда ощущение, что кто-то сквозь острые зубы дышит холодом прямо в затылок, прошло, остановились. Лошадям надо было дать отдых, а самим — перевести дух и сбегать в кустики.

— Что это б-было? — спросила Имэй, постукивая зубами, как в ознобе.

— Яогуай. Дух-демон собаки. Кто-то бросил её умирать на морозе, я так думаю.

Взмокший брат Юань сидел на корточках и обмахивался своим смертоносным веером, как самым обычным, изо всех пытаясь не выдать пережитого страха.

— Не то, чтобы я попался на уловку, но поначалу… Почти полная копия братца Шэна.

Сердце Имэй пропустило удар при мысли о том, что случилось с настоящим Лань Шэном.

— Не трепыхайся, жив он. Кабы братца угрохали, то подселённого духа в его личине только Мастер и различил бы, поверь, — проворчал шаман и добавил, жадно облизнув губы: — Я бы сейчас выпить не отказался.

— Я, честно говоря, тоже, — призналась девушка.

И они выпили на ближайшем постоялом дворе чего-то крепкого, разом ударившего Имэй по голове и по ногам с двух чарок.

— Да, Бродяга прав, Стратежке нельзя наливать, — сказал Юань, выслушав глупейший лепет соратницы.

— Бе-бе-бе… — булькнула та, завалившись боком на циновку. И подняться уже не смогла, сражённая хмелем наповал.

— Вот тебе и «бе-бе-бе», дурочка. А уж какое мне будет «бе-бе-бе», когда Бродяга дознается, у-у-у-у!

Имэй снилась вмёрзшая в прозрачный лёд мёртвая собака, глядевшая на неё человеческими глазами Бай Фэна. Снег постепенно заметал труп, превращая его в неприметный белый холмик на поверхности необозримого озера. Но, проснувшись поутру рядом с храпящим на все лады Юанем, девушка не смогла вспомнить свой сон. Осталось только зябкое ощущение потери, быстро исчезнувшее под тяжестью чудовищного похмелья.

Брат Чжу отловил её, когда Имэй блевала желчью возле нужника.

— Из тебя собутыльник, как меч — из дерьма, — сообщил он и насильно залил в горло обжигающий эликсир. — Извини, но у нас осталось девять дней на все про всё. Сейчас полегчает.

Имэй благодарно улыбнулась сквозь выступившие слезы. Жаль, не существует зелья, делающего человека внимательнее и проницательнее. Или, скажем, добрее и… человечнее.

Проведя весь день в дороге, Имэй и Юань заночевали в палатке под столичными стенами вместе с остальным странствующим людом, пусть в тесноте, да не в обиде. При виде щуплого, малорослого паренька в ученической шапочке, каковой выглядела теперь Имэй, всякой добросердечной женщине хотелось угостить лопоухого мальчонку хотя бы рисовым пирожком или чем-то посущественнее. Спору нет, засыпать сытой настолько, что на живот невозможно перевернуться, гораздо приятнее, чем с пустым урчащим пузом. Для полного счастья не хватало только тёплого бока Чжу Юаня.