– Ее нигде нет!
Когда прискакал самый поздний, посланный к самой границе царства Нептуна, сердце морского владыки подсказало: Алый грот! Это было единственное место, которое не обыскали.
Нептун сам приплыл в оранжерею, которую не посещал несколько лет. Дочь неотрывно смотрела на раковину. Губы неслышно шептали.
– Майя! – грохнул Нептун.
Русалочка отрешенно улыбнулась отцу.
– А ты знаешь, что принц Ариэль родился в один день со мной?
– Ошалела? – попятился царь, но почувствовал, что история повторится.
Когда-то, когда Нептун был лишь принцем, Алый грот тоже был его излюбленным местом. А рассказы розовой раковины он принимал с трепетной верой, каждое слово считая правдой. Раковина рассказала морскому принцу о рыбачке, живущей на берегу: как девушка выходит с рассветом в море, потом чистит на песке рыбу, ужинает в одиночестве. И принцу хотелось помочь ей тащить сети, от которых у девушки вспухли на ладонях белые волдыри, а потом обжигаясь, черпать из котелка уху.
Отец Нептуна перехватил принца на самой границе воздуха и воды. Тут же женил. Невеста была из знатнейшего морского рода. Историю с трудом, но замяли. Но временами Нептун тосковал о девушке-рыбачке, которую никогда не видел. Тогда-то он и решил спрятать Алый грот от всех. Теперь Майя его разыскала.
– Ты знаешь, Ариэль боится медуз! – доверительно продолжала Майя. – Он считает их омерзительными сгустками слизи. То-то бы разобиделась тетушка Медуза, узнай она об этом. Она так гордится своими щупальцами!
Нептун прикрыл глаза. Голова раскалывалась от боли. Раковина рассказывала правду о верхнем мире. Его дочь полюбила людей и землю. Нептун ударил в настил оранжереи трезубцем:
– Майя, выйди к отцу!
Русалочка безмятежно подплыла и встала напротив Нептуна. Мысли ее витали далеко от дворца и подводного мира.
Слова Нептуна точно окатили ее ледяной водой:
– Русалочка, Алый грот для всех под запретом! Другому грозила бы смерть. Но ты моя дочь, и поэтому выбирай: смерть – или ты разобьешь розовую раковину своими руками!
Майя страшно побледнела.
– Но впрочем, – испугался Нептун, – можно просто спрятать розовую раковину. Я положу ее в железный ларец, закрою его и закую цепями. И тогда больше никто не услышит ее болтовни.
– Соглашайся! – толкнул Крабс Майю.
Он подозревал, что поскольку уж он-то точно не царская дочка, ему так легко не отделаться, если Нептун узнает, кто открыл Русалочке тайну.
Секлеста накинула на плечи Русалочке шаль, обняла девушку. Нептун кусал губы. Нянька гладила волосы Майи, приговаривала:
– Да ну его совсем, этот грот. Забыть – и все дела. А то сколько беспокойства ребенку. Дай слово отцу, что ты, как и прочий морской народец, будешь обходить Алый грот стороной, да пойдем пить чай. Я и плюшек напекла с маком, как ты любишь.
Майя высвободилась из объятий старухи. Взяла розовую раковину. Прищурилась. Кивнула Нептуну.
– Хорошо, я согласна!
Отец и дочь стояли напротив друг друга, поразительно похожие: одинаково разгневанные, одинаково гордо вскинувшие брови.
– С чем согласна? – пробормотал Крабс, отползая. – «Уж не умирать ли собралась Русалочка? Или она согласна чайку попить?»
Крабс заполз под край перевернутой раковины и зыркал на троицу.
Как, по-твоему, дружок, на что решилась Русалочка:
3b. Разбить раковину?
3c. Отдать сокровище Нептуну?
3d. Навсегда забыть о тайне Алого грота?
Хочешь подсказку? Нептун на словах лишь грозный: уж смерть-то ни Майе, ни даже Крабсу пока не грозит. Хоть краба, пожалуй, и стоило бы вздернуть на рее.
Ну и что? Простимся на тот случай, если ты ошибешься и попадешь в тупиковую сказку?
А, может, и встретимся? А?
Итак, смотри.
Русалочка подняла раковину на высоко поднятых руках и с размаху грохнула о каменистое дно. Брызнули перламутровые осколки. Крабс измельчал осколки в мел, пока раковина не превратилась в труху и не смешалась с морским илом. Тотчас океан почернел.
– Морская ведьма? – поднял трезубец Нептун.
Но чернильное пятно зловеще надвигалось с другой стороны, оттуда, где царство Нептуна граничило с империей акулийцев.
Призрак войны несся на царство Нептуна, черной каймой окружая границы. Акулийцы много лет выжидали. Они не боялись никого в океане, кроме розовой жемчужницы. Силой акулийцев была их лживость и хитрость, и они пуще огня боялись правды. Они много лет строили планы, как бы захватить все подводные миры.
День и ночь ворожеи стояли над волшебным чаном, в котором отражалось и прошлое, и настоящее. И вот час пробил: Майя разбила раковину правды, и у акулийцев были развязаны руки.
– Нет, это не ведьма! – прислушался Нептун к идущему с севера гулу. – Это вестники войны! Майя, – попросил повелитель дочь, – иди и предупреди сестер. Сейчас мне будет не до тебя. Соберите, что нужно, и отправляйтесь в Голубой замок к крестным.
Нептун торопился в янтарный дворец. Тотчас по всему царству объявили военную повинность. Ко двору Нептуна потянулись дружины. Спешно распечатывались подвалы и доставлялись сабли, мечи и копья. Сотни отборных лучников сторожили бойницы на крепостной стене, отделявшей царство Нептуна от империи акулийцев.
Майя оплыла замки сестер. Выправила со двора Секлесту. А сама, как ни упиралась нянька, объявила:
– Я нужней буду тут!
– А если акулийцы одержат верх? – спросила Секлеста.
– Тем более, – Русалочка закрыла дверцу экипажа и махнула вознице, – трогай!
– Давай, давай! – пискнул Крабс.
– А ты что тут делаешь? – Русалочка помнила, что в один из узелков она затолкала своего наставника и положила на самое дно сундука Секлесты.
– Живу я тут, – буркнул краб, с независимым видом изучая облака и внезапно взъелся, – думаешь, ты одна такая патриотка? А если я краб, то уже ни на какие гражданские чувства не способен?
Русалочка, хоть и тревожилась, улыбнулась: уж больно потешный был у новоявленного патриота Океании вид. Видимо, впопыхах Майя засунула наставника в один узелок с бисквитом, и теперь весь панцирь Крабса был покрыт сладкими крошками, а усы побелели от сахарной пудры.
– Ну что с тобой поделаешь? – Русалочка подхватила Крабса, чтобы не тратить времени, пока он доковыляет, и тихонько подплыла к окну янтарного дворца.
Военный совет был в самом разгаре. В центре зала на возвышении, так, что борода стелилась по ступеням, ведущим к трону, восседал Нептун. От трона тянулась красная вытертая бархатная дорожка, вдоль которой выстроились шеренги военачальников. Ближе всего к трону, по старшинству, оскалили зубы киты-генералы. Следом пристроились седоусые моржи-советники. Ближе к двери толпились те, кому военные чины достались за заслуги, да рыбешка помельче: караси-гвардейцы и безусые сомы-лейтенанты.
