— Зайдите после школы в закусочную и соберите всю информацию о нем. Напиши мне, когда поедешь туда, чтобы мне не пришлось ждать, но будь осторожен в выборе слов — не используй ничего компрометирующего. И не опаздывай. Позже у меня назначена встреча в салоне. — Она продолжает пятиться, поднимая руку и грозя мне пальцем. Затем ее взгляд скользит по чему-то за моим плечом, и уголки ее губ опускаются вниз.
— Какого черта ты здесь делаешь? — Голос Джекса доносится из-за моей спины, когда он подходит сзади.
Я чувствую себя немного лучше, когда он рядом, и ненавижу себя за это. Ненавижу, что я трус, когда дело касается Дианы. Кроме того, Джекс может быть страшнее мачехи, когда захочет. В душе у него мягкое сердце, хотя он постарается надрать мне задницу, если я кому-нибудь такое скажу. Я бы никогда этого не сделал. Мои друзья и я упорно работали над имиджем, который мы создаем для всех остальных за пределами нашего круга. Мы становимся теми, кто мы есть на самом деле, только когда находимся рядом друг с другом. Для всех остальных мы кажемся холодными, собранными и контролирующими все. Это лучший способ не попасть впросак, что часто случается, когда ты выходец из богатой, влиятельной семьи. Джекс, Зей и я с юных лет знали, что люди будут использовать нас, если мы им позволим. Мы не позволяем этого. Уже нет.
— Я пришла сюда, чтобы подробно рассказать о работе, которую вам поручили, — говорит ему Диана. — Хантер сообщит вам.
В отличие от меня, Джекс — не объект её заигрываний, она отворачивается и спешит к своей машине.
— Пожалуйста, скажи мне, что она шутит, — говорит Зей, подходя к Джексу.
Тяжело вздыхаю, когда выхожу на улицу, чтобы направиться в школу, как я и планировал, прежде чем столкнулся со злой ведьмой. — К сожалению, это не так. По крайней мере, работа не кажется такой уж ужасной.
Джекс приподнимает бровь, выходя следом за мной. — Все, что связано с нашими отцами, плохо. Кроме того, у нас есть своя работа, о которой мы не должны забывать.
— Я знаю, — бормочу я, проводя пальцами по волосам и вздыхая.
Зей хмурится, когда выходит и закрывает за собой входную дверь. — А что за работа?
— Мы должны выяснить информацию о новом шерифе, — объясняю я, доставая из кармана ключи от своего голубого Camaro 1969 года выпуска.
— У нас новый шериф? — Спрашивает Зей, запирая входную дверь и кладя ключи в карман.
Я пожимаю плечами. — По-видимому.
— Итак, наша цель выяснить, коррумпирован ли он, — заявляет Джекс, надевая солнцезащитные очки
Я киваю, направляясь к подъездной дорожке. — В первую очередь.
— Тогда это звучит не так уж плохо, — заявляет Джекс, когда мы подходим к машине. — Ну, если только он не святой.
— Да, — соглашаюсь я, скрещивая пальцы.
В противном случае, информация, которую мы соберем о нем, может стать началом его конца.
Глава 4
Рейвен
Я решаю сделать небольшой круг перед тем, как войти в школу, и сворачиваю к мусорным контейнерам, чтобы сделать несколько затяжек. Конечно, это рискованный шаг, ведь я не знакома с правилами этой школы, но мне нужно успокоиться.
Я курю, пока мой разум не затуманивается. Курю до тех пор, пока не чувствую ничего, кроме опустошения, онемения. Я курю, пока не могу ни о чем думать.
Пустота. Как раз то, что мне нравится.
Как только мое душевное равновесие приходит в норму, я распыляю духи, капаю глазные капли и отправляюсь в школу.
Вчера вечером тетя сказала мне, что я должна зайти в офис с утра, чтобы забрать расписание. Я ожидаю увидеть там Дикси Мэй и отдать ей эту дурацкую блестящую косметичку, но к тому времени, когда я вхожу в офис, она либо уже взяла свое расписание, либо решила провести утро, пытаясь найти свою группу, которой она может управлять.
Секретарша, сидящая за стойкой регистрации, смотрит на меня, когда я вхожу внутрь, разглядывая мой наряд. Увидев, как одето большинство учеников в коридоре, я вроде как ожидала этого.
«Опрятные» — это слово, которое пришло мне в голову, когда я обратила внимание на одежду, которую носят почти все. Не то чтобы здесь все были опрятными, но рубашек поло и цвета хаки очень много.
Когда секретарша заканчивает изучать меня, ее губы шевелятся, но я не слышу, что она говорит.
Дерьмо. Я забыла, что у меня наушники.
Я вытаскиваю один. — Извините, я Вас не услышала. Вы можете повторить?
Она бросает на меня настороженный взгляд, и я задаюсь вопросом, подозревает ли она, что я под кайфом.
— Я сказала, могу я чем-то вам помочь? — спрашивает она мягким голосом.
Я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на ней и кладу руки на стойку. — Да, я здесь новенькая, и мне нужно узнать расписание.
Она поворачивается к компьютеру. — Ваше имя?
— Рейвенли Уилоувинтер.
Она начинает печатать, потом делает паузу. — Как пишется фамилия?
Я пишу ее по буквам, и она набирает на клавиатуре, коротко улыбаясь. — Красивое имя. Оно что-нибудь значит?
Я могла бы рассказать ей причину, по которой родители назвали меня в честь проклятой птицы, поведать более красивую часть истории, но ни во мне, ни в моей жизни больше нет ничего красивого, поэтому я отвечаю ей честно. — Ага, «невезение». Или «ворон», так что…
Она смотрит на меня, нахмурив брови. — Прошу прощения?
— Ворон, птица, которая олицетворяет невезение, — говорю я, пожимая плечами. — Так меня называют.
Она моргает. — Ой. — Затем она начинает вглядываться в свой компьютер.
Здорово, Рейвен. Она определенно, думает, что ты не в себе.
Я бы, наверное, волновалась сильнее, но это онемение, которое я так люблю, успокоило меня.
Успокоило меня.
Спокойствие.
— Они также символизируют мудрость, знания, творчество, загадочность и непредсказуемость, — говорит парень примерно моего возраста, подходя ко мне.
Я медленно поворачиваю голову, гадая, откуда, черт возьми, этот парень знает, что символизируют во́роны, а затем моргаю, уверенная, что у меня обман зрения.
Он серьезно мог бы быть самым красивым парнем, которого я когда-либо видела, с длинными светлыми волосами, длинными ресницами и ярко-голубыми глазами. И просто глядя на его красивое личико, я ожидаю, что он будет одет соответствующе модной теме здесь. Итак, я удивлена, что он одет в черную рубашку, джинсы и ботинки в тон. У него также цепь, свисающая с петли на поясе, и кожаные браслеты, охватывающие его запястья.
Самое странное в нем — то, как он мне улыбается. Я даже не могу вспомнить, когда кто-то в последний раз улыбался мне, не говоря уже о таком симпатичном парне с такими длинными ресницами, я клянусь, что будь он девушкой, мог бы не пользоваться тушью.
— Ты настоящий? — спрашиваю я, снова моргая.
Его лоб морщится, но уголки губ подрагивают. — Да. А ты?
Я киваю, вытаскивая голову из задницы.
Я только что спросила этого парня, настоящий ли он?
Чувак, я слишком много покурила этим утром.
— Доброе утро, мистер Хатингфорд, — приветствует его секретарь с выражением, которое можно описать только как несколько снисходительное и немного насмешливое. Тем не менее, этот взгляд позволяет мне понять, что этот симпатичный парень полностью реален. — И чем же я обязана Вашему сегодняшнему присутствию?
Он кладет руки на стойку и одаривает ее той же очаровательной улыбкой, которой пытался ослепить меня. — Ну, а что забавного в том, чтобы просто рассказать Вам? Давайте сделаем из этого игру. Я дам Вам три попытки угадать, и, если ответите неправильно, я уйду отсюда, свободный и с чистой совестью.
