— Так племянник Зины–то — мужик молодой и холостой, — ласково сказала бабуля. — Симпатичный! Зина–то меня и спрашивает позавчера: мол, как у тебя внучка–то? Не познакомить ли вас?
— Бабуль, мне — только–только восемнадцать стукнуло, — со смешком напомнила Руся, про себя недоумевая: бабуля — и такие разговоры? Да она раньше и не думала болтать с внучкой о её же будущем! Нет, бабуля темнит что–то. — Дай мне на жизнь посмотреть, выучиться на кого–нибудь, профессию получить, а уж потом — посмотрим.
— Ну, смотри, смотри, — согласилась бабуля. — Только вот… не прогадать бы. Племянник–то у неё — парень видный, да ещё, Зина говорит, на должности он какой–то. А значит, нуждаться не будешь. В наше–то время это ведь ой как годно!.. Подумай!.. — Наткнувшись на укоризненный взгляд внучки, бабуля миролюбиво пожала плечами: — Погулять–то с ним можно и до свадьбы — вот и посмотришь на жизнь–то…
Так и не поняв, к чему относится последняя фраза, Руся предпочла замолкнуть. Осталось от беседы послевкусие, что бабуля своим внезапным сватовством хотела уйти от чего–то в разговоре. Ну, чтобы Руся забыла о чём–то, озадаченная тётей Зиной и её племянником… Добрав последним блинчиком остатки сметаны с тарелки, девушка встала и вымыла посуду, несмотря на возражения бабули, а потом быстро собралась: серые джинсы, белая футболка, те же кроссовки — вся недолга! Постояла ещё минуту у зеркала, подивилась на зеленоватый шлем на голове и, попрощавшись с бабулей, побежала на работу. Выскочив из подъезда, развернулась к балкону и помахала бабуле, которая покивала ей — и пропала, отойдя в кухню.
Снова повернулась — уже бежать к остановке, и чуть не споткнулась: на скамье у подъезда сидел тот самый новый жилец и в упор смотрел на неё. Мысленно удивившись и даже возмутившись: «Чего вытаращился?», Руся не торопливо, а как полагается рабочему человеку — деловито, зашагала к торцу дома. На углу дома скосилась в сторону своего подъезда — и подняла брови: жилец шёл за ней. Или… тоже по своим делам? Например, в магазин, который через дорогу?..
А любопытно, кто он такой и что он бросил под ноги своей бывшей… Э… А как её про себя звать–то? Любовнице?..
А вдруг какое–нибудь химическое средство? Психотропное, например, про которое в шпионских фильмах почти всегда говорят? А если он внедрённый шпион?.. Быстро шагая к перекрёстку, Руся хмыкнула. Почему — внедрённый? И тут же снова насмешливо хмыкнула: а почему шпион? Потому что в чёрном ходит, как и полагается отрицательным персонажам. «Тоже мне — в чёрном, — подумала она. — Нашёл когда — летом–то!..»
Передёрнула плечами: что — что, а выдумывать она любила!..
Выждав у перекрёстка, когда на светофоре засияет зелёный свет, Руся перешла вместе с толпой народа дорогу, немного стесняясь идти с такой странной причёской, и добралась до места, где останавливаются нужные троллейбусы. Могла бы и пешком, но сегодня слишком поздно вышла из дома. Выбрав удобное место, где на неё не должны бы обращать внимания из–за странности во внешности, Руся досадливо вздохнула: мобильник дома забыла!.. Зато взглянув налево в ожидании транспорта, Руся захлопала глазами: неизвестный, который новый жилец и который шпион, стоял в шести–семи шагах от неё! Удивлённая и даже ошарашенная, девушка пару минут даже думать не могла. Но на табло появилась подсказка, что нужный троллейбус вскоре будет на остановке, и это махонькое событие привело в себя. «Пока не узнаю, что происходит, — сердито сопнула она носом, — кличка твоя — Шпион!»
Быстро вошла в салон троллейбуса и, заплатив за билет, ринулась к переднему сиденью. Там уже сидела довольно полная дама, и Руся с облегчением уселась рядом. А облегчение она почувствовала по одной причине: если Шпион и влез в троллейбус следом за ней, уж на одном сиденье они не будут! Эта тётенька не пустит его, да и её, Русю, в обиду не даст!.. А девушка себе уже честно признавалась, что начинает Шпиона всерьёз побаиваться: а вдруг он не шпион, а маньяк? Но, сидя рядом с дородной дамой, чуть ли не под её защитой, Руся вдруг раскраснелась от новой и очень приятной мысли: а если этот тип в неё влюбился с первого взгляда?!
Стеснительно улыбнувшись, она скромно подумала: «Почему бы и нет? Мама говорит — я симпатичная. И не скандальная, как его бывшая… Правда… — она прикусила губу. — Я и не такая красивая, как она…» И совсем уж расстроилась, вспомнив, как разбежалась с Митькой: пришли на чей–то день рождения (его же друг пригласил!), а там… Руся насупилась. Там пришлось отбиваться от пьяных, а Митька сделал вид, что ничего не видит. Более того — он потом сказал, что хотел посмотреть, сумеет ли она сама справиться с его же дружками–алкашами. Руся, вообще–то, в рабочем районе выросла. И кулачок у неё крепкий. Митьке под дых дала — аж самой понравилось. И ушла от него насовсем.
Дородная дама, будто услышав её мысли, покосилась на юную соседку, и Руся замерла: а если дама пройдётся сейчас по её странной причёске и скажет что–нибудь уничижительное? Пронесло… Дама на её голову даже и не взглянула, вновь уставившись в переднее стекло. И Руся начала думать о том, как бы этот Шпион её на выходе из троллейбуса не поймал. Ну, предположим, надо выйти в переднюю дверь. Потом — бегом через дорогу. И вот здесь… Руся крепко задумалась: переход–то подземный!.. Успеет ли она проскочить его так, чтобы этот Шпион не поймал?
