А особенно бесят случаи, когда поступают "излишне умные" пациенты, которые сами начинают тебя поучать, тыкать мордой в интернет-страницы, которые намного мудрее, нежели ты - "тупой недоучка с шестилетним стажем ничегонеделанья".
При этом, это они еще не в курсе, что ты интерн. Ведь дальше вообще начинается, едва ли не скандал, что, мол, малолетку-убийцу к нему или к ней приставили.
И ты рычишь себе под нос, гневно бранясь лишь где-то в туалете или ординаторской, чтобы никто не видел твою слабость и фиаско.
Бесят. Боже, как же они бесят...
Но есть еще один вид - эдакой пассивной атаки. Зачастую, такие экземпляры поселяются именно в ВИП-палатах. Думая, что, если у них приличная мордашка (но и то не всегда) и много денег (что самое главное), то мы (врачи, медсестры, да и вообще, любой в этом здании) должны в ноги кланяться, боготворить их, а девушки - еще и непременно вожделеть. Да, именно. Пусть только клацнет пальцем - тут же должны кинуться на шею, а то и ниже… в животной жажде совокупиться с божеством.
Мерзко, гадко, и порой... хочется ему пулю в лоб пустить.
Ярухин. Яркий экземпляр этой прослойки общества.
Отвратительный жирдяй, который готов тебя по морде ляскать пачкой купюр в подтверждение своей власти и для заманивания в свои почитатели. И, кстати, со многими срабатывает. Быстро некоторые наши коллеги определили золотую жилу и стали ее доить. Не отставали и некоторые медсестры - причем, с надеждой не просто урвать кусок, а едва ли не подселиться к этому паскудному "Казанове".
Но нет же. Разве интересно то, что доступно? И как бы не вилась вокруг него Ленка, как бы не тыкала ему под нос свои... свою грудь, единственного (единственную), кого замечал (достойную для своей царской похоти), - это я.
Я, которая не только не удостаивала его добрым взглядом, но и даже словом.
Тяжело вздохнуть, завидев упертого быка на пороге ординаторской.
- Федор Константинович, ну, что опять? Осмотр проведен, анализы сданы, ждем результатов.
- Мне там так одиноко, Ангелочек. Ну... составь компанию.
- Телевизор посмотрите.
- И что там интересного?
- Фильм какой. Или еще что. Пусть диски привезут родные. Что вы, как первый раз.
- Какие фильмы, когда рядом такая красота? ...и душа по ней так тоскует, - подходит, разводит руки в стороны, пытаясь меня обнять.
Резко отстраняюсь, вырываюсь, однако внезапно помешал стол - невольно уткнулась.
- Простите, - не без грубости рычу, - но мне надо работать! Вон сколько писанины еще!
Отталкиваю его руки от себя.
- Ну, а потом? - обижено (наиграно) дует губы.
- Что потом? - тяжело вздыхаю.
- Да... что-то покалывает у меня в груди до сих пор. Посмотрите?
Чувствую, что врет же, скотина.
- Хорошо, как разберусь со всем, приду. Но лучше сразу к заведующему подойдите. Сами понимаете, я - интерн, могу чего не заметить. Но сегодня я вас уже осматривала и ничего странного не нахожу. А результаты придут после обеда.
- Но я жду вас.
- Да, - отчаянно киваю головой, раздраженно прикрыв веки. - Загляну потом на минуту. Посмотрим еще раз, что там может колоть. Но лучше же, все-таки, к Котову.
- Да что этот... ваш Котов?
Злобно коротко (язвительно) рассмеялась.
- У него гораздо больше опыта.
- Та! - махнул в мою сторону рукой, разворот и наконец-то пошагал на выход.
Выдох.
Обреченно присела я на край стола. Закачала в негодовании головой.
Хоть отпуск за свой счет бери, пока этот урод не выпишется. Да только, будто он один такой? Сколько еще будет? А скажи Котову - только хуже. Да еще и проблем на семью навлеку. Знаю, что никогда в обиду не даст. Сразу разнос ублюдку устроит. Потому и молчу, делаю вид, что всё в норме.
Стук в дверь.
Черт.
И снова не дают покоя.
- Да, кто там?
Ленка.
- Что-то случилось? – продолжаю.
- Поступление.
- И? Нужна моя помощь?
- Требует тебя в свои врачи.
Невольно закатила я глаза под лоб. Какого с*ку еще приперло на мою голову? Неужто, еще какой... "кавалер" вернулся?
Резвые шаги на выход, на ходу уже забрасывая себе в карман стетофонендоскоп.
- Показывай, - тяжелый вздох.
***
Обмерла я от увиденного.
Улыбается. Шаги ближе.
- Вот, - тычет мне Вышегородцева карточку в руки. Взгляд то на меня, то на пациента. - Клёмин Владимир Анатольевич, 1980 года рождения. Больше пока ничего о себе не рассказал.
Скривилась девушка.
Невольно поддаюсь на его настроение - и тоже начинаю улыбаться (злость тает).
- По-моему, мы договаривались, что до звонка, а не до встречи у меня на работе.
Рассмеялся.
- А, так вы все же знакомы? - обомлела Елена.
- Да, спасибо, - забираю документы.
- Решил помочь с твоим чувством вины, и провериться заодно.
Закачала в негодовании я головой. Перекосилось лицо в знак недовольства.
- Дурак ты.
Тяжелый вздох.
- Где его палата? - взгляд на девушку.
- Ну, вип.
И вновь злобно кривлюсь.
Еще бы! Все идиоты в одном месте.
***
- О, Ангелочек! - радостно вскрикнул Ярухин, завидев меня на пороге.
Но игнорирую, пропускаю вперед Клёмина.
- Проходите, занимайте свою койку, готовьтесь к осмотру. Ну вот, Федор Константинович, - обратилась я к помрачневшему индюку. - Как вы и хотели. Будет с кем поговорить, скуку развеять. Поди, у вас много общего.
Удивленно вздернул тот бровями, перевел на мгновение взгляд на Володю, а затем снова на меня; смолчал.
Присесть рядом с Клёминым, прослушать легкие, невольно нет-нет, да пялясь друг другу в глаза.
- Спиной.
И снова привычные движения.
- Жить буду? - ухмыляется.
- Да таких как вы и бомбой с этого света не сживешь, - смеюсь.
- Что здесь происходит?
Резко оборачиваюсь.
- Папа? - невольно ляпнула, но тут же осеклась, поправила себя. - Александр Федорович, все хорошо. Я возьму себе этого пациента.
- Не много? - перекосились губы от недовольства.
(понимаю, что вопрос совсем в другом)
- Справлюсь, - благодарная улыбка.
Усмехнулся Котов в ответ, хотя и с опаской. Недоверчивый взгляд на Клёмина.
- Если что, обращайтесь непосредственно ко мне, я здесь - заведующий отделением.
Коротко кивнул головой Вова в знак согласия.
- Буду иметь в виду. Спасибо.
Немного помедлил отец, но, проиграв бой измышлениям, разворот - и вынужденно пошагал прочь.
...
Еще немного манипуляций, заполнить анамнез и встать с кровати.
- И что, всё? - удивился Владимир.
Смеюсь.
(невольно бросила косой взгляд на Ярухина, который изо всех сил изображал заинтересованность газетой, а сам чуть из штанов не выпрыгивал, желая проследить за всем происходящим)
И снова глаза в глаза с Клёминым.
- Можно еще клизму тебе, но, думаю, я еще потерплю.
Рассмеялся.
Закачал головой.
Шаги (мои) на выход.
***
Сижу, гружусь. Утопила лицо в ладонях. Нервы натянутой струной.
Не так я представляла нашу с ним встречу. Да и не поговорить толком. Зачем весь этот цирк?
Идиот. Только усложнил всё.
И отец еще про него узнал. О многом догадался: кто такой, и что я вляпываюсь в странные приключения. Однако...
Стук в дверь и тут же открылась.
Взгляд на вошедшего.
- Пап?
- А я тебя уже везде ищу. Ну, что там? - шаг ближе и присел рядом на край стола.
- Да нормально.
- Давно таких знакомых себе завела? - а вот и выстрел. - Не кривись мне тут. Или ты думаешь, у них за честные заслуги такие тачки, и деньги на дорогие препараты? Одно бесит, чего к нам в больницу прут? Словно, тут намазано.
Обижено опускаю взгляд.
- Ах, да, намазано, - поспешно добавляет. - Нашли мне аттракцион: молодых медсестер и интерна. Это всё - твоя вина.
- Что? – ошарашенная, уставилась на него.
- Всё усюпуськаешься с ними. Вот и лезут на голову. Поди, завтра еще в постель потянут - и ты согласишься.
Резко встаю, шаги по ординаторской.
- Не думала, что ты обо мне такого мнения.
- А какого? Если уже за спиной шепчутся, как Ярухин все за тобой бегает, а ты его за нос водишь.
- Я? - разворот и крик едва ли не в лицо.
- Ну, не я же! - встает, прошелся немного, руки в боки. Замер. - Ну, ладно, какой другой, я бы ему сам мозги вправил. Но этому... что я против пушки? Я - не твой отец, у меня нет нужных в таких случаях возможностей и связей.
Обмерла я, пришпиленная к полу, не дыша.
Никогда он доселе не напоминал про него, про них. Никогда у нас не было разговора, о том, что случилось. И кто я такая…
Скривился, опустил голову, поняв, что ляпнул лишнего, задел за живое...
- Прости.
Шаг ближе, притянул к себе, обнял - не сопротивляюсь.
- Я очень за тебя боюсь. Понимаешь?
Молча киваю головой.
- А еще этот... ладно, Ярухин. Я уже и так хотел его перевести в другое отделение, но... теперь этот Клёмин.
Отстраняюсь - выпускает из хватки. Поравнялись. Глаза в глаза.
- Откуда ты его знаешь?
- Всё хорошо, пап.
Закачал головой.
- Дай, Бог... Дай, Бог...
Молчим. Потер вдруг глаза, прогоняя напряжение.
- Дежуришь сегодня?
- Ну да.
- Хочешь, останусь? Или поменяешься с кем?
Благодарный (мой) взгляд ему в глаза.
Ласковая улыбка в сторону дорогого сердцу человека.
- Спасибо тебе за заботу, пап. За всё спасибо. Но не стоит вдаваться в панику. Всё хорошо, я справлюсь.
И вновь закачал головой, негодуя. Несмелый разворот - и наконец-то пошел на выход.
***
- Ленка, о чем грустишь? - поддела я подругу.
Перекосились губы в печали и раздражении.
- Да так,... и что они все в тебе нашли? - искренний, полный обиды взгляд мне в лицо.
Оторопела я.
- Кто?
- Кто-кто? Зайчиков, Мартыненко, Ярухин, а теперь еще и - Клёмин.
Смеюсь.
- Глупости какие-то.
- Тебе смешно, а мне нет.
- Что? Уж так сильно все они тебе нравятся?
- А ты видела какая у него тачка?
- У кого?
- У Клёмина.
(побежал странный холодок по моему телу; сдержалась, не подала виду; разве что только скривилась от горечи и негодования)
- И что?
- И ничего.
- У Федора Константиновича не хуже, - пытаюсь шутить. - Но ты как-то до этого не сильно по этому поводу грустила.
- Фу, этот урод престарелый. То еще мне сравнение. Ты глянь на этого Володю - красивый, статный, аппетитный. И богатый.
Закачала я головой, цыкнула.
Смолчала.
Встала с кушетки и прошлась на выход с процедурной.
Вот они... ценности чистой воды. Герой ее романа: богатый, красивый, аппетитный...
...
Уже и поздний вечер...
Зайти в ординаторскую. Достать скопившиеся за день бумаги - и стать все перебирать, приводить в порядок, заполнять пробелы.
Медкарта Клёмина. Раскрыть, пробежаться взглядом по строчкам. Идиот, столько волнения посеял здесь среди всех нас, а нет бы... просто встретиться где-то там, на нейтральной, в тихую, подальше от пытливых, завистливых и, просто, переживающих глаз.
Идиот! Ну, точно идиот! Сколько назначений, и часть даже на сегодня - наплевал. Проигнорировал. И смысл было сюда вообще переться, если даже вид состроить толково не можешь?
Резвые, полные гнева, шаги в сторону его палаты.
Я ему мозги быстро вправлю. Он - либо здесь пациент, либо... пусть проваливает на все четыре стороны, и плевать на мое чувство благодарности перед ним.
На автомате стук, и то в пределах вежливости, и тут же рву на себя дверь.
Ступаю через порог.
- Клёмин! - обмерла.
На койке с ним сидела уже моя Лена, полураздетая, а вернее это он сейчас за лацканы стягивал с нее халат. Он... мой Вова.
Побледнела.
Еще миг - и, тяжело сглотнув нож обиды, шепчу:
- Простите.
Разворот - прожогом кинулась на выход.
Бросился вдогонку.
Прибавляю скорости - и в момент залетаю в процедурную, закрывая за собой дверь за защелку.
Стучит, колотит.
- Ангелина, Лина, всё не так! Открой!
- Вали отсюда! Вали в палату, а то сейчас охрану позову! Или полицию!
- Лина.
- Уйди, - рычу.
- Ну, Лин...
Уткнулась лбом в (матовое, полупрозрачное, прикрытое шторкой) стекло двери. Нервно дышу.
Стоит и он рядом.
Молчим.
Долгие минуты - и наконец-то сдается.
Разворот - пошагал прочь...
Выдох.
Оборачиваюсь.
И тут же обмерла от удивления.
Ярухин. Здесь. Со мной. В процедурке. В полумраке.
- Что вы здесь делаете?
На лице его - наивность и испуг. Лживая тварь.
- Вас искал. В ординаторской не было, решил, может, здесь...
Скривилась.
- Чего хотели?
- Плохо мне.
И снова глубоко дышу, чтоб не выругаться.
- Что именно?
- Уснуть не могу, все раздражает.
- Я попрошу сейчас Лену, - запнулась вдруг, осознавая, вспоминая ранее происходящее, и тотчас поправила себя, - кого-нибудь из медсестер дать вам снотворного.
- Ох, Леночка... Занята она. Быстро переметнулась на этого молодого слюнтяя.
Невольно сжимаю от злости кулаки. Шумный, отчаянный вздох.
- Хорошо. Идите в палату, я приготовлю всё и приду.
- Давай здесь, а то там эти. Сама понимаешь, в моем возрасте и положении - негоже голой задницей перед всеми вертеть.
- Вы в больнице! – не сдержавшись, рявкнула.
Игнорирует мой тон.
- Ну, Ангелочек, девочка моя! Ну, войди в положение!
- Ну, а как? Если таблетки, как всегда, не хотите принимать, укол здесь? И уснете здесь?
- Что ж ты? Тут до палаты три шага, как-то уже дошкандыбаю. Не впервое.
Тягучие мгновения сомнений. И мне бы не хотелось сейчас видеть... ни этого Клёмина, ни Ленку.
- Ладно.
Включить свет, достать ампулу, шприц, свершить манипуляции.
Обернулась.
- Приспускайте штаны...
Но едва я приблизились (взгляд на иголку, выпуская воздух), как вдруг этот индюк резко дернулся в мою сторону - не сообразила сразу. Хватает меня за руки - сильный кабан. Не могу вырваться.
- Ты че творишь? - рычу, словно больная.
И вот я осознаю всю жуть происходящего: он не просто пытается выбить из рук шприц, он наоборот, выкручивает мне кисть, в желании меня саму уколоть иголкой.
Но сил и возможностей все меньше и меньше, это животное гораздо сильнее и ловчее, чем могло показаться на первый взгляд.
- Тварь! - отчаянно кричу на него, пытаясь уже сама выпустить на пол шприц, и оттолкнуть выродка, повалить хоть на стену, хоть на стол с инструментами, да куда угодно, лишь бы сбить с ног.
Заветное цоканье об напольную плитку.
Еще миг - и сами мы уже рухнули на пол.
- Не хочешь добровольно, так я тебя силой возьму, - взбешено зарычал мне в лицо, заляпывая слюной. Поморщилась.
Вырываю руку и тянусь ею вбок в попытке схватить хоть что-нибудь, чем ударить этого козла по голове.
Тщетно. А затем и вовсе сообразила, что тот конкретно куда-то тянется (но при этом все еще сдавливает, удерживает меня под собой).
Шприц. Эта мразь, еще чуть-чуть, и схватит шприц.
Обмерла в ужасе: это – конец.
- На помощь! Помогите! Вова!
Вова!
Немедля зажал своей вонючей, потной ладонью мне рот, бросив попытки добраться до лекарства.
- Молчи, с*ка, иначе хуже будет! - рычит.
Кусаю со всей дури за пальцы.
Завизжал, немного послабив хватку. Попытка вырваться.
- Спасите!!! – на грани визга.
Но не дает больше издать и звук.
Вмиг обеими руками вцепился за горло и стал отчаянно, верно душить.
Стучу, бьюсь, дерусь высвобожденными руками, махаю, пытаясь ухватиться хоть за что-то, что могло бы спасти мне сейчас жизнь. Тщетно. Тотчас впиваюсь пальцами в его кисти, силясь противостоять, разжать, содрать с себя смертельные оковы…
Звон стекла. Хлопок, стук, лязг - выбита дверь.
Резкое, непонятное движение - да и в глазах мутно, все плывет, вперемешку с золотистыми звездочками.
И только спустя минуты различаю, как Клемин ногами избивает, добивает подонка, особо уже не прицеливаясь: куда попадет.
Вдох, выдох.
Но вдруг что-то меняется: это животное отчаянно решается дать отпор. Буровозом, одичавшим быком, кидается на Володю, пытаясь снести напрочь, повалить на пол вместе с собой, но и тут же резко обмирает, не завершив маневр. Упал на руки, перед своим врагом, невольно став на карачки. Взгляд прикипел к чему-то безумно важному. Доля секунды – и всё становится ясным: Клёмин достал пистолет и направил в сторону Ярухина.
- Лина?! – вскрикнул Вова.
Шумно дышу, но не могу издать звук.
- ЛИНА! Б***Ь!
- Жива, - вынужденно, превозмогая боль и шок, хриплю.
- Ты, че, щенок, думаешь, я твоей пукалки испугался? - и снова откуда-то берутся силы у этого, казалось уже, сломленного выродка.
- ОХРАНА! ОХРАНА! - послышался голос в коридоре. - СЮДА! Сюда!
Но вдруг, пользуясь нашим замешательством, живо Ярухин устремляется на Вовку.
Осознавая всю жуть происходящего, и я тотчас кидаюсь вперед: на пол к шприцу. Пытаюсь подняться.
Выстрела нет, но внезапно удар - и Ярухин попятился, схватившись за лицо. Видимо, Клёмин влепил рукоятью. Живо кидаюсь к гаду, на карачках, и засаживаю в ногу иглу по самое не хочу и жму на поршень, пуская снотворное по телу.
Дернулся, хотел, было, что-то мне сказать. Но пошатнулся.
Стремительные шаги Вовки ко мне ближе - и помогает встать с пола. Замерли все мы трое, меряя друг друга взглядами.
Вмиг в комнату влетела охрана, немедля наставив на нас пистолеты. Испуганно взглянула я на Клёмина - облегченный выдох. Свое оружие он уже успел спрятать от греха подальше.
- Схватите его! У него ствол! - вдруг взбешенно зарычал кабан, но еще миг - и свалился на стол, упираясь руками.
- СТОЯТЬ! НЕ ДВИГАТЬСЯ!
Рухнул на пол Ярухин.
- Что с ним?
- Я не стрелял, - ошарашено шепнул молодой охранник.
- Это - снотворное, - хриплю.
- Так, и ты стой! - рявкнул второй на моего Вовку.
Подчинился Клёмин, немного подняв и разведя руки в стороны.
- Лучше эту жирную тварь заберите, - отчаянно заревела я от обиды, потирая шею. – Это – он преступник! Это он напал на меня, попытавшись изнасиловать и убить.
Обмер Клёмин, заледенев.
Живо хватаю его за руку, чтобы сдержать нарастающее безумие. Нервно дрогнул, но не вырвался.
Обомлели и ребята, изумленно вглядываясь то на меня, то на спящего Ярухина.
- Ну, мы за ним присмотрим. Сколько ему еще быть без сознания?
- Несколько часов...
- Ладно, давайте пройдемте отсюда, тем более, что полиция уже едет. И его переложить надо бы, ну, или усадить. Не валяться же ему на полу.
- Если его кто-то поднимет, - послышался из толпы женский голос.
Но едва Клёмин дернулся идти вперед к охранникам, как я тут же заметила за его поясом торчащий пистолет. Быстрое движение - к нему за спину и, едва не сбивая с ног, хватаю ствол и тут же сую себе в карман халата.
Оглянулись все.
- Вы что творите? - обмерли охранники от непонятного моего движения.
Скривилась я, нервно моргая.
- Простите, что-то помутнело в голове.
- Воды ей.
- Присядьте...
***
Составить заявление, но пока придержать.
Ждем утра, когда этот Ярухин очнется.
Стук в дверь ординаторской.
Вовка. Не встаю - так и лежу на диване.
- Отпустили?
- Ну, а что им?
Присел на диван у моего изголовья. Движение - невольно проследила глазами.
Уложил подушку себе на колени.
- Иди ко мне.
Поддаюсь. Уложила голову на предложенное место.
- Ты как? Отошла уже?
- Да, - вдруг вспомнив кое-что, тут же дернулась, ткнула пальцем на свою сумку. - Там этот твой...
- Лежи, - удержал. - Пусть у тебя останется. По-моему, он тебе куда нужнее моего.
Рассмеялась пристыжено.
- Безумная ты девка, однако... - продолжил. - По-моему, я никогда не устану поражаться твоей смелости и сноровки.
И снова невольно улыбаюсь. Чувствую, как заливаюсь краской.
- Иногда странные мысли и догадки лезут в голову, - ведет дальше. - Дочь врача и преподавательницы... а так, словно - бандитка чистой воды.
Смеюсь.
- Я - просто, хорошая актриса.
Ухмыльнулся. Вдруг рука его дрогнула и коснулась моей головы – робкие движения, и стал ласкового гладить меня по волосам.
- Каких-то боевиков, ей Богу.
- Но ты же меня защитишь?
Рассмеялся. Взгляды наши встретились.
- А как иначе?
- А иначе, - улыбаюсь, запнулась, взвешивая за и против последующих слов, но проиграла. - А иначе вся эта забота достанется другой. Аппетитной медсестричке на пару лет меня младше.
Захохотал откровенно.
- О, да, - изобразил неожиданно мечтательное лицо. - Те еще похотливые сиськи. Зря ревнуешь, ничего не было. Как полезла - так и слезла.
Обмерла я, хотя все еще крою свое удивление и радость за лживой, искусственной улыбкой.
- Глупо было думать, что я своего Ангела-хранителя променяю на какую-то рядовую ночную бабочку.
Широко заулыбалась я, отвернулась, провернулась на диване на бок, к нему лицом. Закрыть глаза - и попытаться выбросить из головы мысли.
- Поспи, - еще несколько раз провел рукой по волосам и замер. - И я посплю...
***
Но не прошло, наверно, и часа, как вдруг послышался в коридоре шум. Крик, а затем и вовсе кто-то ворвался в ординаторскую.
Едва, сквозь сон, удалось распознать голос своего отца. Разъяренный, тот рвал и метал, гатил самыми последними словами на Ярухина, на моего Вову(?), и, порой, на меня.
- Нахрен все! Блатные мне тут понаезжали!
- Успокойся, - едва слышно рычу на Котова.
- А ты! А ты?! Как ты могла, не позвонить мне? Почему только сейчас узнаю?
Обмерла, рассевшись на диване, ухватила голову руками, дабы та не раскололась от боли, что причинял этот бессмысленный, взбешенный крик.
- Я думала, тебе как заведующему, сразу позвонили и сообщили.
- Думала она!
***
- Девушка, ну, что решили с заявлением?
- Да что за вопросы! САЖАТЬ ТАКИХ НАДО! - отчаянно завопил мой отец, вмешиваясь.
- Мужчина, я все понимаю, но вопрос был адресован сейчас не вам.
Взгляд мой на Ярухина, на Володю. На участкового и его помощника. На отца.
Вдох.
- Нет. Если и он, - кивнула головой в сторону жирного ублюдка,- в ответ никаких заявлений выдвигать не будет: ни против больницы, ни против Клёмина, как он тут распинался немного ранее.
- Ну, что? - взгляд полицейского на Ярухина.
Сидит, нервно дышит, багровеет от злости. Но молчит.
- Ну? - гневно рявкнул, не выдерживая уже всех этих соплей участковый.
- Все хорошо. Мировая.
- И все-таки, товарищ начальник, - вдруг отозвался Вова. Берет, нагло вытаскивает из его рук мою бумагу. - Пусть у меня полежит. Если что, мы с вами свяжемся.
Тяжелый вдох. Шаги на выход полицейских, Клёмина, а затем и мы с отцом.
У порога внезапно послышался тихий шепот участкового:
- Клёмин, Клёмин, ты не можешь не вляпаться в приключения.
Едва заметно рассмеялся тот в ответ, но смолчал.
Удивление вмиг расплылось по моему сознанию, но сдержалась, не стала ничего выяснять.
***
В тот же день, так и не сделав никаких медицинских обследований, ушел и Клёмин за Ярухиным. И дело даже не в психованных криках Котова.
Нет, он сам так решил.
- Ладно, хватит игр. Пора снова заняться делами. Не прощаемся, хорошая моя, - неожиданно прошептал, нежно, ласково провел рукой по моему лицу, вдоль скулы, замер у губ. Взгляд прикипел к вожделенному месту - но ни на что не осмелился.
Резко оторвался - и пошагал прочь.
***
Не злилась, и даже не обижалась я на Ленку за то ее поведение в отношении Клёмина. Бесспорно, было неприятно, противно даже. Однако... мое самолюбие тешило то, что в итоге она получила по заслугам: поворот-отворот.
И дело даже не словах Вовки. Та сама призналась, что едва не с силой набросилась на него, но тот тактично попытался ее остановить, приводя в доводы какие-то несуразные глупости.
"Сразу было видно, что не мастак он отшивать девок, но тут,... почему-то, пришлось. А дальше зашла ты, он аж побелел - и мне стало всё ясно. Кинулся за тобой, - смеется. - Знаешь, а я его ждала. Думала, получит по щам от тебя, как всегда ты делаешь, и ко мне... приползет. А нет - ушел куда-то во двор. Наверно, курить, не знаю. Видела, бродил по скверу. И кто его так поздно выпустил из здания? Ну, а потом всё это началось. Помню, стояла в коридоре, когда ты впервые заорала. Я кинулась к двери - заперто. Тогда прожогом помчала вниз - он как раз поднимался по лестнице. Ну и... потащила за собой, на ходу растолковывая происходящее. А дальше - сама знаешь..."
Ох, знаю... знаю.
Чертов Клёмин, не мужик, а беда какая-то. С его появлением моя тихая жизнь словно взбунтовалась. И теперь даже страшно, что может еще случиться и выпасть на мою долю. Хотя, наверно, я готова... готова ко всему, если со мной рядом будет такой покровитель…
***
- Поехали завтра на карьер?
- На какой? - удивилась я странному предложению Вышегородцевой.
- Да вот мне на днях показали. Обалденное место. За Прибрегой. Чистый песочный пляж, прозрачная вода, сосновый бор. Мечта... причем, так и называется! – захохотала Ленка.
- Чую вторую Бальгу…
- А? - удивилась та моему странному ответу.
- Да так,... мысли вслух. И на чем поедем?
- Автобус, а там пешком.
- Самой-то не лень в такую даль тащиться? Учти, что еще и со шмотками…
- Ну, по крайней мере, не в говнотечке купаться.
- А на море?
- Да холодное оно, жуть. Были на той неделе. Не думаю, что что-то изменилось. Погода последние дни вон какая стояла!
Скривилась я, тяжелый вздох.
- Ладно, подумаю...
***
Согласиться.
Скрипя зубами, едва добрались до заветного места.
А вот можно и позагорать вдоволь, а, вернее, отоспаться. И пока Ленка нет-нет, да устраивала рейд к воде, я лишь послушно вертелась, как на гриле, подставляя ленивому солнцу свои бледно-синюшные бока.
Мысли вперемешку: то о работе, то о прошлом, то о Клёмине, который до сих пор не звонит, то о лете, которое... скоро уже и закончится.
- Лина! Хватит дрыхнуть! - вмиг навалилась на меня мокрая Вышегородцева, отчего я невольно поежилась и нервно выругалась. - Уже вся обгорела!
Осмотрела я себя - ну так, красными пятнами взялась. Черт, и даже местами уже больно.
Рассесться. Взгляд вдаль - на скутериста и двое школьников, которых тот катал на надувном то ли диване, то ли матрасе (не знаю даже, как это правильно назвать).
- Ну что, идем плавать? - не унывает Елена.
Улыбаюсь. Пристальный взгляд на эту безумную.
- Неужто не накупалась?
- Я - то я, а вот ты... за лето так ни разу и не залезла в воду!
- Мне душа дома хватает, - смеюсь.
Ядовито захохотала девушка.
- Как остроумно! Пошли, давай, а то я не отстану!
- А вещи куда денем?
- Ну... - замялась, взгляд по сторонам. - Думаешь, украдут?
- Вероятнее всего, - ухмыляюсь.
- Во! Я придумала, - живо кидается к нашим сумкам, складывает туда телефоны, очки. - Ну, надеюсь, одежду уже не тронут!
Подрывается на ноги и идет куда-то наверх, ближе к лесу.
Поднимаюсь и я, не желая упустить столь странный и, местами, несуразный, недальновидный поступок. Тем более, что некоторое содержимое моей сумки уж никак нельзя оставлять наедине с чужими людьми, но кинутся наперерез и силой отобрать вещи - еще глупее. Только вызову бурю ненужных вопросов, на которые ответы правдиво не смогу дать. А на остальное - резонности не хватит. Надежда все еще греет меня изнутри, что эта бесшабашная девка не настолько глупа, как кажется.
