Подняв индустрию, подняв науку, и подняв так, что У считавших себя монополистами на любой технический прогресс американских боссов вытянулись лица, мы первыми запустили в небо искусственный спутник Земли, первыми вписали в солнечную систему новое, идущее по своей орбите искусственное тело; мы сфотографировали Луну с ее извечно отвернутой от Земли загадочной тыльной стороны.
Недаром и не случайно еще в годы гражданской войны белогвардейские банды и войска интервентов из США и Англии, из Японии и Франции, из всех четырнадцати империалистических государств, ополчившихся против молодой Советской Республики, — не случайно они, захватывая наши города и селения, первыми расстреливали, вешали и истязали до смерти коммунистов, большевиков. Чувствовали, понимали палачи, в чем наша сила, видели, что сила эта в партии, в ее людях, в несокрушимости их воль и сердец.
Недаром и не случайно, в глухой тайге готовя разбойничье нападение на нас, Гитлер и его окружение приказали соответствующим органам СС составить «розыскные книги» — списки коммунистов всех больших советских городов.
Недаром и не случайно, занимая наши города и села, гитлеровские полчища, в составе которых для таких «дел» были специальные зондеркоманды, в первую очередь выискивали коммунистов, работников Советов — актив. Чувствовали, понимали оккупанты, в чем сила советского народа, понимали, кто возглавит в их тылу партизанскую борьбу, кто подожжет землю под их ногами, кто не даст врагу поставить советских людей на колени.
Недаром и не случайно коммунист-солдат или коммунист-офицер, попавший в гитлеровский плен, выжить мог только чудом.
И тоже совсем не случайно на протяжении всей истории партии, от первых дней ее жизни и по наши дни, когда случается или предстоит что-то очень трудное, когда решается большое и главное, когда нужны беспредельная стойкость, высшее мужество и готовность ни перед чем не отступать, раздается призыв: «Коммунисты, вперед!»
В кремлевской стене и у ее подножия в Москве, на Марсовом поле в Ленинграде, на каменистых островах Каспийского моря близ Баку, в ковыльной степи под Херсоном, в братских могилах Перекопа и Каховки, под Омском и Владивостоком вечным сном спят герои революции и гражданской войны. И разве мало среди них тех, кто вышел в бой, поднятый зовом: «Коммунисты, вперед!», «Коммунисты, вперед!» — и, увлекая за собой всех солдат своих подразделений, подымались в контратаку герои Великой Отечественной войны под Москвой в суровые дни октября 1941 года, подымались защитники Ленинграда на невском и ораниенбаумском «пятачках», шли в атаку советские бойцы на Кенигсберг и на Берлин. «Считайте меня коммунистом» — записки с такими просьбами находили в карманах гимнастерок погибших воинов на поле боя.
Коммунист в глазах окружающих — это синоним всего лучшего, что есть в человеке; коммунист — это озарение большой идеей; коммунист — это отвага, ум, собранность, устремление к цели.
Великие цели стоят перед нами: в короткие годы победить в мирном соревновании капитализм и сделать так, чтобы в той стране, где народ взял власть в свои руки, в распоряжении каждого труженика было такое изобилие материальных и духовных благ, достигнуть которого не способна даже самая развитая из стран капиталистического лагеря, сегодняшний лидер империализма — Соединенные Штаты Америки.
Плечи партии не согнутся под этой грандиозной ношей, хотя она и нелегка. «Коммунисты, вперед!» Но уже не для того вперед, чтобы с клинками в руках врубаться в строй белогвардейской конницы или ночами просиживать на крестьянских сходках, разъясняя единоличникам преимущества коллективного ведения сельского хозяйства, не для того, чтобы слушать лай кулацких обрезов, и не за тем, чтобы своей грудью закрывать амбразуры дотов.
К большому мирному труду зовет сегодня партия своих бойцов, зовет на битву против войн, за нерушимый прочный мир. История показала, что воевать, в конце-то концов, может каждый. С большим или меньшим успехом, с победами или с поражениями, но может. Не воевать способны только коммунисты.
Прогрессивный мыслитель Франции Шарль Монтескье еще две с половиной сотни лет назад написал: «Не прекрасна ли цель работать для того, чтобы оставить после себя людей более счастливыми, чем были мы!»
Ни античные рабовладельцы, ни изуверы средних веков, ни короли тех времен, когда жил Монтескье, утверждавшие, что «государство — это я», — никто из них не оставлял в наследство народам счастье. Отнюдь не о счастье людей печется всю свою историю и капитализм, сменивший время рабовладельцев и феодалов. Для счастья потомков, что ли, без всякой нужды спалили атомным огнем Нагасаки и Хиросиму американцы? Для счастья новых поколений расстреливали французские солдаты алжирских патриотов? Для какого, спрашивается, человеческого счастья тюремщики Салазара гноили в лиссабонских тюрьмах лучших сынов и дочерей Португалии?
