ДОКТОР ГИББС. До свидания, Хови.
МИССИС ГИББС. Доброе утро, Хови.
ХОВИ НЬЮСОМ. Здравствуйте, миссис Гиббс. Доктор сейчас придет, он там, на улице.
МИССИС ГИББС. Да? А вы, кажется, сегодня попозже.
ХОВИ НЬЮСОМ. Верно. Что-то случилось с сепаратором. Сам не знаю, что там заело.
МИССИС ГИББС (кричит наверх). Дети! Дети! Пора вставать!
ХОВИ НЬЮСОМ. Пошли, Бесси! (Уходит).
МИССИС ГИББС. Джордж! Ребекка!
ДОКТОР ГИББС входит в дом.
Все в порядке, Фрэнк?
ДОКТОР ГИББС. Да. Родила прямо как кошка. Так-то.
МИССИС ГИББС. Бекон сейчас поджарится. Садись, выпей кофе. Может быть, сегодня утром тебе удастся поспать пару часов?
ДОКТОР ГИББС. Хм! В одиннадцать придет миссис Уэнтворт. У нее неладно с желудком.
МИССИС ГИББС. Ты спал сегодня всего три часа, Фрэнк. Подумай сам, что с тобой будет дальше. Я так хочу, чтобы ты уехал куда-нибудь и отдохнул. По-моему, тебе это просто необходимо.
МИССИС УЭББ. Эмили! Уолли! Пора вставать! Семь часов!
МИССИС ГИББС. Сказать по совести, ты должен поговорить с Джорджем. В последнее время на него что-то нашло. Он мне совсем не помогает. Я даже не могу допроситься, чтобы он наколол дров.
ДОКТОР ГИББС. Он тебе дерзит?
МИССИС ГИББС. Нет. Просто отнекивается. У него в голове только баскетбол или бейсбол… Джордж! Ребекка! Вы опоздаете в школу!
ДОКТОР ГИББС. Джордж! Поторопись!
ДЖОРДЖ (за сценой). Сейчас, пап!
ДОКТОР ГИББС. Ты что, не слышишь, что тебя мать зовет? Я, пожалуй, поднимусь наверх и немного вздремну. (Уходит).
МИССИС УЭББ. Уол-ли! Э-ми-ли! Вы опоздаете в школу! Уолли! (Появляется Уолли). Иди-ка умойся как следует, не то я сейчас умою тебя сама!
РЕБЕККА (появляясь). Мама, что мне надеть?
МИССИС ГИББС. Не кричи. Отца всю ночь не было дома, ему надо поспать. Я тебе специально выстирала и выгладила синее платье.
РЕБЕККА. Мам! Я терпеть не могу это платье!
МИССИС ГИББС. Ох! Замолчи сейчас же!
РЕБЕККА. Каждый день я хожу в школу, как чучело!
МИССИС ГИББС. Полно, Ребекка, у тебя всегда такой милый вид!
РЕБЕККА. Мам! Джордж брызгается!
МИССИС ГИББС. Сейчас я отшлепаю вас обоих, вот что я сделаю.
Слышится фабричный гудок. Дети выбегают в кухни и садятся за столы: справа — ДЖОРДЖ, 16 лет и Ребекка, 11 лет, слева — ЭМИЛИ и УОЛЛИ, тоже 16 и 11 лет. В руках у них перевязанные ремнями учебники.
ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. В нашем городе есть еще и фабрика — слышите гудок? Производство шерстяных одеял. Фабрика принадлежит Картрайтам, она принесла им целое состояние.
МИССИС УЭББ. Эмили, Уолли! Я этого не допущу! Завтрак ничем не хуже обеда и ужина, я не хочу, чтобы вы в обед набрасывались на еду, как голодные волки. (Эмили). Дети, которые так едят, хуже растут — это всем известно. Уолли, убери книгу.
УОЛЛИ. Ну, мама! К десяти часам мне нужно знать все про Канаду.
МИССИС УЭББ. Тебе прекрасно известно наше правило: никаких книг за столом. Пусть мои дети будут не такие умные, зато здоровые.
ЭМИЛИ. А я и здоровая, и умная, правда, мама? В нашей школе я самая способная. У меня замечательная память.
МИССИС УЭББ. Ешь, пожалуйста.
УОЛЛИ. Я тоже способный, когда занимаюсь своими марками.
МИССИС ГИББС. Я поговорю с отцом, когда он встанет. По-моему, 25 центов в неделю достаточно для мальчика твоего возраста. Сказать по совести, я ума не приложу на что ты их тратишь.
ДЖОРДЖ. Ну, мам! Мне столько всего нужно купить!
МИССИС ГИББС. На фруктовую воду — вот, наверное, на что.
ДЖОРДЖ. Не знаю, как Ребекка ухитрилась накопить столько денег. У нее больше доллара.
РЕБЕККА (с ложечкой во рту, мечтательно). А я все откладывала, откладывала…
МИССИС ГИББС. Я думаю, совсем неплохо иногда и тратить.
РЕБЕККА. Мама, знаешь, что я люблю больше всего на свете? Знаешь? Деньги!
МИССИС ГИББС. Ешь, пожалуйста.
ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА звонит в звонок.
ДЕТИ. — Мама, уже первый звонок!
— Ой, как поздно!
— Я больше не хочу!
— Ой, как поздно!
Дети встают, хватают учебники, выбегают из дома. В середине сцены ЭМИЛИ и ДЖОРДЖ встречаются и идут, болтая, по Главной улице.
МИССИС УЭББ. Идите быстро, но не бегите! Уолли, одерни штаны на коленях! Эмили, держись прямо!
МИССИС ГИББС. Передай мисс Фостер мои самые сердечные поздравления с помолвкой. Не забудешь?
РЕБЕККА. Не забуду.
МИССИС ГИББС. У тебя, правда, очень милый вид, Ребекка.
МИССИС ГИББС насыпает в передник корм для цыплят.
Цып-цып-цып! Нет, ты иди прочь! Кыш! Цып-цып-цып… А ты что делаешь? Все дерешься и дерешься, больше тебе ничего не надо. Постой-ка. Ты не мой. Откуда ты явился? Что же ты испугался? Никто не собирается тебя обижать.
МИССИС УЭББ выходит в сад с большой миской и начинает чистить фасоль. Чихает.
Доброе утро, Мертл! Как ваша простуда?
МИССИС УЭББ. Все еще першит в горле. Я сказала Чарльзу, что вряд ли пойду вечером на спевку. От меня не будет никакого прока.
МИССИС ГИББС. А вы не пробовали пить сырые яйца?
МИССИС УЭББ. Пробовала — но стало только хуже. Решила почистить фасоль, пока отдыхаю.
МИССИС ГИББС. В этом году фасоль хорошо уродилась.
МИССИС УЭББ. Я хочу заготовить сорок кварт, чего бы мне это не стоило. Дети говорят, что терпеть не могут фасоль, но я вижу, что они прекрасно едят ее всю зиму.
Пауза.
МИССИС ГИББС. Знаете, Мертл… Я хочу кое-что рассказать вам. Я просто лопну, если кому-нибудь не расскажу.
МИССИС УЭББ. Что случилось, Джулия Гиббс?
МИССИС ГИББС. Скажите, Мертл, в прошлую пятницу к вам не заходил один из этих перекупщиков мебели из Бостона?
МИССИС УЭББ. Не-ет.
МИССИС ГИББС. А ко мне заходил. Сначала я подумала, что это кто-то из пациентов доктора Гиббса. Но он прошел в гостиную и — Мертл Уэбб! — он предложил мне 350 долларов! За комод, который я получила от бабушки Уэнтворт, чтобы мне не сойти с этого места.
МИССИС УЭББ. Не может быть, Джулия Гиббс!
МИССИС ГИББС. Да, предложил! За эту развалину! Надо же! комод такой громоздкий, что я не знала, куда его поставить. Ведь я чуть не отдала его моей двоюродной сестре …
МИССИС УЭББ. Джулия! Надеюсь, вы не собираетесь отказаться от этих денег?
МИССИС ГИББС. Не знаю.
МИССИС УЭББ. Не знаете?! 350 долларов! Вы в своем уме?
МИССИС ГИББС. Конечно, если бы я сумела убедить доктора взять эти деньги и куда-нибудь поехать, отправиться в настоящее путешествие, я бы продала комод, не задумываясь. Знаете, Мертл, ведь это мечта моей жизни — увидеть Париж, Францию, ох, не знаю! Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума… я столько лет обещала себе, что если у нас появится когда-нибудь возможность…
МИССИС УЭББ. А как доктор к этому относится?
МИССИС ГИББС. По правде говоря, я закинула удочку: сказала ему, что если мне вдруг достанется наследство — я так ему это преподнесла, — я уговорю его куда-нибудь со мной поехать.
МИССИС УЭББ. И что же он сказал?
МИССИС ГИББС. Вы же его знаете. Я не слышала от него ни одного серьезного слова с тех пор, как мы познакомились. Нет, сказал он. Еще пожалуй разочаруюсь в Гроверс-Корнерсе, насмотревшись на Европу. От добра добра не ищут! — сказал он.
МИССИС УЭББ. Так вот, Джулия, если этот перекупщик в самом деле хочет купить комод, продавайте его. Тогда вам наверняка удастся увидеть Париж. Вы только время от времени напоминайте об этом, как будто невзначай, знаете.
МИССС ГИББС. Мне кажется, что хорошо раз в жизни, прежде, чем умереть, увидеть страну, где не говорят по-английски, и не жалеют об этом!
Справа стремительно выходит ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Он прикасается к шляпе, женщины в ответ кивают.
ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Спасибо, миссис Уэбб, спасибо, миссис Гиббс.
МИССИС УЭББ и МИССИС ГИББС возвращаются каждая в свой дом.
Теперь мы пропустим два-три часа. Но прежде еще несколько слов о нашем городке, так сказать, некоторые сведения политического и социального характера. Редактор Уэбб!
Появляется МИССИС УЭББ.
Где мистер Уэбб?
МИССИС УЭББ. Мистер Уэбб… Он сейчас придет… Он … (Кричит в дом). Чарльз! Иди сюда!
МИСТЕР УЭББ (из дома). Нет, Мертл, лучше ты иди сюда!
МИССИС УЭББ. Чарльз! Выходи, тебя все ждут!
МИСТЕР УЭББ (появляясь). Мертл!..
ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Мистер Уэбб, редактор и издатель гроверс-корнерского «Сэнтинела», это наша местная газета, как Вы знаете. Прошу Вас, мистер Уэбб.
МИСТЕР УЭББ. Итак, мне незачем вам говорить, что нашим городом управляет выборный совет. Право голоса имеют все мужчины, достигшие двадцати одного года. Женщины участвуют в выборах косвенно. Большинство населения — мелкая буржуазия, небольшая прослойка интеллигенции, 10% неграмотных чернорабочих.
Политический состав: 86% республиканцев, 6% демократов, 4% социалистов, остальные не принадлежат ни к какой партии.
ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Может быть, Вы хотите добавить что-нибудь от себя, мистер Уэбб?
МИСТЕР УЭББ. Ничем не примечательный городок, если вас интересует мое мнение. Нравы несколько лучше, чем в других городах, жизнь, пожалуй, гораздо скучнее. Но нашу молодежь Гроверс-Корнерс, очевидно, устраивает. Почти все, окончившие среднюю школу, остаются здесь навсегда, притом, что некоторые из них учатся в других городах.
ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Может быть, кто-то из присутствующих хочет спросить что-нибудь у редактора Уэбба?
ДАМА. Скажите пожалуйста, а много ли пьют в Гроверс-Корнерсе?
МИСТЕР УЭББ. Видите ли, я не знаю, что вы понимаете под словом «много». Например, по субботам сельскохозяйственные рабочие собираются в конюшне у Эллери Гринота и выпивают. У нас есть парочка пьяниц, но они горько раскаиваются каждый раз, когда в городе появляется странствующий проповедник. Нет, я бы не сказал, что спиртное — обычная вещь в наших домах. Ну, если не считать, конечно, спирта в аптечках.
ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Спасибо, мистер Уэбб. (Мистер Уэбб уходит).
Давайте теперь вернемся в городок. Все две тысячи шестьсот сорок два человека пообедали, все тарелки уже вымыты. В городе царит послеполуденное спокойствие, из обеих школ доносится ровный гул голосов (из-за сцены голоса)…
Доктор Гиббс у себя в кабинете выстукивает пациентов и просит их сказать: «а-а». (за сценой — «а-а-а») Мистер Уэбб…
МИСТЕР УЭББ, сняв пиджак, выходит из дома с воображаемой ручной косилкой.
Мистер Уэбб пытается подстричь газон. О, нет, простите, сейчас гораздо позже, чем я думал. Дети уже возвращаются из школы.
По главной улице идет ЭМИЛИ, у нее в руках книги. По ее походке можно догадаться, что она воображает себя необычайно элегантной дамой.
ЭМИЛИ. Ах, нет, Луиза, не могу. Мне нужно идти домой, я обещала помочь маме.
МИСТЕР УЭББ. Эмили, иди по-человечески. Кого ты сегодня изображаешь?
ЭМИЛИ. Папа, ты невыносим. То ты велишь мне держаться прямо, то сам же бранишь меня за это. Я просто не буду больше тебя слушать. (Небрежно целует его.)
МИСТЕР УЭББ. Ей-богу, я еще ни разу не удостаивался поцелуя такой знатной дамы. (Уходит).
ЭМИЛИ останавливается у забора. По улице идет ДЖОРДЖ ГИББС, он подбрасывает мяч на головокружительную высоту, приостанавливается, чтобы поймать его и снова подбрасывает. Неожиданно ДЖОРДЖ налетает на МИССИС ФОСТЕР, у неё куча свёртков, они падают.
МИССИС ФОСТЕР. Что такое, молодой человек? Боже мой, что вы натворили, мои покупки.
ДЖОРДЖ. Простите, миссис Фостер, я почищу и принесу в школу.
МИССИС ФОСТЕР. В школу?! Мои покупки? Для игры выделена специальная площадка, молодой человек! Что это такое — играть в бейсбол на Главной улице! Я пожалуюсь Вашему отцу! Это уже не в первый раз!
ДЖОРДЖ. Извините, пожалуйста, миссис Фостер. Привет, Эмили!
ЭМИЛИ. Привет, Джордж.
ДЖОРДЖ. А ты замечательно говорила в классе.
ЭМИЛИ. Ну что ты… На самом деле я собиралась делать доклад о доктрине Монро, но в последнюю минуту мисс Коркоран заставила меня рассказывать о покупке Луизианы. Если бы ты знал, сколько я готовилась!
ДЖОРДЖ. Я-то знаю, Эмили! Из моего окна, там, наверху, видна твоя голова, когда ты по вечерам делаешь уроки у себя в комнате.
ЭМИЛИ. Правда?
ДЖОРДЖ. Ты не отрываешься ни на минуту. Не понимаю. Как ты можешь усидеть так долго на одном месте. Тебе, наверное, нравится учиться?
ЭМИЛИ. Просто, я знаю, что от этого никуда не уйдешь.
ДЖОРДЖ. Само собой.
ЭМИЛИ. Нет, по правде говоря, я не против школы. Когда ходишь в школу, время идет как-то быстрее.
ДЖОРДЖ. Само собой. Эмили, давай придумаем что-нибудь… вроде телеграфа между окнами, тогда ты могла бы иногда чуть-чуть помочь мне с задачками по алгебре. Совсем чуть-чуть… даже не надо ответов.
ЭМИЛИ. О… я думаю, что небольшая помощь вполне позволительна… Давай, знаешь… если ты запутаешься, Джордж, свистни мне, и я тебе помогу.
ДЖОРДЖ. По-моему, Эмили, ты от природы очень способная.
ЭМИЛИ. Наверное, это зависит от наследственности.
ДЖОРДЖ. Само собой. Я, например, собираюсь стать фермером, и мой дядя Люк говорит, что, как только я захочу, я могу приехать к нему и работать на ферме и, если от меня будет какой-нибудь прок, ферма постепенно перейдет ко мне.
ЭМИЛИ. Ты хочешь сказать, дом и вообще все?
Входит МИССИС УЭББ.
ДЖОРДЖ. Само собой… Добрый день, миссис Уэбб.
МИССИС УЭББ. Добрый день, Джордж.
ДЖОРДЖ. Ну, спасибо… я, пожалуй, пойду поиграю в бейсбол. Пока, Эмили.
ЭМИЛИ. Пока, Джордж.
МИССИС УЭББ. Эмили, иди-ка сюда, помоги маме почистить фасоль. Джордж Гиббс, кажется, решил серьезно поговорить с тобой? Ничего удивительного, мальчик взрослеет. Сколько же ему лет?
ЭМИЛИ. Не знаю.
МИССИС УЭББ. Дай-ка припомнить. Ему должно быть почти шестнадцать.
ЭМИЛИ. Мама, я сегодня делала доклад на уроке, я очень хорошо говорила.
МИССИС УЭББ. Обязательно перескажи отцу за ужином. О чем ты говорила?
ЭМИЛИ. О покупке Луизианы. Как будто шелк с катушек сматывала. Я хочу всю жизнь делать доклады. Мама, эта фасоль не слишком мелкая?
МИССИС УЭББ. Попробуй сделать ее покрупнее, если у тебя получится.
ЭМИЛИ. Мама, ты ответишь мне по-серьезному на один вопрос?
МИССИС УЭББ. Серьезно, родная, не по-серьезному, а серьезно.
ЭМИЛИ. Серьезно, ответишь?
МИССИС УЭББ. Конечно.
ЭМИЛИ. Мама, у меня приятная внешность?
МИССИС УЭББ. Конечно. У обоих моих детей приятные лица. Я бы стыдилась, будь это не так.
ЭМИЛИ. Ну, мама, я же не про то. Я тебя спрашиваю: я хорошенькая?
МИССИС УЭББ. Я уже сказала тебе, да. И довольно об этом. У тебя милое юное лицо. В жизни не слышала подобных глупостей.
ЭМИЛИ. Ой, мама, ты никогда не говоришь нам правду, ни о чем!
МИССИС УЭББ. Я говорю тебе чистую правду.
ЭМИЛИ. Мама, а ты была хорошенькая?
МИССИС УЭББ. Да, если тебе это так нужно, я была самой хорошенькой девушкой в городе после Мейми Картрайт. Когда я шла по Главной улице, на меня оглядывались многие молодые люди, мне делали комплименты…
ЭМИЛИ. Но мама, ты же должна сказать что-нибудь обо мне. Я достаточно хорошенькая, чтобы кто-нибудь… чтобы люди проявляли ко мне интерес?
МИССИС УЭББ. Эмили, ты мне надоела. Довольно. Ты достаточно хороша собой, чтобы все у тебя в жизни было, как надо. А теперь иди и отнеси в дом эту миску.
ЭМИЛИ. Ну, мама, от тебя никогда ничего не добьешься!
ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Спасибо, миссис Уэбб, спасибо Эмили.
МИССИС УЭББ и ЭМИЛИ уходят.
Здесь нам снова придется сделать перерыв. Но прежде мы хотим дать возможность узнать кое-что еще об этом городке.
Переходит на середину сцены.
По-моему, сейчас вполне подходящий момент рассказать вам о том, что Картрайты начали строительство нового банка у нас в Гроверс-Корнерс. Мы долго думали, что замуровать в фундаменте здания для людей, которые будут производить раскопки… через тысячу лет… Конечно, мы положили туда номер «Нью-Йорк Таймс» и номер «Сентинела» мистера Уэбба… А ещё мы положили туда Библию… и Конституцию Соединенных Штатов, и томик пьес Вильяма Шекспира. Что вы, друзья, на это скажете? Вы знаете, ведь в Вавилоне когда-то жило два миллиона человек, а все, что до нас дошло — это имена царей, несколько договоров о покупке пшеницы. Но ведь каждый день все эти люди садились ужинать, и отец возвращался домой после рабочего дня, и из печной трубы поднимался дым — совсем как здесь. Даже когда речь заходит о Греции и Риме, оказывается, что все наши знания о повседневной жизни людей почерпнуты из отрывков шутливых стихов и комедий, которые греки и римляне сочиняли для театра. Поэтому я бы хотел замуровать экземпляр этой пьесы, чтобы те, кто придет через тысячу лет, могли узнать о простых событиях нашей жизни, а не только о Версальском договоре или о войне Севера и Юга… Вы понимаете, что я хочу сказать? Так вот… вы, кто придет через тысячу лет после нас, смотрите, как мы жили в начале двадцатого века в маленьких городках к северу от Нью-Йорка. Вот как мы росли, женились, проводили день за днем и умирали — вот какими мы были.
Кстати, прошло уже довольно много времени. Сейчас вечер. В церкви конгрегации идет спевка.
Появляется ДЖОРДЖ, садится на стул, делает уроки, зевает, засыпает над книгами. Дети дома. Делают уроки. День замедляет бег, как часы, готовые остановиться.
Появляются хористы, распеваются, затем появляется САЙМОН СТИМСОН.
САЙМОН СТИМСОН. Добрый вечер, дамы и господа. Сопрано, сюда, левее, тенора. Начинаем распевку. Сопрано, замечательно. Тенора! Тише! Тише! Лиричнее, музыка не должна оглушать. Оставьте громкие вопли методистам. Вы все равно их не перекричите, даже если захотите. Послушайте меня, все. Музыка пришла в мир, чтобы дарить людям радость. Еще раз сначала, все вместе. (Поют песню).
