САЙМОН СТИМСОН. Прекрасно! Пока я не забыл: кто из вас сможет прийти во вторник днем, чтобы петь на венчании Фреда Херси? Поднимите руки. Это прекрасно. Это просто замечательно! Мы споем то же самое, что пели месяц назад на венчании Джейн Троубридж. Помните: «Ты устал? Ты изнемог душой?» Это вопрос, леди и джентльмены. Постарайтесь, чтобы он прозвучал! (Уходит).
На свой балкон выходит ЭМИЛИ.
ДЖОРДЖ (свистит). Фью-ю! Эмили!
ЭМИЛИ. Добрый вечер, Джордж.
ДЖОРДЖ. Добрый вечер.
ЭМИЛИ. Совсем не могу заниматься. Луна светит просто непереносимо!
ДЖОРДЖ. Эмили, ты решила третью задачу?
ЭМИЛИ. Какую?
ДЖОРДЖ. Третью.
ЭМИЛИ. Ну, конечно, Джордж, это же самая легкая.
ДЖОРДЖ. А у меня не выходит. Эмили, ты не можешь мне немножко помочь?
ЭМИЛИ. Я скажу тебе только одно: ответ в ярдах.
ДЖОРДЖ. В ярдах? Как это — в ярдах?
ЭМИЛИ. В квадратных ярдах.
ДЖОРДЖ. А… в квадратных ярдах…
ЭМИЛИ. В квадратных ярдах обоев.
ДЖОРДЖ. Ах, обоев, конечно. Понимаю. Огромное спасибо, Эмили.
ЭМИЛИ. Правда, луна светит просто непереносимо? И спевка еще не кончилась. Кажется, если не дышать, поезд будет слышно, пока он не дойдет до самого Кентукука. Вот, слышишь?
ДЖОРДЖ. Да-а… Здорово! (Поцелуй).
ДОКТОР ГИББС, возвращаясь, домой, замечает ДЖОРДЖА и ЭМИЛИ.
ЭМИЛИ. Я, пожалуй, пойду, попробую еще позаниматься.
ДЖОРДЖ. Спокойной ночи, Эмили.
ЭМИЛИ. Спокойной ночи, Джордж. (Уходит)
ДОКТОР ГИББС расхаживает по своему кабинету.
ДОКТОР ГИББС. Джордж! Подойди-ка на минутку.
ДЖОРДЖ. Иду, пап.
ДОКТОР ГИББС. Не беспокойся, я задержу тебя на одну минуту. Скажи, Джордж, сколько тебе лет?
ДЖОРДЖ. Мне? Шестнадцать, скоро будет семнадцать.
ДОКТОР ГИББС. Что ты собираешься делать после школы?
ДЖОРДЖ. Ты же знаешь, пап. Я хочу работать на ферме дяди Люка.
ДОКТОР ГИББС. Значит, ты готов вставать рано утром, доить коров, кормить скот… И у тебя хватит сил целый день пахать или косить сено?
ДЖОРДЖ. Конечно. А что?.. Почему ты об этом спрашиваешь, пап?
ДОКТОР ГИББС. Потому, Джордж, что сегодня, когда я сидел у себя в кабинете, до меня донеслись какие-то странные звуки… И как ты думаешь, что же оказалось? Оказалось, что это твоя мать колола дрова. Как же так, Джордж? Ты прекрасно знаешь, что мать встает ни свет, ни заря, целый день готовит, стирает, гладит, и она еще должна идти на задний двор колоть дрова. Одним словом, Джордж, я уверен, что мне достаточно лишь обратить на это твое внимание.(Джордж шмыгает носом). Вот носовой платок, сын. Да, Джордж, я решил прибавить 25 центов к тому, что ты еженедельно получаешь на карманные расходы. Не потому, конечно, что теперь ты будешь колоть матери дрова, а потому, что ты стал старше, и я представляю, сколько тебе всего нужно.
ДЖОРДЖ. Спасибо, папа.
ДОКТОР ГИББС. Не понимаю, почему мама все не идет? Спевка никогда так долго не затягивалась.
ДЖОРДЖ. Сейчас только половина девятого, пап.
ДОКТОР ГИББС. Понятия не имею, зачем ей нужен этот никчемный хор. Голос у нее как у старой вороны. И тащиться по улицам в такое позднее время… Тебе, кажется, пора отправляться спать?
ДЖОРДЖ. Да. Спокойной ночи, папа.
ДЖОРДЖ поднимается к себе в комнату. Слева доносится смех и возгласы: «Спокойной ночи!» На Главной улице появляются МИССИС ГИББС, МИССИС СОМС и МИССИС УЭББ. Дойдя до угла сцены, они останавливаются.
МИССИС УЭББ. Я расскажу Чарльзу, не сомневаюсь, что он захочет напечатать это в газете.
МИССИС СОМС. Ой, как поздно!
МИССИС ГИББС. Очень приятная была сегодня спевка, миссис Уэбб? Посмотрите на эту луну! Как светит! Погода специально для картофеля, вот увидите!
Минуту молча смотрят на луну.
МИССИС СОМС. Конечно, при всех мне не хотелось говорить, но сейчас, когда мы одни, — честное слово, такого скандала у нас в городе еще не было.
МИССИС ГИББС. Что?
МИССИС СОМС. Саймон Стимсон!
МИССИС ГИББС. Ну что вы, Луэлла!
МИССИС СОМС. Как же это возможно, Джулия! Чтобы год за годом церковный органист пил и являлся в церковь пьяным. Вы ведь видели, что сегодня он был пьян!
МИССИС ГИББС. Ну, как можно, Луэлла! Мы все знаем, какие несчастья на него обрушились, и доктор Фергюсон тоже все знает, и если доктор Фергюсон все-таки держит его, значит, мы все должны стараться просто не обращать внимания.
МИССИС СОМС. Не обращать внимания! Но ведь становится все хуже и хуже!
МИССИС УЭББ. Ничего подобного, Луэлла! Не хуже, а лучше. Я ведь пришла в этот хор намного раньше вас. Теперь это случается с ним не так уж часто… Ох, совсем не хочется ложиться спать в такой вечер. Но надо торопиться, а то мои дети засидятся допоздна. Спокойной ночи, Луэлла.
Все прощаются, МИССИС УЭББ торопливо заходит в свой дом и исчезает.
МИССИС ГИББС. Луэлла, вы не боитесь идти домой?
МИССИС СОМС. Сейчас светло, как днем! Я, кажется, отсюда вижу, как мистер Сомс сидит у окна и хмурится. Мужчины так сердятся, когда мы ходим на спевку, что можно подумать, мы ходим на танцы.
МИССИС ГИББС. Спокойной ночи, Луэлла!
МИССИС СОМС. Мистер Фостер!
Они снова прощаются. МИССИС ГИББС подходит к своему дому и проходит через сад на кухню.
МИССИС ГИББС. Ну вот и я, у нас все прошло очень хорошо.
ДОКТОР ГИББС. Что-то ты поздно сегодня.
МИССИС ГИББС. Да нет, Фрэнк, не позднее обычного.
ДОКТОР ГИББС. Но ты все-таки остановилась на углу почесать язычком с этими болтушками.
МИССИС ГИББС. Перестань, Фрэнк, не ворчи. Давай лучше выйдем. Как пахнут при луне гелиотропы!
Прогуливаются под руку.
Разве не чудесно? Что ты делал, пока меня не было?
ДОКТОР ГИББС. Читал, конечно, как всегда. О чем сегодня сплетничали женщины?
МИССИС ГИББС. Можешь мне поверить, Фрэнк, нам было, о чем поговорить.
ДОКТОР ГИББС. Хм. Саймон Стимсон зашел чересчур далеко, да?
МИССИС ГИББС. Таким я его еще не видела. Чем все это кончится, Фрэнк? Не может же доктор Фергюсон вечно его прощать?
ДОКТОР ГИББС. Наверное, никто в городе не знает лучше меня, как идут дела у Саймона Стимсона. Некоторые люди не могут жить в маленьком городке. Не представляю себе, чем все это кончится, но мы можем сделать для него только одно: оставить его в покое. Давай вернемся домой.
МИССИС ГИББС. Погуляем еще немного… Фрэнк, ты меня тревожишь.
ДОКТОР ГИББС. Чем я тебя тревожу?
МИССИС ГИББС. Я считаю своим долгом позаботиться о том, чтобы ты хорошенько отдохнул и переменил образ жизни. Если я получу наследство, так и знай, я буду на этом настаивать.
ДОКТОР ГИББС. Послушай, Джулия, бессмысленно начинать все это сначала.
МИССИС ГИББС. Фрэнк, ты просто неблагоразумен.
ДОКТОР ГИББС. Пойдем, Джулия, уже поздно. Смотри, еще простудишься. Я сказал сегодня Джорджу несколько слов. Надеюсь, некоторое время тебе не придется колоть дрова. Нет, нет, идем наверх.
МИССИС ГИББС. Ох, родной! Сколько всегда остается всяких дел, и то, и это. Знаешь, Фрэнк, миссис Фэрчайлд каждую ночь запирает парадную дверь. В той части города все запираются.
ДОКТОР ГИББС. А все потому, что они становятся настоящими горожанами. У них ведь и красть-то нечего, все это знают.
Они уходят. ДЖОРДЖ выходит на крыльцо. Курит. Ребекка поднимается по лестнице и становится рядом с ДЖОРДЖЕМ.
ДЖОРДЖ. Уйди, Ребекка, здесь место только для одного. Ты всегда все портишь.
РЕБЕККА. Ну дай мне посмотреть одну минутку.
ДЖОРДЖ. Смотри из своего окна.
РЕБЕККА. Я смотрела, там нет луны… Джордж, знаешь, о чем я думаю?
Я думаю, а что, если луна все время приближается и приближается, и вдруг произойдет страшный взрыв?
ДЖОРДЖ. Ребекка, ты ничего не понимаешь. Если бы луна приближалась, люди, которые сидят у телескопов, заметили бы это раньше тебя и предупредили бы нас, и об этом напечатали бы во всех газетах.
РЕБЕККА. Джордж, а луна светит сейчас и в Южной Америке, и в Канаде? Она освещает полмира, да?
ДЖОРДЖ. Ну… наверное.
Помощник режиссера прохаживается по сцене. Пауза. Музыка.
ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Половина десятого. Почти все огни погасли. А вот и констебль Уоррен, проверяет, заперты ли магазины на Главной улице. А вот и редактор Уэбб, он уже уложил спать свою газету?
Мистер Уоррен, пожилой полицейский, идет по Главной улице, навстречу ему — мистер Уэбб.
МИСТЕР УЭББ. Добрый вечер, Билл.
КОНСТЕБЛЬ. Здравствуйте, мистер Уэбб.
МИСТЕР УЭББ. Какая луна!
КОНСТЕБЛЬ. Да уж!
МИСТЕР УЭББ. Все спокойно сегодня вечером?
КОНСТЕБЛЬ. Саймон Стимсон не очень твердо держится на ногах, сейчас видел его жену, она пошла его искать. Пришлось притвориться, что я ее не заметил… А вот и он.
Саймон Стимсон, чуть пошатываясь, выходит слева на Главную улицу.
МИСТЕР УЭББ. Добрый вечер, Саймон… В городе, кажется, все уже легли спать…
Саймон Стимсон подходит к мистеру Уэббу, останавливается, и слегка пошатываясь, мгновение разглядывает его.
Добрый вечер… Честное слово, Саймон, почти все уже легли спать… Наверное, нам с вами лучше всего сделать то же самое. Можно мне немного проводить вас?
Саймон Стимсон, не сказав ни слова, идет дальше и исчезает в правой кулисе.
Спокойной ночи.
КОНСТЕБЛЬ. Не знаю, чем это кончится, мистер Уэбб.
МИСТЕР УЭББ. Что поделаешь, он видел много горя, одно несчастье за другим… Да, Билл… если вы заметите, что мой сын курит, поговорите с ним, ладно? Он вас очень уважает.
КОНСТЕБЛЬ. Не думаю, мистер Уэбб, чтобы он совсем не курил. Две-три папиросы … в год, наверное, выкуривает, но вряд ли больше.
МИСТЕР УЭББ. Надеюсь, что не больше. Ну что ж, спокойной ночи, Билл.
КОНСТЕБЛЬ. Спокойной ночи, мистер Уэбб. (Уходит).
МИСТЕР УЭББ (подходя к дому). Кто это у окна, ты, Мертл?
ЭМИЛИ. Нет, папа, это я.
МИСТЕР УЭББ. Эмили?! Почему ты не спишь?
ЭМИЛИ. Не знаю, папа. Просто не могу заснуть. Луна светит так чудесно! И запах гелиотропов из сада миссис Гиббс! Ты чувствуешь, как они пахнут?!
МИСТЕР УЭББ. Хм… да. Эмили, может быть, тебя что-то тревожит?
ЭМИЛИ. Тревожит? Нет, папа, что ты!
МИСТЕР УЭББ. Тогда любуйся луной, только смотри, чтобы мама вас не застала. Спокойной ночи, Эмили.
ЭМИЛИ. Спокойной ночи, папа.
МИСТЕР УЭББ уходит в дом.
РЕБЕККА. Я тебе не рассказывала про письмо, которое Джейн Кроуфт получила от священника, когда заболела? Он послал ей письмо, и на конверте написал: «Джейн Кроуфт, ферма Кроуфт, Гроверс-Корнерс, округ Саттон, Нью-Хэмпшир, Соединенные Штаты Америки».
ДЖОРДЖ. Ну и что тут такого?
РЕБЕККА. Да ты послушай, это еще не все. «Соединенные Штаты Америки, материк Северная Америка, Западное полушарие, Земля, Солнечная система, Вселенная, Мир Господень» — вот что было написано на конверте.
ДЖОРДЖ. Здорово!
РЕБЕККА. И почтальон все равно его принес.
ДЖОРДЖ. Здорово!
ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Конец первого действия, друзья.
Сцена пуста. Все артисты проходят по сцене туда и обратно, символически проживая три года. ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА стоит на том же месте, что и в начале первого действия.
ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Прошло три года. Да, солнце всходило более тысячи раз. Лето сменяло зиму, зима сменяла лето, здесь и там появились крыши новых домов. Некоторые младенцы, которые в первом действии еще не родились, уже научились говорить, а кое-кто из тех, кто считал себя молодым и полным сил, заметил, что взбегает по лестнице с одышкой. Все это случилось за какую-нибудь тысячу дней. Да, несколько молодых людей полюбили друг друга и поженились. Большинство людей обзаводится семьей, не правда ли? В нашем городке редко бывают исключения. Почти все сходят в могилу женатыми.
Итак, три года спустя. Сейчас тысяча девятьсот четвертый год, седьмое июля. В средней школе на днях состоялся выпускной вечер.
(Вальс, четыре пары.) Выпускной вечер — это как раз то время, когда большинство наших молодых людей торопится вступить в брак. Кажется, стоит им сдать последний экзамен по стереометрии и разделаться с речами Цицерона, как они вдруг чувствуют, что настала пора начать семейную жизнь.
Пары уходят, актёры ставят декорации домов Гиббсов и Уэббов.
Сейчас раннее утро, на этот раз — пасмурное. Только что лил дождь и гремел гром. Сад миссис Гиббс пропитан влагой, сад миссис Уэбб — тоже. Вчера на Главной улице казалось, что дождь стоит стеной. Хм… Дождь может пойти снова, в любую минуту. Будьте добры, зонтик. Звук поезда.
Слышите: бостонский поезд, тот, что проходит у нас в пять сорок пять.
МИССИС ГИББС и МИССИС УЭББ выходят каждая к себе на кухню и начинают ежедневную работу.
Миссис Гиббс и миссис Уэбб спускаются вниз готовить завтрак, как будто сегодня самый обычный день. Мне незачем напоминать сидящим здесь зрительницам, что женщины, которых они видят на сцене, трижды в день готовят горячую пищу — двадцать лет подряд, без летних отпусков. Каждая из них растит двоих детей, стирает, убирает дом, — и ни у той, ни у другой не бывает никаких нервных срывов. Как сказал один из поэтов Среднего Запада: «Чтобы жить, надо любить жизнь, а чтобы любить жизнь, нужно жить…» Что называется, порочный круг.
