ф — форточка…
маятник
стальной угол
аршин небо-газа
жужжит жироскоп
стук… марш… синкоп…
под цейсом — пластинки радия секут,
синтарис… альфа-бета-гамма-луч,
плавает хрусталь
по ребрам арматуры…
фольга в торий
золотник… кривошип шатун
дрелит
шуршат броней
лезу в зонд —
земля… зл… зх… чм… бронзы
завыозг… завиток… зарр —
стружки-ж-ж-з-з-з!..
- завод в ходу!..
Зудеса = большие зудения (сравни: дееса, жееса-зееса, живеса, милеса), зудесьма, зудесение, зу,
диссимо!
Зудок = гудение + зуд (зудки трамваев, в зубах зудки)
Зудило = чем зудят (шило), зудила = кто зудит.
Зудесник, зудрец, — арь, — ахарь, — додей, — зудитель.
Зудийца, зудивец — со злым оттенком (срав. бийца)
Зудутный, зуденый, зойный, зуйный, зудавый — богатый зудом, охочий зудить, зудливый, зудырный.
Зударка, — риха, — арыня, — илица — зудящая.
Зудина, зудель, зудежка — качество и время.
Зудины — время зудения, эпоха зудин (срав. именины летины)
Зуденица — армия зудящих (сравни — конница),
Зудич, — унчик, — енок, — еныш — сын зудуна.
Зудильник — назойливый будильник?!
Ласкательные: Зудики, зудесики, зудилец, злей зудавый.
Ясавый зудавчик! Зудимчик! Зюзюмка зю! Зорюца!
Злостеболь; чудо-зудо зыба-кит, зий, визги-поюзги, зудок, зудки, зудеса, зудедь, зудак, зудун, зудуны, зудежка, задора задыш!
1) Мысль и реч не успевают за переживанием вдохновенного, поэтому художник волен выражаться не только общим языком (понятия), но и личным (творец индивидуален), и языком, не имеющим определенного значения, (не застывшим) заумным. Общий язык связывает, свободный позволяет выразиться полнее (пример: го оснег кайд и т, д.),
Как ни дуются наши барышни и их кавалеры — все ж в России поэтес нет. Правда, по "честному заверению" Чуковского, над одной замахала было тень Пушкина, — но как то криво: другой "честный страж Пушкинского мундира" — Брюсов — уверяет, что этой поэтесе лучше было бы не родиться (т. е. не печататься)! — всем ясно, что речь идет об Ахматкиной, которую расчистил Маяковский, обозвав ее "вовсе не поэтесой, а романсисткой."
Из всех прочитанных мною 200000 поэтесин, я мог выудить только у одной приемлемые строчки:
…Весело было смотреть, как на мокрые доски
Прыгнул радуги спелый осколок…
…Резвый гром, бросая кегли,
Еще скакал через крыши и трубы…
Или такие просьбы:
— О позволь мне размножиться, великий Ничто!.. —
— Ах, госпожа вселенная, перестаньте умирать!..
Словечки: вешалица, шалавая, мертвячки…
Правда, есть и еще настоящие поэтесы, но те — заумницы (среди них О. Розанова, Варст, Карчи, Хабиас, Т. Толстая—Вечерка) — о них в другой раз!..
Итак —
В лесу дремучем
Где Достоевский и Ницше
Чертей водили,
Теперь
На расчищенной мною площадке
Играют в тенис
И кувыркаются
фанерные акробатисы!..
Заросший мхом дремучий лик
Я сравнивала с Горним Садом,
Затем, что голубиным взглядом
Был он и благостен и дик.
Нерастворим, неопалим
Среди возни земных соринок
Так мне ли по грехам моим
Постичь отшель его тропинок.
Заставки Клюна.
«Опять сдвигология. снова фактура, форма, техника когда же поэты запоют от души, как парень на баял лайке» и проч. и проч. — такие голоса еще раздаются из глухих углов литературы.
«Нам немедленно надо разрешить все мировые вопросы, да пожалуй еще поговорить по душам с Марсом — вот задача, достойная поэтов и магов, а на меньшее мы не согласны!»
Еще не так давно, например, почиталось для поэта священной обязанностью предсказать пришествие Антихриста, судьбы Рима и Востока. Это ничего, что слова были дряненькие, «с чужого плеча», рифмовали все время воля—доля, кровь—любовь, глазки—сказки, очи—ночи, сны—весны (30 % рифм у Блока) — зато «идея» была великая — «Жена в солнце», «мирозданья раскуем» и проч. мистический Шерлокизм.
В настоящей книге я показываю, что и по сей час многие, даже очень почтенные метры, сильно глуховаты и «дерут» неимоверно, указываю, что сдвигология — основа стиха — в нашей поэтике неизвестна!
Мы еще дети в технике речи, а беремся в произведениях за решение всех поголовно вопросов мироздания и стыдимся поучится искусству, как таковому,
Легкие лавры и лимоны халтуры е'едают литературу, и есть надежда, что со временем все поэты станут Демьянами Бедными или Водиславами Худоеевичами — легкие хореисты расцветут махровым цветом и — смерть поэтам, да здравствуют строконэпы!..
Как это ни странно — футуристам, разрушителям по преимуществу, приходится быть на страже стихотворного ремесла и поэтической техники! Но, когда собственный дом горит, каждый сам себе пожарный! Лом в руки! Коптящий и тревожный фонарь будет освещать наш путь!..
Кто угадает, что значит сия загадочная строка:
сплетяху лу сосанной
оказывается, ото посвящение Ахматовой поэта С. Рафаловича и напечатано оно так: сплетя хулу с осанною, а читается, как выше приведено — какой-то церковно-слав. глагол или сплетяха, лу (сокращ. от Лу-лу?) — сосанна (имя или название от сосать?). Человеку услыхавшему эту строку в первый раз от чтеца, наверно послышится такая странность. Это — пример звукового сдвига.
Слияние двух звуков (фонем), или двух слов как звуковых единиц, в одно звуковое пятно, назовем звуковым сдвигом, напр. — голос нежный, какунервного Кубелика смычек, Инущи роз.
Сплетяху и сосанна — явления сдвига, лу — явление слома (обломок).
Узрюли русской Терпсихоры
(Узрюли — главища?!)
Как рано мог уж он тревожить
(мокужон — замечен Терентьевым)
Как уст румяных без улыбки…
Все те же-ль вы, иные девы…
Незримый хранитель могу-чемудан
(могущему дан)
Могу — слом, чемодан — сдвиг. Львы — сдвиг (ваимствованный Пушкиным у Жуковского?!)
…от Каспия до Нила
Данила — сдвиг.
В лицо Москвы на мой народ…
В седом Кремле, где инок истов…
(— все дома инокисты?)
Их много лет с'едали моль и музы…
— мрачные сдвиги покойника-юмориста (Эм. Герман, он же Эмиль Кроткий) задавленного и с'еденного молимузами (автомобилем? лимузином?),
И вот над гробом неосторожной жертвы коварных сдвигов; —
Гудят соборы — звоны сея.
Теперь Шагинян может воскликнуть его же словами:
Я — как и ты. Сильней, чем смерч, он
Моих стихов чернильный шквал!..
Бедный смерчонный труженик!..
Что символисты потеряятт голос и выдохлись — это заметили даже… «Литературные записки», называя Брюсова, потерявшим голос премьером, а Горнфельд там же замечает, что Андрей Белый подпал в лирике под влияние футуристов (это же в свое время заметил у Кузьмина Свентицкий, а у Пильняка — Львов-Рогачевский). Что Брюсов потерял голос, это не совсем точно, вернее сказать — он никогда не имел его.
