В последний раз, когда Роза поделилась с доном Анхелем желанием открыть магазин декоративных растений, он и предложил ей переоборудовать под этот магазин часть своего подсобного помещения, выходящего на параллельную улицу.
— Я готов вложить в это дело средства, которые я затрачу на ремонт и оборудование помещения… Тебе же придется изыскать деньги на все остальное, на стеллажи, закупку растений и сопутствующих товаров, таких как горшки, лейки, удобрения, специальная литература и тому подобное. И еще не забыть про рекламу!
— Я попрошу деньги на это у Рикардо и мамы Паулетты… Думаю, она не откажут…
— Да, забыл, включи в смету гроб для меня.
— Дон Анхель, о чем вы говорите?!
— Рикардо непременно убьет меня, считая, что я умышленно устраиваю твой магазин при моем.
— Рикардо я беру на себя! — решительно сказала Роза.
Исполнительная Кандида не оставила без внимания просьбу Дульсины разыскать ее верную «оруженосицу» Леопольдину. После безумной битвы двух женщин, когда одна пыталась поджечь собственный дом, а другая, спасая свою жизнь, плеснула ей в лицо кислоту, прошло несколько месяцев.
Кандида спросила у мажордома Руфино, не знает ли он, где находится Леопольдина, которая с легкой руки Розы получила кличку «Леопарда»?
— Бог ее знает, — хмуро ответил верный Руфино.
— Но ведь куда-то она должна была деться?
— В преисподнюю! — уверенно сказал мажордом и, помолчав, добавил: — Спросите у дона Себаса, может, ему что-нибудь известно?
Кандида обратилась с тем же вопросом к садовнику.
— Сеньорита Кандида, — ответил «палач цветов», все еще называвший безмужнюю, хотя уже и не девственную Кандиду сеньоритой. — Мне это неведомо. А вот не спросить ли вам про нее у Хаиме? По-моему, он после штурма нашей бастилии отвез ее куда-то вместе с ее манатками…
Шофер Хаиме запомнил, куда он эвакуировал полуживую от страха «Леопарду», которая умоляла его никому не говорить, куда она уехала.
Она отблагодарила его, дав ему прихваченный ею во время суматохи серебряный портсигар, который чуть не стоил ему места службы: увидев портсигар у него в руках, Рохелио уличил Хаиме в краже семейной реликвии.
— Мне его Леопольдина дала за то, что я перевез ее! — признался честный шофер. — Сказала, что это портсигар ее покойного деда! Стал бы я у вас на виду пользоваться ворованным!
Довод шофера был убедительным, и Рохелио извинился перед ним, попросив оставить портсигар у себя в поощрение за его верность и честность.
Хаиме тут же вызвался отвезти Кандиду в место, названное им «у дьявола между рогов».
После долгой утомительной поездки в предместье Мехико он вырулил к железнодорожным путям и остановился около невзрачного дома.
Дверь Кандиде открыла хмурая старуха, назвавшаяся сестрой «Леопарды». Она вышла в соседнюю комнату, и через некоторое время глазам Кандиды предстала Леопольдина, по всей видимости пьяная.
— Как поживаешь, Леопольдина? — спросила ангельским голоском Кандида.
— А вы как там поживаете в вашем зверинце? — хрипло спросила недавно еще заискивавшая перед Линаресами Леопольдина.
— Мне кажется, ты… пьяна?
— Пьяной я бываю к полночи, а сейчас я «после вчерашнего»… Как вы меня разыскали?
— Меня привез Хаиме.
«Ну и подонок!» — подумала Леопольдина, выглянув в окно. Стоявший у автомобиля Хаиме, увидел ее, демонстративно вынул портсигар и, ткнув в него пальцем, этим же пальцем, как из револьвера, шутливо «бабахнул» в нее.
Кандида не стала терять времени и сказала ей:
— Дульсина хотела бы повидаться с тобой…
— Избави Бог от таких свиданий! — передернула плечами Леопольдина. — Она ведь спятила, не так ли?
— Леопольдина, она не в сумасшедшем доме, а в тюрьме. И во время последнего нашего свидания попросила тебя навестить ее.
— Как же она может желать этого, если я ей изуродовала всю физиономию? — усомнилась Леопольдина.
— Она не злится на тебя.
— Это она для отвода глаз…
— Дульсина говорит, что на твоем месте поступила бы точно так же…
— Она бы на моем месте от страха умерла! Как вспомню ее дикие глаза и револьвер в руке!.. Почище чем в американском боевике!
Неожиданно она пустила слезу, и на лице ее появилось прежнее ханжеское раболепие.
— Бедная наша донья Дульсина! Верно, настрадалась за решеткой! — запричитала она, с любопытством косясь на Кандиду, гадая, не кроется ли за приглашением Дульсины какая-нибудь для нее польза?
— Да, Леопольдина, ей несладко там.
— А как лицо-то ее? — спросила служанка.
— Никто этого не знает. У нее на лице марлевая маска…
— Зачем же она хочет меня видеть?
— Поезжай — и узнаешь.
— Долго ей сидеть?
— Если ничего не произойдет, то пятнадцать лет…
— Не приведи Господь!
— Однако Рикардо намерен сделать все возможное для досрочного ее освобождения.
— Не думала, что Рикардо такой добрый, — проворчала Леопольдина, памятуя о том, как Рикардо то и дело отчитывал ее за излишнее любопытство и пособничество Дульсине.
— Леопольдина! Он ее брат, и у него действительно доброе сердце!
После того как Кандида уехала, взяв с нее слово, что она навестит в тюрьме сестру, «Леопарда» задумалась…
Не замышляет ли прежняя хозяйка по отношению к ней какую-нибудь страшную подлость, — уж она-то знает, на что способна эта мужеубийца!
Может, Дульсина и подослала сестру только для того, чтобы та разнюхала, где она обретается? Она ведь забилась в эту нору, чтобы замести следы на тот случай, если Дульсина решит отомстить ей. Гадкий Хаиме обещал забыть, куда он ее отвез!..
Возьмет Дульсина да и подошлет платного убийцу вроде Романа, которого нанимала, чтобы «убрать» Розу…
Нет, с Дульсиной надо держать ухо востро!
Впрочем, не станет же она расправляться с ней во время свидания. Может, она действительно простила ее? И хочет воспользоваться ее дружбой и верностью для какого-либо поручения? Может, какая-нибудь в этом есть выгода?
«Леопарда» решила навестить Дульсину.
По семейной традиции падре Мануэль раз в месяц ужинал у своего брата Анхеля де ла Уэрта.
После смерти горячо любимой жены Анхель жил одиноко, не помышляя о новом браке.
Он до сих пор был увлечен Розой, без всякой надежды на взаимность. Падре Мануэль, поначалу обеспокоенный этим увлечением брата — влечением к девушке на двадцать пять лет моложе его, — в конце концов успокоился, удостоверившись в добропорядочности Анхеля, который смирился с тем, что Роза не может принадлежать ему. Радовала священника и та теплая привязанность, которую питала Роза к убеленному сединами человеку, искренне ее любившему и всегда готовому помочь советом и делом.
— Так ты говоришь, Роза хочет открыть магазин декоративных растений? — улыбнулся падре Мануэль.
— Да, и как можно скорее.
— Странное желание…
— Просто она решила занять себя каким-нибудь делом. Ее энергия ищет выхода…
— А как посмотрит на это Рикардо?
— Он человек умный и вряд ли станет препятствовать.
— Но для того, чтобы заниматься этим, надо иметь навык или, по крайней мере, призвание!
— Я ей помогу начать, — сказал дон Анхель. — И для этого перестрою под ее магазин мое подсобное помещение…
Падре Мануэль внимательно посмотрел на брата.
— Сдается мне, тебя радует это решение.
— Не понимаю тебя.
— Ох, Анхель, не возвращается ли прежнее недомогание?
Дон Анхель понял, что имеет в виду его брат, который вел с ним продолжительные беседы в ту пору, когда он не на шутку влюбился в «Дикарку».
— Мануэль, ты же знаешь, я не делаю легкомысленных поступков.
— Твое желание быть как можно больше рядом с Розой может быть безотчетным, непроизвольным. Но ты подумал, какой опасности ты подвергаешь ее?
— Ах, Мануэль, я не мальчик!
— И все же я позволю себе напомнить, что обряд их бракосочетания совершен в моем храме, и мне не хотелось бы, чтобы молва приписала моему брату прелюбодеяние с чужой женой.
— Уверяю тебя, что не хочу делать из этого никакой тайны. Более того, открыть этот магазин не удастся без финансовой поддержки Рикардо и матери Розы Паулетты Мендисанбаль. Если Рикардо найдет в идее Розы что-то, по его мнению, предосудительное, он воспрепятствует открытию магазина. В этом случае затраты на переустройство подсобного помещения я возмещу, с выгодой сдав его в аренду…
— Твои слова кажутся мне убедительными, — сказал с улыбкой мнительный падре Мануэль, пригубив ароматный шартрез.
Венчание Рохелио и Эрлинды прошло в том же храме падре Мануэля. И это сделало Розу и Эрлинду родственницами вдвойне — не только в семейном, но и в духовном смысле.
На торжественном обеде присутствовали родные и друзья, среди других — Паулетта с мужем Роке и сыном Пабло.
После обеда участники семейного торжества разбрелись по дому и саду. Было не так жарко. Аромат цветов и щебетание птиц располагали к приятной беседе.
Роке, сидя с Розой и Пабло в беседке, озабоченно сказал:
— Меня крайне беспокоит состояние здоровья Паулетты.
— Снова сердце? — с тревогой спросила Роза.
— Да. Врач полагает, что операции не избежать…
— Отец, чем раньше решиться на это, тем больше шансов на успех, — сказал Пабло.
— Казалось бы, все теперь хорошо! — грустно сказала Роза. — Мы наконец вместе. А сердце у нее продолжает болеть!
— Она не может отрешиться от прошлого, от своего греха по отношению к тебе! — в отчаянии сказал Роке.
— Опаснее всего именно это, — сказал Пабло. — При сердечном заболевании организм легче справляется со стрессовыми ситуациями, нежели с подавленным состоянием…
Роза подошла к матери, которая на веранде беседовала с Рикардо.
— Вот и хорошо, что вы вдвоем. Вы-то мне как раз и нужны! — сказала она, поцеловав Рикардо и подсев к матери.
— Слушаю тебя, дорогая, — сказал Рикардо, отпивая виски из толстостенного бокала.
— Рикардо! Мама! Я хочу попросить вашего совета и помощи, — сказала Роза. — Надеюсь вы поймете меня и не откажете в содействии.
— Столь торжественное начало, — усмехнулся Рикардо, — не сулит нам ничего хорошего! — подмигнул Рикардо Паулетте.
— Наоборот! — весело сказала Роза. — Оно сулит вам участие в интересном проекте и, возможно, крупные прибыли!
— Я слушаю тебя, девочка, — ласково улыбнулась Розе Паулетта.
— Я решила заняться бизнесом!
— Что я тебе говорил, Паулетта! — Рикардо засмеялся, указывая бокалом в сторону Розы.
— И каким же бизнесом ты решила заняться, доченька? — удивленно спросила Паулетта.
— Хочу открыть небольшой магазин декоративных растений.
— Ах так! — снисходительно сказал Рикардо. — А почему небольшой? Не лучше ли открыть большой магазин и не декоративных растений, а растительных декораций?
— Рикардо! Я говорю серьезно.
— И я серьезно. Или еще лучше! — он стукнул себя рукой по лбу. — Почему бы сразу не открыть большой супермаркет?!
— Погоди, Рикардо, — сказала, усмехнувшись, Паулетта. — Дай девочке высказаться.
— Рикардо, милый! — Глаза Розы заблестели от возбуждения. — Это будет очень красивый магазинчик. В основном в нем будут кактусы и маленькие искусственно выведенные деревца, а также вьющиеся растения и…
— И все остальное, понимаю, — перебил ее Рикардо. — И ты хочешь попросить у меня деньги?
— Да, — неуверенно сказала Роза, широко раскрыв свои прекрасные глаза и рот.
— Я сразу со всей определенностью отвечу, — сказал Рикардо, разглядывая на свет свой бокал, — что дам тебе эти деньги!
Роза взвизгнула от радости и, обняв мужа, осыпала его градом поцелуев.
Хохочущий Рикардо еле отбился от нее и спросил:
— А где ты думаешь открыть свой магазинчик?
— Я подумала, что лучшим советчиком в этом деле может быть дон Анхель де ла Уэрта, у которого я работала в магазине игрушек. Я позвонила ему и…
— Ты звонила дону Анхелю? — вскользь спросил Рикардо.
— Ну да. И знаешь, что он предложил?
— Боюсь и подумать…
— Рикардо, — сказала полушутливо-полусерьезно Паулетта, — прошу тебя, дай ей рассказать!
— Он предложил переоборудовать под мой магазинчик часть своего подсобного помещения! Он берется в первые месяцы помогать мне по части учета. А у вас я хотела попросить денег на приобретение оборудования и первых партий товара…
— Роза, — сказала Паулетта, — безусловно я помогу тебе. Более того, если нужно, наша фирма также может опекать тебя в первое время.
Подтвердил свое решение помочь Розе и Рикардо.
Роза поцеловала Паулетту и Рикардо и отошла к Рохелио и Эрлинде, вид которых свидетельствовал о том, что они находятся на седьмом небе…
Паулетта заметила сомнение, промелькнувшее в глазах Рикардо, и мягко спросила:
— Рикардо, тебе не по душе затея Розы?
— Нет, отчего же! — улыбнулся Рикардо и, чтобы не затевать длинный разговор на эту тему, пошутил, хотя шутка вышла несколько язвительная: — Теперь у нас будет много кактусов! Все переколемся…
Вечером, наслаждаясь последней сигаретой в качалке около бассейна, Рикардо задумался над тем, почему идея Розы вызвала у него некоторое внутреннее раздражение. Он не мог понять, что не понравилось ему в Розиной затее.
Конечно, подтрунил он сам над собой, какому настоящему «мачо» понравится самостоятельность жены! В то же время надо трезво смотреть на вещи: темперамент Розы заставляет ее искать себе какое-нибудь занятие. Да и совестится бедняжка неудачных родов и потери младенца, с горечью подумал Рикардо…
Ну что же, то, что она придумала — не худший способ заполнить свободное время, а то ведь как бывает — заскучает жена и…
«Полно! — тут же пристыдил себя Рикардо. — Уж не начинаешь ли ты опять ее ревновать? Смотри, до добра это не доведет».
За две недели до этого Рикардо посетил своего давнего друга адвоката Альберто Валенсию. Услышав, что Рикардо намерен сделать все возможное для освобождения сестры из тюрьмы, он развел руками.
— В принципе можно попытаться. Но я спрошу у тебя, разве не справедливо, что Дульсина отбывает наказание?
— Я не могу рассуждать на эту тему. Я хочу, чтобы она была на свободе.
— Но для того, чтобы я этим занялся, я должен иметь позицию, я должен поверить, что она имеет право на свободу.
— Альберто, прошу тебя, не расхолаживай меня. Я и сам не знаю, зачем мне это нужно. Но только мне невыносимо сознавать, что в тот момент, когда домашние спокойно засыпают, моя сестра готовится ко сну за решеткой…
— А ты подумал, где она будет жить?
— В своем доме.
— В доме, где живет Роза?..
— Да, в доме, где живут все Линаресы и их жены…
Альберто Валенсия знал в подробностях всю историю взаимоотношений Рикардо и Розы — ведь он занимался их разводом и браком, разоблачал лиценциата Федерико Роблеса, застреленного Дульсиной, хлопотал о вызволении Кандиды из клиники для душевнобольных.
Верой и правдой служил он дому Линаресов, любил и уважал Рикардо, но сейчас все его существо восставало против желания Рикардо вернуть сестру-преступницу в родной дом.
Не из уважения к закону, а из уважения к Розе и самому Рикардо, испытавшим на себе злобу Дульсины.
— Хорошо, — пообещал Альберто. — Я сделаю все возможное, чтобы освободить ее… Но когда ты захочешь снова упрятать ее за решетку, ко мне не обращайся…
Леопольдина ужасно нервничала, ожидая, когда в тюремном зале свиданий появится Дульсина.
Долгие годы, проведенные ею в доме Линаресов «под начальством» Дульсины, сделали Леопольдину ее рабыней. Несколько мгновений стычки, когда она плеснула ей в лицо кислотой, освободили ее из рабства. Она не знала, как повести себя. И уже готова была ретироваться, когда стражник ввел женщину, чье лицо было скрыть под темно-зеленой марлевой маской.
