- Последние сказочные известия... "Пропала горошина! Из сказки "Принцесса на горошине" пропала горошина. Без горошины королева-мать не может установить, принцесса ли принцесса. Кроме того, сказка осталась без морали. Не исключено, что горошина закатилась в соседнюю сказку. Нашедших просим вернуть.

Мальчик-с-пальчик начал принимать витаминизированный рыбий жир. Он растёт.

Он уже с два пальчика. Возможно, он превратится в великана и попадёт в другую историю.

Василиса Премудрая поступила в вечернюю школу сказочной молодёжи, чтобы стать ещё мудрее. Ты поступила правильно, Василиса! Мы бы даже сказали мудро!

Из новой сказки о "Короле Пиф-Паф" нам сообщают: нашёлся герой. Он идёт, чтобы расправиться с Чудовищем"...

- Врёт, врёт пресса! - хором закричали, влетевшие в логово кавалер Чертополох и кавалер Мухомор. - Злючка-Колючка расправилась с героем!

- Так и велела сказать: расправилась? - блеснул очками из угла Чудовище.

- Так и велела! "Скажите Их Немилости, что расправилась с героем и скоро буду!"... - подтвердил кавалер Мухомор.

- "И чтоб встречали музыкой и плясками"!... - добавил кавалер Чертополох.

И кавалеры, не дожидаясь, сами пустились в пляс, горланя:

Вашей власти

Нет предела.

Ваша дама Это сдела

Ла-ла-ла-ла-ла

ла-ла-ла-ла-ла!

Был герой

И нет героя,

Ваша дама

Так устрои

Ла-ла-ла-ла-ла,

ла-ла-ла-ла-ла!

С вами я пойду плясать,

Бузина,

Эй, скорей подайте мне

Морсу-вина!

Чтоб плясала, не

Жалела корней,

Чтобы сохли кавалеры

По ней!

Кавалер Чертополох прошёлся в присядочку перед Бузиной. Та, дробно перебирая каблучками, выскочила в круг, где стала приседать, показывая себя:.

На корнях сапожки

Лаковые, эх, да

Щёчки-губки лакомые,

На листочках у меня

Перманент, сразу

Нравлюсь в самый

Первый момент!..

- Стоп! Стоп! - закричал Чудовище. - Это же старый кавалергадский танец кадриль.

Танец как у людей, даже приятно смотреть. А мне неприятно, когда приятно смотреть. И потом - кого встречаем? Спляшите какую-нибудь гадость, а?

Кавалер Чертополох задумался:

Нет, не тот, конечно, случай,

чтоб гадстрот или гадчучу...

И сходу найдя решение, объявил:

Грохнем, дёрнем, отчубучим

модный танец...

Гад-н-степ!

Грохнула какофония. Бузина, чертополохи, мухоморы оттаптывали друг другу ноги-корни, выщипывали друг у друга листья, с хохотом откусывали у мухоморов шляпки...

И вдруг на самой высокой ноте всё смолкло. Перед Чудовищем появилась жалкая, выщипанная Злючка-Колючка.

- Он...идёт...сюда... - всхлипнула притворная дама.

- Кто?! - не понял Чудовище.

- Иван, - вновь всхлипнула Злючка.

- Постой, какой Иван? Иван-великан? - ничего не понял Чудовище. Но, увидев, что притворная дама отрицательно помотала головой, уточнил: Иван-царевич?

- Не-ет! - заревела Злючка, - Просто Иван.

- Ваша Немилость! - подскочил Хмель к Чудовищу. - Скажу вам горько, по-сорняковски: не нравится мне вся эта петрушка с героями. Корни бы унести!

- Хмельное несёшь! - оборвал его Чудовище.

- Я и есть Хмель, - заюлил Хмель, - да не потребляю-с. Сами знаете.

- Знаю! - заметался Чудовище. - Всё сам знаю! Как с драконом о семи головах справиться - знаю! Да не надо мне этого - друзья мы... Ну, был бы Иван-царевич... Ну, на волке бы говорящем прискакал... Привычно! А тут что?

"Просто Иван"!.. А? Меч-то у него хоть заколдован? - обратился он к Злючке. Та отрицательно помотала головой. Чудовище ещё больше расстроился: - Ну, это уж слишком! А с тобой как справились?

- Пучком лука и... голыми руками, - заревела во весь голос Злючка-Колючка.

- Ну, знаете! - окончательно возмутился Чудовище. - Это уж и вовсе непорядочно!

Значит так... Меч не заколдован, наговоров, поди, тоже никаких не знает...

Говорящего волка-советчика при нём нет... Всё! Надо укладываться!

И, не мешкая, принялся вытаскивать из углов рюкзаки, баулы и чемоданы и складывать их в кучу.

В это время в логово стали прибывать новые гости.

Первой появилась Нянюшка-мамка, которая волокла упирающегося Пиф-Пафа.

- Да идёмте, идёмте, Ваше Количество! - приговаривала она. - Вы, царь-король должны поглядеть, как герои с Чудовищем расправляться будет.

- Но Наше Присутствие Духа где-то отсутствует! - капризничал Пиф-Паф.

- Да сбежал ваш Министр Присутствие Духа, - сообщила Нянюшка-мамка.

- Ладно! Я опять его назначу Министром Вне Двора! - подумав, решил царь-прецарь.

- Вот и назначайте, - согласилась Нянюшка-мамка. - А мы, вроде бы, и пришли.

- То есть, как... пришли? - испугался Пиф-Паф.

- А вон Их Немилость Чудовище, - указала Нянюшка.

- Что?.. - задрожав, опустился на землю Пиф-Паф. - У меня сами собой закрылись глаза!

- Так это ж только храбрецы закрывают глаза на грозящую им опасность! рассмеялась Нянюшка-мамка и предложила: - А крикните ваше грозное имячко "Пиф-Паф" - получится словно из ружья бабахнете!

- Нет, нет. Мы уж лучше так посидим по-храброму: с закрытыми глазами, пробормотал царь-прецарь, ещё плотнее зажмуривая глаза.

Тут о чём-то споря, в логово ввалились Часы Золотые Усы и царь Горох, лесной скоморох.

- И не сметь вмешиваться до времени! - горячились Часы.

- Ох, пружине не прикажешь! - расстраивался Горох.

- Всё равно остановило твой ход, - настаивали Часы. - Всему своя секунда!

Тик-так?

- Да тик-так, тик-так... - вздохнул Горох. - Секундомером бы тебе быть, а не часами.

Но тут все замерли, потому что перед Чудовищем из-под земли выросли Иван и Дунька-Репка.

- Кто здесь Чудовище?! - оглядываясь по сторонам, громко спросил Иван.

- Ну, я, - после долгой паузы блеснул Чудовище очками из тёмного угла.

- Ну, вот, я и пришёл, - удовлетворенно подкинул Иван в руке меч. Давай сражаться.

- А зачем, Ваня? - пожал плечами Чудовище. - Я тебе уступлю без боя. Вот только дособерёмся - и исчезнем, переселимся в другую сказку.

- Нет уж, давай теперь сражаться, - не согласился Иван. - А то женюсь, хозяйство заведу, некогда мне будет за тобой по сказкам бегать.

Подумав секунду, Чудовище спросил:

- А... собственно, что я должен сделать, чтобы ты смилостивился?

Иван тоже подумал и заявил:

- Стань человеком!

- Но я не могу! - всплеснул руками Чудовище. - Я ведь уже был человеком.

Разве ты не знаешь, что все мы, чудовища, были когда-то людьми? И я тоже. Но вдруг меня обуяла невероятная жажда и я стал отовсюду тянуть соки. Наконец моя жажда стала такой огромной и такой всесильной, что я начал тянуть соки из самой земли.

Вот как я превратился в Чудовище. И посмотри, сколько у меня сотрапезников? Даже если бы я и хотел, они мне просто не дадут опять стать человеком: им-то, бедным, куда потом деваться?

- Ладно! - прервал его Иван. - Тогда давай - кто кого.

- Постой! - вдруг вскочил Чудовище. - Мне на ум пришла чудовищная мысль:

зачем мне становиться человеком? Стань лучше ты Чудовищем! Это ведь не так трудно.

- Не слушай его, Вань! - испугалась Дунька-Репка.

- Ага! - всё больше распалялся Чудовище. - Ты знаешь, что в характере людей превращаться в чудовищ. Слушай, Ваня... Это неправда, что все мы страшилища!

Посмотри на меня. Ну?.. Твоё лицо останется твоим лицом, никто ничего сразу и не заметит. Только один раз заставь себя равнодушно посмотреть на чужую беду, только один раз равнодушно пройди мимо человеческих слез, только один раз...

- Замолчи! - бросилась на него Дунька-Репка.

- Нет, нет, слушай, Ваня! - не обращая на неё внимания, продолжал говорить Чудовище. - Только однажды случайно раздави птенца, выпавшего из гнезда, и не обрати на это внимания - а дальше всё придёт само собой: ты станешь Равнодушным!

Я буду тянуть отовсюду соки, а ты не будешь этого замечать. А?.. Ты станешь ещё чудовищнее, чем я, но я согласен: вдвоём мы будем всемогущи. Ага! Ты побледнел, в глазах твоих сверкнули огоньки тщеславия - о, как мне это знакомо!

Тщеславие и жажда всего - вот начало чудовищного в людях! Соглашайся, и нам не надо будет сейчас сражаться. Ведь кто-то из нас погибнет. А вдруг это будешь ты?

Чудовище торжествовал. Победа была рядом. Дунька-Репка метнулась к Душам деревьев, появившимся в логове и, схватив за руку Душу Берёзы, подтащила её к Ивану:

Взгляни-ка, Ваня: девица Берёза!

Весёлая, поди, была. Весною,

Как будто бы в зажатых кулачках,

В набухших почках листики таила

И разжимала кулачки навстречу

Дождям весенним, птичьим пересвистам...

Иван отстранил Дуньку-Репку и сделал шаг к Чудовищу:

- Только один раз заставить себя равнодушно посмотреть на чужую беду?

- Только один раз, Ваня, - подтвердил Чудовище.

Дунька-Репка схватила Ивана за плечи и попробовала повернуть к Берёзе:

Ни сока не осталось в ней, ни силы,

Ни радости, ни сладости девичьей...

А ей земля нужна, всего местечко,

Чтоб листья развернула, как ладошки,

И с них росой весёлых птиц поила...

Иван снова отстранил Дуньку-Репку и сделал ещё один шаг к Чудовищу:

- Только один раз пройти равнодушно мимо человеческих слез?

- Только один, - ещё не веря в удачу, подтвердил Чудовище.

Дунька-Репка вцепилась в Ивана:

Ты можешь всё вернуть ей, всё на свете,

Чтоб листья развернула, как ладошки...

Не слушая её, Иван сделал ещё один шаг к Чудовищу:

- Только однажды случайно раздавить выпавшего из гнезда птенца и не обратить на это внимания?

- Только один, - согласился Чудовище.

Иван закрыл лицо руками, его меч упал к ногам Чудовища. Тот наступил на меч и выжидательно посмотрел на Ивана.

- Ваня!.. - закричала в отчаяньи Дунька-Репка.

Царь Горох тоже бросился было к Ивану, но его схватили Часы Золотые Усы.

Плечи Ивана начали сотрясаться. Дунька осторожно отвела руки от лица и всем стало видно, что Иван беззвучно хохочет.

- Да разве такого мечом возьмёшь? Его разруби пополам - обе половинки в разные стороны разбегуться, заместо одного - два чудовища станет. Ему другой меч нужен!

- крикнул Иван и, схватившись за высохшие стволы деревьев, стал раздвигать их.

На поляну упал солнечный лучик.

- Эй, эй, прекрати сейчас же! - забеспокоился Чудовище.

- Что, света боишься? - обрадовался Иван. - Конечно, при твоих делах только и прятаться по тёмным углам.

Схватив меч, Чудовище кинулся на безоружного Ивана. Но, опередив его, Души деревьев и Дунька-Репка тоже вцепилась в стволы, помогая Ивану.

И не успел Чудовище занести меч, как из-за раздвинутых веток вырвался луч солнца и ударил в глаза Чудовищу.

Взвыв и схватившись за глаза, Чудовище отскочил. Покатился выпавший из его рук меч.

- Сейчас же перестань! Это нечестно! - завопил он.

- Ишь чего! Нечестно! - расхохотался Иван и ещё шире раздвинул ветви. Да я тебе тёмного места не оставлю! Что, колет свет?

- Я лишь в ладоши хлопну - погибнет всё! - вопил Чудовище, пытаясь увернуться от солнечных лучей.

- Неправда! - смеялся Иван. - Слышишь гул? Гудят в деревьях соки! Слушай...

- Лопну сейчас от злости! Лопну! Караул!.. - схватился за грудь Чудовище.

Воздух стал наполняться гулом, словно пошли в наступление талые воды.

Развернулись на солнце листья деревьев, засверкали прежней зеленью. А Чудовище стал раздуваться.

И вдруг...

Словно лопнул мяч: одежда Чудовища осела. В груде тряпья только поблёскивали большие тёмные очки. Попятились, расползаясь в разные стороны, чертополохи, мухоморы, ощипанная Злючка-Колючка.

Только испуганный шепоток вился над ними:

- От мощи всей его остались мощи!

- Он лопнул! Здесь! При всех!

- Позор! Скандал!

- Раздулся и погиб!.. Душа Дуба ткнула палкой в останки Чудовища:

- А я бы проще сказала про эту пакость: дуба дал!

- Ну, Дуня, пошли, - взял её за руку Иван.

- Ты куда? - насторожился царь Горох.

- Да вот, надо ещё полцарства получить, - почесал в голове Иван.

- Избу поставим, огород разведём, репок посадим... - подхватила Дунька-Репка.

- Да ведь далеко ходить не надо! - кивнул на сидящего в сторонке подле Нянюшки-мамки Пиф-Пафа царь Горох и спросил хитровато Ивана: - А со всем царством управился бы?

- Со всем? - задумался Иван. Часы Золотые Усы подошли к Пиф-Пафу и тронули его за плечо.

- Где-то бегали, а теперь явились, - обиженно захныкал Пиф-Паф. Интересно, зачем пожаловали?

- Бить, - спокойно ответили Часы.

- Только не гирей! - мгновенно съёжился царь-прецарь.

- Очень надо пачкать свою гирю! - обиделись в свою очередь Часы. - Мы пробьём последний час твоему царствованию.

- Назад! - вскочил Пиф-Паф.

- Время не может повернуть назад, - философски заметили Часы и стали бить.

При первом ударе Нянюшка-мамка сняла с головы Пиф-Пафа корону. На втором - протянула её Ивану. При третьем - надела корону Ивану на голову и поклонилась.

- При дворе-то хоть оставишь? - захныкал бывший король-прекороль.

- А чего не оставить? - ухмыльнулся Иван. - Двор у нас теперь большой, работы хватит. При самом дворе и будешь, придворником, значит.

Он подмигнул Нянюшке-мамке и Пиф-Паф тут же оказался в дворницком фартуке с огромной метлой в руке.

Дунька-Репка по-хозяйски оглядела Пиф-Пафа, поправила на нём фартук:

- И чтоб чисто было в царстве-королевстве!

- Эта штука - царство! - задумчиво сказал Иван, сняв корону и внимательно её разглядывая. - Да как же управлять-то им?

- А как печь хлеба печёт, - подсказал царь Горох.

- Это как же? - не понял Иван.

- А очень просто: для самой печи не нужен ни полдник, ни ужин. Так зачем же хлеб ей печь? - ответил вопросом на вопрос Горох: - О других печётся печь!

- Голова на плечах сидит, руки есть, ноги ходят. Управимся, Ваня! обняла его Дунька-Репка.

Тут весело стали бить часы, царь Горох поднёс к губам рожок, Дунька-Репка вошла в круг.

Человеку голова, голова,

не затем, чтоб выговаривать слова,

а затем, чтоб, значит, мысли в голове,

ну, хотя бы-то одна, а лучше - две!

Человеку две руки, две руки,

чтобы, значит, дело каждое с руки,

чтобы слабых, коли надо, защищать,

и ни-ни, чтобы тащить и не пущать!

- Дуня! - с укором воскликнул царь Горох.

Но Дунька цокала и цокала каблучками вокруг Ивана:

Человеку две ноги, две ноги, чтобы мчаться, коли крикнут "помоги"!

Чтобы по сердцу дорожку выбирать.

И ни-ни, чтобы от дела удирать!

Она схватила за шиворот попытавшегося улизнуть Пиф-Пафа, в последний раз цокнула каблучками и объявила:

- Всё!