— А мне по азимуту не надо определять, — сказал Алёша. — Есть более надёжный и точный способ узнать направление к дому.
— Без компаса?.. Интересно! — И Таня усмехнулась.
— По белым облакам.
— Не ври!
— Спроси у индейцев майя!
— Какого ещё мая? Может, лучше июня? — Но было заметно, что Таня сбита с толку.
— Майя — это древнее американское племя, жило до прихода Христофора Колумба.
На вид Алёша казался человеком довольно ленивым.
И внешность не была обманчива. Но Алёшка был и человек любознательный. Во время той своей длинной болезни он не только смотрел телевизор, он ещё и читал книги. И продолжал их читать даже теперь, когда болезнь давно кончилась. Таня, например, ходила в секцию по художественной гимнастике, у неё была задача попасть на Олимпийские игры 1996 года… А Пряников Алёшка в это время читал… И может, Таня не так уж и не права была, когда называла его учёным.
— Ну и как же они определяли дорогу по облакам?
— Долго объяснять, — сказал Алёшка с таким видом, словно этот секрет достался ему от самого Главного Майского Жреца.
— Зачем он тогда нужен, такой способ?
— Объяснять долго, а определить быстро. Домой вон туда нам идти!
— Туда? — спросила Таня неуверенно. — Сейчас по компасу тебя проверю!
Но ведь компас, как известно, определяет не дорогу домой, а всего лишь стороны света: юг, восток… ну и так далее. А в какой стороне света их дом, Таня забыла обратить внимание. Делать нечего, она пошла вслед за Алёшкой Пряниковым, что-то бурча и делая вид, будто продолжает руководить их экспедицией, а вовсе не плетётся сзади, как вагон за тепловозом.
Все ли уже догадались, что не определить дорогу домой по движению облаков? Как и не определишь её, скажем, по звуку комариного писка. Зато правильное направление легко можно узнать, если ты услышишь, в какой стороне ревут машины.
Да! У Алёшки, кроме других его качеств, был и удивительно тонкий слух. Даже школьная медсестра об этом говорила, улыбаясь и качая головой.
А у Тани был простой человеческий слух, и она не слышала, как вдалеке ревут «МАЗы», «БелАЗы» и «КрАЗы», проносясь по Московской кольцевой дороге.
Сперва им попалась тропинка. И причём не звериная. Затем и дорога со стаканчиком из-под мороженого за семь копеек. Потом они взобрались на большой лесистый холм, и вдали Таня увидела грузовики, которые отсюда казались муравьями на муравьиной тропе, и услышала их далёкий-далёкий и тихий-тихий — будто бы тайный — рёв… И в душу к Тане закралось сомнение: уж больно всё получилось здорово и непонятно.
— Наврал про майцев, Алёх?
— Пойди в Институт астрономии Академии наук СССР да спроси.
И примолкла Таня. Ведь пойти в тот институт — это… проще спросить у самих жрецов из племени майя.
Кстати сказать, не так уж точно они вышли. Алёшка услышал только гул моторов. Но ведь кольцевое шоссе велико. И после им ещё пришлось ехать несколько остановок на автобусе.
Впрочем, это всё позже. А сейчас, пока они спускаются с холма, давайте подумаем, какой всё-таки удивительный и прекрасный город — наша Москва — и какой разный! Где Кремль и Красная площадь, там он один. Где суетная и немного бестолковая Таганская площадь, он совсем другой. А около станции «Университет» он уже совсем третий, и не только со своими улицами, но, пожалуй, даже и со своими пешеходами и со своим особым небом.
А ведь это всё один город. Не куча городков и посёлков, собранных зачем-то под одну крышу, а вот именно что-то единое. Настоящий москвич — хотя бы, допустим, он никогда не был на такой-то улице — сразу догадается: а ведь это Москва. Даже если его доставили туда с закрытыми глазами.
Вот, например, район, где живут Алёшка и Таня. Новый, ещё продолжает расти, двигаться. Даже для многоликой Москвы он кажется странным. Это же надо: стоят дома-гиганты, бегают автобусы разных номеров. Но вдруг улица кончилась, кончился асфальт. Обрыв, песчаная тропа круто и далеко уходит в овраг, туда, где серым шнурком вьётся безымянный ручей. А за оврагом лес, который — если ты, конечно, не охотник и не собиратель трав — ты не отличишь от тайги!
Вот какая у нас Москва. И я ничего сейчас не преувеличиваю и не приукрашиваю… Я её просто люблю!
Таня и Алёшка в это время спустились с холма, к тому самому безымянному ручейку, который бежит по всему оврагу. А овраг, между прочим, длинен — тянется на много километров.
На берегу ручья путешественники заспорили, в какую сторону идти теперь. Причём даже не вспомнили про компас и про племя майя. Словно бы одна игра кончилась, а теперь начинается другая, и старые правила уже не действуют.
Командир Таня легко переспорила Алёшку, и они пошли влево, как потом выяснилось, в правильную сторону. Берег ручья оказался болотист, пришлось забрать немного на горку, в лес. Тут росли уже не таёжные деревья, не хвойные то есть, а, как положено у воды, ольха да осина. Но всё-таки больше ольха.
Если кто не знает, я поясню, что ольховые заросли не очень-то удобны для прогулок. Они корявы, густы, и ветви в них растут как попало — хуже, чем в ельнике. Алёшка с Таней шли кое-как, и хотя не чертыхались на каждом шагу, потому что, к счастью, не были ещё учениками старших классов, но всё же поругиваясь. Иначе просто было невозможно!
Вдруг Таня, которая шла впереди, остановилась, увидев что-то нелесное. И пахло оттуда нелесным: машиновым, мазутным — среди леса довольно странным… если не опасным…
Переглянулись.
Не то чтобы им страшно было туда идти. Но как-то, знаете… Лучше бы сперва постоять и подумать, что это там может такое быть.
— Ты, главное, не бойся, смельчак, — сказала Таня шёпотом. Хотя до этого они говорили нормальными голосами.
Алёшка невольно и даже незаметно для самого себя прислушался — из-за деревьев не приходило и самого малейшего шороха. Но ведь это ещё ни о чём не говорит. Лес кругом. И там, за непрочной стеной зарослей, могли просто притаиться, замереть перед прыжком.
